- Красивый зверь, - ухмыльнулся Харкон, щурясь из-под капюшона накидки. Лорда-врушку вовсе не смущало то, что не далее как прошлой ночью он утверждал прямо противоположное.
- Это не зверь, - заспорил Джон. - Это мой брат.
И не успел он это сказать, как на него обрушилось воспоминание о недавнем сне, мгновенно забытом по пробуждении.
Он бежал под ночным небом, таким холодным, что казалось, будто с него того и гляди с хрустом и звоном посыплются звезды. Широкое поле расстилалось перед ним в ночи, наст трещал, но не проламывался под белыми лапами. За спиной цепенел лес, зияя темными провалами меж стволов, а над полем вставала громада Стены - и на ней, далеко под небом, распахнула крылья знакомая тень.
Он обернулся в сторону леса, чувствуя, как позади надвигается нечто. Оно шло в вихрях бурана, в холодном тумане вечной смерти, и те, кто ждали подступавшую бурю, не понимали, какова она на самом деле. Он должен был их предупредить, но волчья пасть не годилась для человеческой речи; должен был добраться до них - до нее! - чтобы оградить, защитить от надвигающейся стужи, но ворота были заперты, решетка опущена, а Стена неприступна.
В отчаянии он взвыл, тоскуя о прежнем теле, способном преодолеть эту непомерную ледяную преграду, - но оно было убито и покинуто им давным-давно…
Тень на Стене откликнулась, услышав его зов, и ее яростный рев встряхнул звезды, безмолвно и колюче смотревшие с небес. Джон поднял голову; ему казалось, что он почти различает крохотную белую фигурку, стоявшую рядом с драконом, видит, как летят на ветру ее серебряные волосы - и душа в волчьем теле заплакала, не в силах разорваться на части, разделиться так, чтобы хватило на всех.
Прости, друг мой, брат мой… Прости, Призрак…
Он рванулся вверх и драконий разум распахнул ему свои объятия, принимая союзника в этом стылом и мертвом краю. Мы должны спасти ее, Дрогон, сказал ему Джон, и тот согласно взревел, рассыпая в ночи яркие искры. Холод облепил чешую дракона, и Джону казалось, что он одет в доспехи из черного льда. Струя огня вырвалась из его глотки, рассекая мрак, словно огненный меч, и Дени, стоявшая рядом, вздрогнула и оглянулась, услышав новое звучание в знакомом голосе.
Дрогон слетел со Стены и подхватил лапой маленький пушистый комок, покинутый в снегу.
Не бойся, Призрак. Я тебя не оставлю. Я больше никогда тебя не оставлю…
Джон помотал головой, пытаясь стряхнуть жуткое и щемящее чувство. Ведь это же сон… просто сон… Или это отголоски Апокрифа - что-то, что могло бы быть, но уже не случится?..
- Ты что-то бледненький, - с насмешливой заботой заметил Харкон. - Посидите-ка оба тут, а я схожу расчищу дорогу.
Джон с подозрением уставился в его удаляющуюся спину, гадая, что Папуля мог задумать на этот раз, но Серана, вовсе не встревоженная, плюхнулась рядом в снег и сказала:
- Да не волнуйся. Он просто любит убивать фалмеров. У всех свои развлечения.
Джон погладил подбежавшего волка и нехотя проворчал:
- Если Призрак ему доверяет - уж не знаю, почему, - то кто я, чтобы сомневаться? - и обхватил родную зверюгу, с облегчением думая о том, что не оставил его во сне умирать под Стеной.
- Ты и правда какой-то бледный, - присмотрелась к нему Серана.
- Я вампир, - фыркнул он.
- Какой все-таки тактичный у меня папа, - захихикала она. - Дал нам время побыть наедине…
И потянула Джона к себе, отрывая от Призрака. Волк, явно тоже возомнивший себя тактичным (а смятый бок, между прочим, все еще болел), вывернулся из его рук и побежал шарить по кустам, так что теперь Серане уже ничто не мешало в ее поползновениях.
И в первые мгновения Джону казалось, что и ему тоже ничто не мешает снова раствориться в легкой летней радости, которую несли губы Сераны, беспечности, которой было пронизано само ее существо. Но потом перед его внутренним взором вдруг снова возникла Стена - взметнулась, разрослась под стылым небом, заслонила все вокруг. И на этой Стене, где-то наверху, на головокружительной высоте, дрожала под ветром одинокая белая фигурка, на которую мир взвалил слишком тяжелую ношу.
- Не могу, - он сжался в комок, чувствуя, как в груди разрастается глухая, неутолимая боль. - Я не могу…
- Да что ж ты такой неустроенный-то, - жалеючи обняла его Серана. - Это из-за Запретного Слова? Отец сказал, что Саротар ему сказал…
- Сказал что? - поднял голову Джон.
Она замялась.
- Что он сказал? - настаивал он.
- Ну, в общем… вредное оно. И что лучше бы тебе не драться с драконами. Он еще и поэтому так торопился. Чтобы тебе не пришлось самому убивать близнецов из озера.
- Да я и не собирался… - начал было он и осекся. - Хотя с ними, наверное, по-другому бы и не вышло. Что ж, спасибо папе… боги, да как вообще до такого дошло, - зашипел он, фыркая, как рассерженный кот.
В ответ на это Серана расхихикалась и совершенно неуважительно погладила его по голове.
Харкон вернулся через не столь уж продолжительное время и сообщил, что дорога впереди свободна - во всяком случае, до входа в ледяные пещеры.
- Я там, конечно, подрасчистил, - он скептично дернул уголком рта. - Но в туннелях их могут быть сотни.
- У меня вопрос, - угрюмо свел брови Джон.
- Слушаю.
- Чем все это кончится? Раньше мы хотели найти лук Ауриэля, чтобы он не достался тебе. А теперь-то он нам зачем?
Харкон недовольно пожал плечами.
- Я уже спрашивал у Саротара, как уничтожить лук, - сказал он. - Но он лишь заявил, что нам нужно просто туда добраться, а дальше, мол, само пойдет. Так что, - усмехнулся вампир, - я не знаю, чем все это кончится. Что ж, тем интереснее, разве нет?
- Я словно говорю с Шеогоратом, - проворчал Сноу.
- А может, так оно и есть, - задрал бровь насмешник, и Джона внезапно охватил почти детский испуг.
Шеогорат. О… сколь многое это объяснило бы.
*
Довольно скоро Джон убедился, что Харкон поскромничал, говоря, что подрасчистил дорогу. Такого побоища Сноу давно не видал. Древний вампир весьма ответственно отнесся к обесфалмериванию местности, так что путь к пещерам оказался спокойным, хоть и чересчур живописным. Переступая через очередной моток кишок, повисший на досках моста, Джон дернул носом и пожалел, что вампиры не способны подцепить насморк. От разрубленных трупов и разлитой повсюду кровищи, еще не вполне прихваченной морозцем, стоял непереносимый смрад.
Пещеры, где обосновалось фалмерское племя, были бы величественны и прекрасны, если бы, собственно, не фалмеры. Они повсюду расплодили корусов и понатыкали уродливых заборов, изгадив природную чистоту векового льда, да и сами постоянно так и сыпались на головы из узких туннелей - в строгом соответствии с предупреждением Харкона. Джон, хранитель кувшина, запустил обоих вампиров-лордов вперед, на разведку боем, а сам поплелся следом в компании Призрака, волоча за собой надоевшую посудину, - но даже так они продвигались по этой ледяной канители мучительно медленно, бесконечно путаясь в боковых проходах, возвращавших их к уже пройденным местам.
- Как они сами-то в этом разбираются? - вознегодовала Серана.
- А они не разбираются, - хмыкнул Харкон. - Живут, поди, где попало и с кем попало, да и все.
А ведь скорее всего он прав, подумал Джон, оглядывая неряшливое дикарское хозяйство.
Пещеры вывели их в другую часть долины, по ту сторону горного хребта. Уже почти стемнело, и вампиры приободрились, глядя, как солнечный свет тихо гаснет на заснеженных вершинах.
Лежавшее перед ними ущелье было сплошь утыкано мостками и домишками. Увидев эту картину, Джон устало плюхнулся на камень, понимая, что пройти без боя никак не получится.
- Да тут, поди, все кишит фалмерами, - гадливо сказала Серана, озирая нагромождение убогого жилья.
- Сейчас будет кишеть немного меньше, - заверил ее добрый папа, оскаливаясь в предвкушении. - А ты пока посиди, отдышись, - глянул он на замученного Джона. Сноу тут же подумал, что слышать такие советы от скотины, залившей ему легкие алтарной кровью, поистине оскорбительно.
