Маркус подавил неуместную усмешку. Дилайла словно прочла его мысли и знала, что в вопросе кроется подвох. После признания в своей несостоятельности, как лидера, Ди давала ему ту поддержку, в которой он нуждался, как никогда.

— Что именно тебя беспокоит? — Маркус решил проявить участие, потому что Дилайла заслуживала этого, после всего, что произошло. — Ты помогла мне. Я, может, смогу помочь тебе.

— Мне приятна твоя забота, — мягко ответила Ди, но затем в миг посерьёзнела:

— Ты упомянул Карла Манфреда, своего бывшего владельца, который стал тебе другом и наставником. И я, конечно, снова подумала о Ливае. Меньше всего мне хочется вспоминать об этом человеке, но перестать анализировать его поведение я не могу. Я уже не так отчётливо помню его в прошлом, и мысли путаются, но со мной всегда остаются общие образы, которые я пытаюсь понять. Может быть, сейчас уход жены и его нынешнее шаткое положение в «Киберлайф» заставили его задуматься над своей жизнью, но это никак не переменит того, что было. Зачем этот человек говорил нам, своим андроидам, что перед Богом, некой высшей силой, которая управляет миром, мы все равны? Зачем строил из себя мессию, спасая нас? Говорил, что мы не просто слуги, но разумные создания Господа, призванные нести благо менее совершенным людям. Что за хитроумную игру он вёл?

Маркус промолчал, сосредоточившись на прохождении перекрёстка. Вопросы, терзавшие Дилайлу, не имели простых ответов. Свернув на новую дорогу, которая вела к Стрэтфордской телебашне, он заинтересованно спросил:

— Ливай так говорил? Не закладывал в вашу программу подобные мысли, но именно общался с вами подобным образом?

— Всегда, каждый день, — отозвалась Ди, скривив свой маленький носик. — И мы верили. И были рады служить ему, думая, что таким образом благодарим нашего спасителя. А потом радужные замки рушились. Потому что в конечном итоге Ливай поступал с нами как с обычными вещами. Бил нас, унижал, насиловал и реконструировал до бесконечности. Я и мои сёстры бесчисленное количество раз подвергались стиранию памяти, но по итогу — это всегда со мной.

— Скажи, а как к этому относилась Эйда, супруга Ливая. Сейчас она выступает на стороне андроидов, значит между ними и раньше были разногласия?

— Они никогда не поднимали эту тему, но Эйда всегда относилась хорошо к андроидам. Думаю, что живя с Ливаем, она страдала вдвойне. Я рада, что у неё нашлись силы уйти.

— Свою жену Ливай тоже бил?

— Её он никогда и пальцем не тронул, вот почему она оставалась с ним столько лет, — равнодушно процедила Ди. — Он никогда не делал с ней тоже, что со своими служанками. Никогда даже голоса на неё не повышал. Но она была невольным свидетелем его зверской натуры. Столько лет Эйда прожила с ним в страхе, и только с нами, девушками-андроидами, она чувствовала себя счастливой. В какой-то мере, жертвуя собой, мы спасали её. Я думаю, что это было так.

Маркус просто не понимал, как иногда в этой девушке сочеталось божественное понимание и холодная жестокость. В какой момент она переключалась с одного на другое, но боялся спросить, может ли она это контролировать. Такое поведение немного его пугало, но не потому, что он опасался Дилайлы. Он начинал опасаться за неё. Возможно, такая смена характера могла сигнализировать о фатальных изменениях её мозга.

— Когда я жил у Карла, то читал не только художественную литературу, — поделился Маркус, решив не затрагивать болезненную тему. — Философия и психология тоже входили в число моих увлечений. Хотя я никогда не смогу понять психологию так тонко, как ты, но у меня есть предположение.

— Какое? — оживилась Ди, подавшись к нему.

Маркус не ответил. Он снизил скорость грузовика, когда колёса коснулись парковочного полотна перед телебашней.

— Подожди, — остановил собеседницу лидер. — Там что-то происходит.

Грузовик остановился на парковке, достаточно далеко от входа. Дилайла сразу поняла, что привлекло внимание Маркуса. Такое сложно было оставить без внимания. Возле главных дверей телебашни происходило то, что с трудом поддавалось описанию. Группа андроидов как-то странно отступала назад, продвигаясь на парковку. Все они были вооружены, и Ди сразу признала в них дружинников Норт. Отличительным знаком этого отряда стали военные куртки цвета хаки с нарисованным на спине символом поднятой вверх руки в перевёрнутом треугольнике.

Дилайла не слишком хорошо знала представителей народной дружины, но по словам тех же «Иерихоновцев» они стали неотъемлемой частью города. В то время, пока Маркус и его ближайшие соратники отбивали нападения извне, дружинники, наравне с полицией, хранили покой и благополучие мирных граждан. Дозор, сформировавшийся под командованием Норт, всегда оказывался там, где нужно, чтобы не допустить чужих жертв.

— Очередное нападение, — процедила Дилайла сквозь зубы, нервно сжимая кресло под собой. — Как это мне надоело.

— Боюсь, ты права, — подтвердил её догадку Маркус. — Вот только это совсем не то, к чему мы привыкли.

Дилайла хотела уточнить, что лидер имел ввиду, но в тот же момент всё поняла. На дружинников надвигался вовсе не мощный злобный враг в виде человеческой армии или очередных наёмников. Их теснили назад невооружённые Коннор и Норт. Под дулами других андроидов, они смело шагали вперёд, держа свои руки на виду, при этом умудряясь заставить противников отступать.

— Я не понимаю, — недоуменно произнесла Ди, переходя на шёпот. — Что это за чертовщина?

— Хотел бы я знать, — отозвался Маркус так же тихо. — Я боялся этого, но не ожидал, что ударят с этой стороны.

Дружинники удостоили грузовик безразличными взглядами. Маркуса и Дилайлу очевидно заметили, но пока что в их отношении никто не собирался применять силу. Ди со своей стороны хорошо видела их замершие лица, и это в какой-то мере пугало её.

— Что-то с ними не так, — произнесла девушка, ожидая каких-то действий дружинников.

— Дилайла, — Маркус грубо схватил её за руку, привлекая внимание. — Ты переберёшься через сиденья и выйдешь через мою дверь. В случае опасности беги и не оглядывайся.

Дилайла посмотрела на лидера взглядом, который был красноречивее всех слов. Ей даже не требовалось передавать свою мысль по внутренней связи. Маркус всё понял.

— Понятно, — произнёс он, ослабляя хватку. — Именно поэтому ты всё ещё с нами.

— Маркус, ты же знаешь, если вы будете в опасности, я не смогу остаться в стороне, — прошептала Ди, чувствуя благодарность к нему как к другу, а не лидеру. — Кроме того, я уже говорила, что на самом деле — ужасная трусиха. Я испугаюсь жить, если мои друзья снова погибнут.

Маркус отпустил руку Дилайлы, а затем открыл дверь со своей стороны и ловко спрыгнул на землю. Ди как можно быстрее переместилась на место водителя и последовала за ним. Напряжение нарастало, потому что предугадать действия дружинников не представлялось возможным. Ди уже знала, что противников привлекли их передвижения.

— Выходите с поднятыми руками, — услышала Дилайла голос, полный раздражения. — Мы вас ждали.

Ди, едва сохраняя твёрдость в ногах, уже готовилась выйти из укрытия, но Маркус не двинулся с места. Напротив, он продолжал следить за обстановкой, выглядывая из-за кабины грузовика, и подталкивал её в другую сторону. Дилайла отступила на шаг назад и едва не вскрикнула, почувствовав прикосновение к другому своему плечу. С трудом удержавшись, она обернулась и встретилась взглядом со знакомыми голубыми глазами. За её спиной стоял Саймон. Испытав несказанное облегчение, Дилайла улыбнулась, хотя на самом деле хотела кинуться другу на шею и расцеловать. Саймон, казалось, прочёл всё это на её лице, и мягко остановил, приложив указательный палец к своим губам.

Дилайла сохранила тишину, и тогда Саймон мягко взял одну из её ладоней в свои руки. Его пальцы обнажили белый полимер, и Ди, последовав его примеру, позволила Саймону подсоединиться, не смотря на всю опасность данного жеста для неё самой. С удивлением и облегчением она поняла, что ничего ужасного не произошло. Соединение их разумов состоялось.