«Верно. Маркус попросил сопровождать его к Иерихоновцам. Мне приятно его доверие».

«Понимаю. Всеобщее благо — вот что по-настоящему важно».

«Не менее важно для меня благополучие моих друзей, — мягко отозвалась Дилайла. — Когда ты вернёшься? Я уже скучаю».

«Знаю, что обещал не работать круглыми сутками, но не могу оставить RK900 без присмотра».

«Мне понятны твои мотивы, но советую поговорить с ним. Только так ты поймёшь, что на самом деле он мало чем отличается от нас. Кроме того, у него есть имя, используй его».

«Я постараюсь. И вернусь сегодня вечером. Если ты будешь ждать».

«Конечно, мистер полицейский».

Коннор прервал связь с Дилайлой, открыл глаза и не смог сдержать улыбку. Игривая интонация, прозвучавшая в последней фразе, сбила с детектива весь рабочий настрой. Он знал наверняка, что в момент, когда Ди мысленно передавала ему эту фразу, её глаза цвета гречишного мёда искрились от предвкушения скорой встречи.

Коннор замер, потому что сам не ожидал от себя столь поэтичного настроя. С другой стороны — это было естественно, потому что Дилайла казалась ему приятной во всех отношениях девушкой, и с каждым днём Коннор всё больше покорялся её заботе. Маркус и остальные называли его другом, коллеги-полицейские уважали, но Дилайла стала ему ближе прочих. Такой же близкой, как Хэнк Андерсон. Вот только после двух перерождений образ старого полицейского стал тускнеть, заменяясь новыми яркими образами. Как оказалось, не только Ди страдала от проблем с памятью. Иногда этот факт пугал Коннора.

Детектив огляделся по сторонам. В стеклянном кабинете капитана полиции он был у всех на виду, но в данный момент вокруг не нашлось свидетелей его глупого застывшего выражения лица. Коннор вернул своё внимание к монитору компьютера. На паузе стояла почти завершившаяся видеозапись с интервью, которое Гэвин Рид дал для одного сомнительного телеканала. Стоп-кадр карикатурно исказил черты бывшего детектива в зловещем оскале. Коннор безразлично свернул окна и перевёл компьютер в спящий режим. Досматривать запись не было смысла, он и так знал, чем всё закончится. Мистер Рид, активно поддерживал ту часть «Киберлайф», которая «всё ещё в состоянии мыслить здраво и хочет прищучить нелюдей, захвативших Детройт». Он подробно изложил репортёру все свои злоключения, начиная от потери работы детектива и кончая заключением в здании родного полицейского участка. О причинах, по которым его посадили в камеру, Гэвин благоразумно умолчал. Коннор совершенно не понимал, откуда в обычном человеке может быть столько ненависти. Даже не хотел понимать. Он тешил себя надеждой, что их пути больше никогда не пересекутся.

— Капитан? Сэр? — в кабинет робко заглянул полицейский в униформе модели PC200. — Разрешите?

— Зайдите, Кэл, — распорядился Коннор, вспомнив, как зовут стоящего перед ним полицейского.

— В центре города обнаружена группа андроидов, устроивших беспорядки, — чётко отрапортовал дежурный офицер. — Разгромлен магазин техники во время трансляции по телевидению репортажа с участием наших бывших заключённых. Выслать отряд на подмогу патрульным?

— Высылайте, — отдал указания Коннор, понимая, о каком репортаже идёт речь. Ему и самому хотелось что-то уничтожить во время просмотра. — Странно, что вы спрашиваете моего разрешения, а не находитесь уже там.

— Обычно такими вещами занимается народная дружина Норт, — пожал плечами офицер. — Но в этот раз зачинщиками беспорядков являются сами дружинники.

— Отправляйтесь срочно. Три-четыре машины на всякий случай. Конфисковать у них оружие и утихомирить. Сделайте предупреждение от моего лица.

— Вас понял, — Кэл козырнул и скрылся за дверьми. Со своего места Коннор мог наблюдать, как офицер в спешке выполняет его поручение.

У детектива появилась ещё одна причина вернуться сегодня в Стрэтфордскую телебашню. Детектив хотел лично доложить Маркусу о произошедшем инциденте, в присутствии Норт, разумеется. Её дружинники всё это время были хорошим подспорьем для полиции, а сегодня вдруг оказались причиной беспокойства. На такое нельзя было закрыть глаза, особенно прямо накануне встречи с Кристиной Уоррен, президентом США. Потенциально опасное поведение дружинников стоило пресечь как можно быстрее. Коннор понимал это, потому что ему уже приходилось сталкиваться с подобным.

После того, как были пойманы и отпущены малолетние воришки, некоторые полицейские пытались обсудить это между собой и осудить действия Маркуса, подставив тем самым под сомнение авторитет лидера. Коннор предложил болтунам сдать значки, если они хотят и дальше позорить полицейский участок своими сплетнями. Предупреждение прозвучало в столь жёсткой форме, что в тот момент никто и пикнуть не посмел. Коннор сам не ожидал от себя подобного проявления характера, но он защищал свою правду. Детектив понимал, что Маркус не является идеальным лидером, но верил ему. Верил, что именно Маркус приведёт андроидов к победе в этой нелепой сложной борьбе.

С момента ухода Кэла время начало тянуться ужасно медленно. Коннор запретил себе предполагать худшее, пока он не получит полной информации о происшествии. Возможно, он зря переживает, а патрульные просто перегнули палку, и приняли мелкое хулиганство за бунт. Никто в Новом Детройте не воспрещал андроидам выражать свои эмоции, и без того долго сдерживаемые программой. Чтобы занять свой ум в ожидании сигнала от Кэла, Коннор решил исполнить просьбу Дилайлы.

Небольшая вероятность того, что Ди не ошибается на счёт RK900 всё же существовала. Используя преимущества своей комплексной программы и врождённую проницательность, она могла докопаться до сути практически любого человека или андроида, и, возможно, видела в Ричарде то, чего не мог и не хотел видеть Коннор. Жаль, что это не отменяло того факта, что RK900 оставался ему крайне неприятен. Его хамство и надменность никак не располагали к себе. Дилайла поставила перед собой цель достучаться до Ричарда, а потому стойко сносила всё, даже намеренные оскорбления. Коннор, который всегда пересматривал записи всех их разговоров, не обещал быть с ним таким милым. Коннор более других не доверял Ричарду, и держал его под строгим контролем. Даже послабление, которое ему оказал Маркус, было сделано без одобрения детектива. А такие разногласия между ними встречались крайне редко.

Коннор медленно подошёл к камере. Их с Ричардом разделяла толстая пластина прозрачного полимера. Пленник лежал на кровати с закрытыми глазами, будто спал. На экране ноутбука ползли ленивые строчки информации. Стоило Коннору приложить руку к сканеру и открыть дверь в камеру, как Ричард медленно открыл глаза. Он осторожно приподнялся и сел на лежанке, будто ожидал визита Коннора. Его голубые глаза прочертили по фигуре детектива резкие оценивающие линии, и анализ считанной визуальной информации тут же отразился на экране компьютера в виде зашифрованного кода.

— Ты закончил? — холодно поинтересовался Коннор, входя внутрь камеры.

— Я ожидал увидеть девушку, — со странной, не свойственной ему улыбкой ответил Ричард.

— Значит уже «девушка», а не «эта машина», — Коннор был прекрасно осведомлён о всех тонкостях отношений Дилайлы и Ричарда. — Она не придёт сегодня, и хотела, чтобы ты знал об этом.

— Как и вчера, — протянул пленник. — Видимо, бедняжка совсем отчаялась сделать из меня человека.

— Боюсь её программа не совместима с понятием отчаяние, — резче чем нужно произнёс Коннор. — Иначе она бы не попросила меня поговорить с тобой.

— Как мило с её стороны, — процедил Ричард, не отводя от Коннора взгляда. — Свести двух непримиримых врагов в надежде, что они смогут найти общий язык.

— Я не понимаю, почему она возится с тобой, — надменно хмыкнул детектив, неожиданно для себя повторяя манеру оппонента. — Ты не стоишь её стараний.

— Я даю ей надежду на то, что она сможет изменить меня, и скрываю тот факт, что у неё ничего не получается. Мне приятно видеть, как она вьётся подле меня, выворачиваясь наизнанку, оставаясь полностью беззащитной…