Резюмировав все произошедшие события, Маркус вынес на суд своих союзников решение обосновать временный лагерь прямо на территории Стрэтфордской телебашни. Лидера приятно удивило единодушие, с которым все приняли это предложение. Несомненно, в данное время им лучше всего было держаться рядом, в месте, где идеально ловил сигнал других телеканалов, где проще всего узнавать все новости и быстро принимать совместные решения. Кроме того, башня находилась в центре города и представляла собой надёжное хорошо охраняемое сооружение, и врагам, если таковые снова появятся, будет сложно остаться незамеченными.

Основным местом локализации андроидов стал сорок седьмой этаж башни «Стрэтфорд», так хорошо знакомый Маркусу и его команде. Пространство этого этажа делилось на небольшие звуконепроницаемые студии, где можно было с удобством расположиться и заниматься своими делами, в том числе смотреть телевизионные передачи хоть весь день, не важно, для дела или для развлечения. В каждой студии имелся либо телеэкран, либо проектор, который так же подключался к телевидению через интернет. Местных компьютеров, которыми пользовались работники «Канала 16» здесь не осталось, но Саймон и Джош принесли ноутбуки и планшеты, которые они забрали из башни «Киберлайф». Их безопасное подключение к локальной сети заняло меньше двух часов.

Обычно Маркус старался держаться близко к своим друзьям и делил с ними пространство на сорок седьмом этаже, но иногда случались дни, когда дружеское расположение ему изменяло. Если в такие дни лидеру не удавалось забыться в делах, то поднимался под крышу, в зал телевещания, когда там не велись работы. Трудолюбивые операторы иногда проводили за пультом весь день, следили и настраивали всё по своему усмотрению, в чём их никогда не ограничивали, но иногда приходили всего на несколько часов в сутки, и тогда Маркус занимал их место. Следил за всеми новостями разом, смотрел за всем, что смотрят сейчас другие андроиды и пытался понять, что они могут думать. Благодарят они своего лидера или проклинают за безответственность.

Спустя примерно три недели после переданного послания, ранним утром Маркус, не изменяя своей привычке, поднялся в рубку. Волнения уже поутихли, и, предаваясь размышлениям, он нашёл себе другое занятие. Помимо слежения за телевизионными экранами ему так же нравилось наблюдать издалека за своими друзьями в башне.

Вот чей-то кабинет на сорок четвёртом этаже: массивный письменный стол и под стать ему кожаное кресло рядом, большой стеклянный шкаф, забитый почти исчезающим видом бумажной книги, кожаные чёрные диваны и лакированный журнальный стол. Когда-то здесь наверняка заседал какой-нибудь генеральный директор, но сейчас на диване, застеленном не очень уместными белыми простынями, сидела Алиса, обняв подушку и сонно утирая глаза. Кэра только что разбудила дочь и готовила ей одежду на день. Лютер не с ними — он уже в зале на сорок седьмом, сидит в кресле кафетерия и листает каналы телевизора. Он вынужденно следит за новостями вместо своей супруги, которая практически одержима этим в последнее время. Ральф бродит поблизости, бесцельно слоняется по коридорам, будто заново изучает уже знакомые помещения, ищет что-то, чего ещё не видел. Маркус считал его необычным, но добрым малым, даже не смотря на его расстройства, ведь именно за таких как Ральф и стоило биться до конца.

Дилайла уже стоит у лифтов на сорок пятом этаже. В весёлом цветастом свитере, к которому Кэра подвязала два дополнительных рукава, Ди сущая девчонка, хотя это совсем не так. Она, со всей ответственностью, собралась на встречу с Иерихоновцами, которые сейчас проходили каждую неделю. Дилайла знала, что благополучие этих андроидов важно для Маркуса и для всего общества в целом. Коннора на камерах нет — эту ночь, как и несколько предыдущих, он провёл дежуря в участке, и возвращаться пока не планировал. Маркус не одобрял этого отделения, но убедить детектива держаться поближе к друзьям, покуда он занят делом, не мог. А Коннор хотел лично охранять RK900, что тоже было не мало важно. Норт, Саймона и Джоша тоже не видно на экранах. Маркус прокатился на стуле вдоль панели, пока наконец их не разглядел — андроиды шли по коридору прямо в направлении операторского зала.

Раздался настойчивый звонок в дверь. Маркус занёс руку над панелью управления, но впускать друзей не торопился.

— Ну же, Маркус, пусти нас! — крикнул Джош и повторно нажал на звонок.

— Немного подурачиться никому не помешает, — словно в оправдание себе сказал Маркус, а затем открыл дверь.

— Я же сказала, что он прячется от нас здесь, — произнесла Норт, как только дверь открылась.

— Я не прятался, просто хотел подумать, — пожал плечами Маркус, поворачиваясь на кресле в сторону друзей.

— Предлагаю думать вместе, — с мягкой улыбкой предложил Саймон, занимая соседнее кресло.

— Обсудим всё как в старые и недобрые времена, — усмехнулась Норт, нависая над плечом Маркуса и кладя локти на спинку его кресла.

— Мне одному странно находиться здесь сейчас? — вдруг поинтересовался Джош. Он встал за панель управления и провёл по ней руками. — Странно осознавать, что мы имеем право пользоваться всем этим.

— Для некоторых людей мы по-прежнему террористы-захватчики, — язвительно заметила Норт. — Не ровен час на эту крышу высадится какой-нибудь военный отряд и нас тут всех перестреляют.

— Если это произойдёт, больше не спасайте меня, — весьма категорично заявил Саймон. — Пусть меня расстреляют. Я не выдержу ещё одного поражения. Нынешнее подвешенное состояние и так сводит меня с ума.

— Сейчас, когда нам уделяют столько внимания, никто не нападёт, — Маркус не мог скрыть от друзей тревожащие его мысли. — Меня волнует другое. Возвращение телевидения, от которого Новый Детройт был отрезан на несколько месяцев, имеет и негативные последствия. Каждый второй андроид в этом городе сбежал от боли и страха прошлой жизни под нашу защиту. Мы стремились оградить народ от беспокойства и всё это время скрывали те нападения, о которых знали разве что сотрудники полицейского департамента и Иерихоновцы. Сейчас информация просачивается к обывателям в той или иной форме, а я не хочу, чтобы пошли разговоры. Но как сохранить доверие тех, кто избрал меня лидером, когда они видят всё это.

Маркус обвёл руками жидкокристаллическую панель на которой мелькали уменьшенные копии телеэкранов.

— Те, кто были с нами на «Иерихоне» не предадут, — с уверенностью сказал Саймон. — Они верны тебе. Они сохраняли всё в тайне и помогали улаживать волнения в обществе, если таковые случайно возникали. Готов поручиться за каждого из них, как за себя самого — никто из них не станет смотреть на тебя по-другому, даже если они узнают чуть больше.

— Я не могу так же высказаться в защиту новичков, — произнёс Джош. — Однако я провожу много времени с ними и могу судить кое о чём. Во-первых, они боготворят Коннора. Мало кто из них вообще видел его с той ночи, как детектив вывел их с завода, но они прекрасно это запомнили. А если Коннор верит тебе, то и они вряд ли будут сомневаться. Во-вторых, они никогда не работали с людьми, и человек для них — нечто неизведанное, перед чем они испытывают страх. Они доверяют нашему опыту и умеют анализировать информацию. Если они узнают, что город посещали люди, а мы сумели их уберечь, то на предательство никто из них не пойдёт.

— Из этого делаем вывод, что подставу можно ожидать либо от тех, кто не стоял с нами на Харт-плаза и не видел, как выглядит изнутри центр уничтожения, — резюмировала Норт, — либо от новоприбывших, которые не являлись участниками произошедших в Детройте событий, а просто приехали на всё готовенькое, как только получили независимость.

— И таких, к сожалению, всё равно очень много, — отозвался Маркус. — В ближайшем будущем распри между андроидами неизбежны. Мы изменились, у нас теперь есть свои мысли и чувства. Все мы были созданы на одном заводе, но теперь даже у идентичных моделей имеются свои внутренние различия.