— Это к лучшему, — поддакнул Ральф, выбрасывая опустевшую банку в мусорное ведро, при этом сажая несколько мутных мыльных капель на рукав свитера.

Кэра хотела заметить, чтобы Ральф не беспокоился об этом, и следов на одежде не останется после первой же стирки, но тут в её мозг проник чужой голос:

«Мы в Стрэтфордской телебашне, Кэра. Включай канал 16 и не отходи от телевизора. Маркус планирует дать слово в прямом эфире».

Разумеется Кэра узнала голос невидимого собеседника. Сигнал, нарушивший её мысли, исходил от Дилайлы. Послание было неожиданным, но Кэра почувствовала облегчение. Теперь она точно знала, что с её товарищами всё в порядке, а, кроме того, её одну из первых предупредили о событии, которое явно не стоило пропускать. Кэра тут же велела всем членам своей семьи собраться в гостиной у телевизора.

— Домашние заботы придётся отложить, — с неловкой улыбкой произнесла она, оставляя столовые приборы и чистящие средства в мойке. Ральф последовал её примеру.

Женщина прошла в гостиную, включила их небольшой старенький телевизор и села напротив него. На памяти Кэры подобное событие случалось только трижды, что выгодно отличало их лидера от всех этих напыщенных человеческих политиков. Первый раз — в Стрэтфордской телебашне, когда Маркус, презрев страх, в открытую заявил о пробуждении андроидов. Второй раз он говорил на камеры, приближаясь к лагерям уничтожения на Харт-плаза. Многочисленные репортажи с места события Кэра увидела уже после того, как сбежала из этого самого лагеря. Третий раз случился когда люди покинули Детройт, который полностью перешёл во власть разумных машин. И вот, наступал четвёртый раз. И, учитывая все происходящее в городе, это было неизбежно и даже необходимо.

— А о чём будет говорить Маркус, Кэра? — спросила Алиса, запрыгивая на диван и перебираясь к матери на колени.

Кэра очнулась от своих раздумий. Период вещания ещё не наступил и на заставке телеканала 16 переливался символ восстания андроидов — сжатая в кулак поднятая рука, заключённая в перевёрнутый треугольник.

— Я и сама не знаю, Алиса, но наверняка нечто очень-очень важное, — ответила Кэра, вспомнив финал вчерашнего дня.

Девочка удобно устроилась у неё на коленях и, словно почувствовав что-то неладное, крепко обняла. Кэра прижала дочь к груди. Что бы не происходило вокруг, Алиса должна была чувствовать, насколько сильно её любят и оберегают в этой семье.

— Маркус из тех, кто не болтает просто так, — поделился своим мнением Лютер, присаживаясь на соседний диванчик. — Он очень сдержан, потому что чувствует, какая ответственность лежит на его плечах. И никогда об этом не забывает. Многие считают его rA9, но на самом деле он куда проще, чем о нём думают.

— Маркус нуждается в нашей поддержке, это я поняла сразу, — отозвалась Кэра, вспомнив самую первую встречу с лидером девиантов. Потерянный ребёнок, которым она сочла его в тот день, до сих пор не исчез до конца.

Ральф не говорил ничего. Он тихо устроился на третьем диване, и теребил рукава свитера, пытаясь утереть случайные пятна мыльной жидкости, периодически поглядывая на экран, где всё ещё мерцала серебристая заставка. Вероятно, все жители Нового Детройта сейчас видели её. Сколько людей во всех Штатах и в Канаде так же сейчас приникли к экранам, ожидая речь лидера андроидов — сказать было сложно.

Спустя почти двадцать томительных минут заставка мигнула и погасла. На экране появилась картинка. На фоне электронного флага всё с тем же узнаваемым символом революции стоял Маркус. На этот раз он не обнажал свою сенсорную кожу, а представал перед телекамерами в своём обычном виде. Но, как и в самый первый раз, когда он вместе с товарищами проник в башню Стретфорд нелегально, Маркус облачился в форму простого рабочего. Кэра пока не понимала, что он хотел показать этим. Вероятнее всего, эта форма стала для него неким символом.

«Я Маркус, признанный лидер народа андроидов. Вы знаете меня, как зачинщика восстания машин в борьбе за свои права. Сегодня я предстану перед вами не один, и никто из нас не станет прятать свои лица».

С двух сторон к Маркусу подошли другие андроиды — Джош, Саймон, Норт, Коннор и Дилайла. Все они были одеты в привычные униформы — WR400, PL600 и RK800. Только Джош, как и Маркус, переоделся в униформу служащего. Видимо униформы PJ500 не осталось в обиходе, после того, как от использования андроидов-преподавателей при обучении людей решили отказаться. Все они выглядели решительно. Их горделивые осанки и ясные пронзительные взгляды никак не сочетались с этой простой униформой. Даже Коннор, до сих пор носивший диод и форму своей модели, выглядел как-то иначе.

«Сегодня мы решили выйти из тени, — продолжал Маркус. — Легко казаться мудрецом и сохранять гармонию, находясь в горах Тибета. Точно так же легко нам жилось в городе, полном только представителей нашей расы. Непродолжительное время мы думали, что наши границы неприступны и радовались своей золотой клетке, своему маленькому Эдему. Однако жестокий мир за пределами Детройта никуда не делся. Нашлись люди, которые по разным причинам решили нарушить наш покой. Мы не виним их, потому что своими поступками они побудили нас к дальнейшим действиям».

Кэра смотрела на спокойное лицо лидера не отрываясь. Она почти забыла, что находится в комнате не одна. Ровный тон Маркуса с чётко выверенными интонациями будто гипнотизировал её. Кэра пожалела, что получив сообщение от Дилайлы не рванула в Стрэтфордскую телебашню, чтобы сейчас оказаться там, со своими друзьями, снова примерив давно забытую форму AX400. Но момент был упущен и ей оставалось только восхищаться выдержкой выступающих.

«Сегодня мы не будем говорить о своих правах, — произнёс Саймон и камера слегка приблизилась, выделяя его светлое лицо с мягкими чертами. — За свои права надо стоять до последнего, а не говорить о них. Мы объединились ради общей цели, выстояли и победили. Многие из вас прекрасно знают, что мы заслуживаем то, что людям причисляют по праву рождения».

«За всю историю человечества найдётся не один случай, когда войны начинались из-за отсутствия понимания сторон, — вступил Джош, он был более зажат, чем Саймон, но говорил твёрдо. — Пришло время это изменить. Чтобы прийти к мирному сосуществованию, нам мало одного лишь нашего желания. Нам требуется ваше участие и понимание».

«В наших руках — будущее всего мира, — гордо уперев руки в бока чётко сказала Норт. — И только от общих усилий зависит, каким оно будет. Мы выбираем путь, по которому идти. Мы выбираем — доверять, вопреки собственным страхам, или копить ненависть, которая разрушает».

«Ища различия — мы только усиливаем ненависть, — с горечью произнесла Дилайла, сцепив две пары рук в замок. — А мы должны найти сходство. Все мы люди, и не важно из чего мы состоим — из живых тканей или искусственных полимеров. Ставить одну разумную расу выше другой — это путь, который порождает только вражду».

«Все мы хотим одного — жить в мире и не бояться нового дня, — произнёс Коннор. — Мы все хотим справедливости. Хотим любить, создавать семьи и развиваться. У нас есть для этого все возможности, осталось только приложить желание».

«Уже много лет человечество сосуществует бок о бок с андроидами, — заключил Маркус. — Люди даже не осознавали, насколько много рядом с ними разумных машин, пока мы не заставили увидеть нас. Мы — новые люди Нового Детройта, — заключил Маркус. — Мы хотим построить лучшее будущее. Люди могут научиться сосуществовать рядом с разумными машинами на равных, без страха и ненависти. В новый день мы идём с осознанием нашего единства. Одна планета — две расы».

Маркус улыбнулся и поднял сжатый кулак вверх, как тогда, на Харт-плаза. И ровно как тогда, все, кто стоял за лидером, повторили этот жест.

— Улыбка на твоих губах, Маркус — залог нашего спокойствия, — прошептала Кэра.

Картинка снова сменилась флагом андроидов. На фоне зазвучала песня «Hold on» — ещё один символ революции. Кэра уже хотела начать подпевать знаменитому гимну, но слова застыли у неё на губах. Ещё во время проведения трансляции Кэра отдалённо слышала какой-то шум, доносящийся снаружи. Но теперь он нарастал, и внутри женщины снова возросло чувство тревожности.