— Если вы не против, я бы хотела, чтобы она осталась с нами всего на несколько минут. Я хочу, чтобы она это услышала.

Хеллер — актриса и звезда, так что ей не привыкать находиться перед большим количеством людей, но я поняла, что здесь все совсем по-другому. Хеллер, конечно, по-прежнему оставалась прекрасной, притягивающей к себе внимание и забавной, но сейчас она не играла роль, а пыталась донести то, что ей хотелось сказать.

— Э-э, окей, — произнесла она. — Я актриса, и на протяжении некоторого времени стараюсь оставаться трезвой, пытаюсь не позволить своей работе довести меня до сумасшествия и усмиряю свое желание выпить, просто чтобы наконец-то избавиться от этой шумихи. В последнее время я неплохо справлялась, потому что старалась концентрироваться на спорте, хороших привычках и, боже мой, на том, чтобы быть настолько скучной, насколько это вообще возможно.

— Сегодняшний день и весь прошлый уик-энд были своего рода проверкой для меня. Вышел фильм, так что я занимаюсь его рекламной кампанией, что, конечно, является частью моей работы, и я очень благодарна за эту возможность. Всего полтора часа назад я была в центре Мэдисон-сквер-гарден, окруженная двумя десятками тысяч кричащих во все горло Воинов ангела и одной психованной девчонкой, и это еще мягко сказано — она прижимала меня к земле, держа нож у моего горла. Все мы оказывались в подобной ситуации, правда? — улыбнулась Хеллер, и все засмеялись, потому что кузина знала, в какой сумасшедший дом превратилась ее жизнь.

— А потом случилось кое-что еще. Кое-что, чего я совершенно не ожидала, ни капельки не ждала, и была не готова к этому, хоть я и крепкий орешек. Эта девчонка, полная зависти и неприязни, да еще и вооруженная ножом, будто была погружена в свой придуманный мир и только Богу известно, с чем там она справлялась на этом этапе своей жизни, но оставалась умной и хитрой — как дежурный в преисподней — и, ну… вы же знаете, у нас у всех бывают триггеры? Ситуации, в которых мы оказались, или брошенные нам слова окружающих, которые могут очень… которые могут превратить мохито или бутылочку холодного пива в единственное желание всей вашей жизни, понимаете?

Все закивали. Я знала не понаслышке, о чем говорит Хеллер: у меня, наверное, было больше триггеров, чем у любого другого человека на свете. Если бы меня попросили составить список триггеров, вызывающих мою тревожность, в начале списка я бы указала момент, когда утром мои глаза открываются, и вскоре мне бы потребовалось еще несколько сотен блокнотов, чтобы закончить весь список.

— И вот я лежу на земле в куче очень изысканного буддистского песка, разодетая в пух и прах для своей роли — эта работа действительно очень много для меня значит, а эта девчонка наклоняется и шепчет мне на ухо: «Я поговорила со всеми, кто смотрел твой фильм, и они утверждают, что ты в нем просто ужасна. Они говорят, что ты не имеешь ни малейшего представления о том, что делаешь, так что фильм будет полнейшим провалом, и это ты во всем виновата». А потом ухмыляется.

У всех находящихся в комнате, и особенно у меня, перехватило дыхание. В этот момент я ненавидела Эйву Лили Ларримор больше, чем когда-либо ненавидела кого-либо еще. Может, у Эйвы и были свои причины, может, она и любила книги «Войны ангела» чуть больше, чем надо, или, может, она была просто противной, злобной и завистливой, но в тот момент мне не хотелось ни понимать ее, ни искать оправдания ее поведению, ни пытаться обратить это в шутку. Мне хотелось убить Эйву Лили Ларримор своей Люциферапирой, потому что она сказала Хеллер именно то, что той никак нельзя слышать. Потому что частичка Хеллер, очень важная и ранимая частичка, верила этому.

— После того, что произнесла та девчонка, передо мной встал выбор: я могла схватить ее нож и перерезать ей горло, что было не такой уж хорошей идеей, ведь мне пришлось бы потом сесть в тюрьму, где у меня было бы слишком много свободного времени для размышлений о том, какая я бесталанная. Второй возможностью было, конечно, найти ближайший винный магазин и купить бутылку «Джека Дениелса» в прелестном коричневом бумажном пакете и направиться в Центральный парк, где можно найти прелестную лавочку, спрятавшуюся за прелестным дубом, и где я смогу пить до тех пор, пока из моей памяти не выветрится все до последнего слова из произнесенных той девчонкой.

— А затем произошло кое-что еще более безумное. Пока я пыталась вспомнить, где находится ближайший винный магазин — рядом, на вокзале, или в вестибюле отеля через дорогу, в дело вмешалась Кейти. Она стояла там, в самом абсурдном наряде, как вы уже могли заметить — кузина выглядит как дитя любви Дарта Вейдера и Злой Ведьмы Запада. Кейти совершила одну вещь, которая далась ей совсем непросто, потому что и у нее есть собственные демоны, хотя она и считает, что о них никто, кроме нее, не знает. Но она нацепила эту смешную шляпу и в общем-то спасла мне жизнь. За что… я благодарна ей.

Я не могла в это поверить. Впервые Хеллер сказала мне «спасибо». Мне.

Все повернулись еще раз взглянуть на меня и кивнули, будто говоря: «Черт, для девчонки в самодельном костюме Дастроида ты справилась совсем неплохо».

— Что привело меня к моему третьему решению, сложному и отвратительному, нисколечко не веселому решению. Не пить, а прийти сюда. И вот, о чем я сейчас пытаюсь размышлять. Я пытаюсь думать о том, что девчонка, которая так сильно хотела меня ранить, которая так отчаянно пыталась заставить меня думать о себе так плохо, насколько возможно, может быть, ну, вполне себе вероятно, эта девчонка не права. Может быть, на самом деле она не знает никого, кто посмотрел фильм, потому что его вообще еще никто не видел; черт, да даже я еще не посмотрела этот фильм! Или, может быть, она права, может быть, у меня действительно нет таланта, может быть, этот фильм будет самым катастрофическим провалом, но знаете, что? Она этого не знает! Я не дам ей этой власти. Я постараюсь никому не дать этой силы — заставить меня сомневаться в себе и стыдиться себя. Спасибо.

Все начали аплодировать, а я заметила Оливера, сидящего в первом ряду, улыбающегося Хеллер и аплодирующего громче остальных.

Глава 23

Реально длинный день

— Да, Оливер — мой спонсор, — рассказывала мне Хеллер на обратном пути в отель. — Всякий раз, когда положение становится рискованным и у меня возникает сильнейшее желание напиться, я звоню ему, и он со мной разговаривает. Выйдя из Мэдисон-сквер-гарден, я сразу же позвонила Оливеру, и он по GPS определил, где находится ближайшее место встречи клуба АА.

— А Оливер, он еще и… твой парень? — спросила я. — Или… муж?

— Ага, хочешь глянуть наше домашнее видео? — ответила Хеллер. — Да шучу я! Но скажу тебе вот что: ни в коем случае нельзя вступать в физические или романтические отношения со своим спонсором. Это, типа, главное правило клуба анонимных алкоголиков. А ты ведь знаешь, как хорошо я соблюдаю правила!

— Хеллер!

— Кейти, это был реально длинный день. А завтрашний будет еще более сумасшедшим, потому что мне придется возиться с этой маленькой девчонкой, больной раком, которая хочет провести со мной целый день. Поэтому прямо сейчас, раз ни поесть, ни выпить, ни покурить мне нельзя, я должна хотя бы немного поспать. Чтобы подготовиться. Чтобы стать выдающейся и невероятно чуткой Хеллер Харриган, которая будет идеальной ролевой моделью для умирающей тринадцатилетней девочки.

Я только хотела отчитать Хеллер за ее сквернословие, плохое отношение и особенно за ее издевательство над больным ребенком, но прикусила язык. Хеллер пришлось пройти через многое, хотя во многом по ее же вине — она сама захотела быть кинозвездой. Но… она же извинилась передо мной, пусть и мимоходом. Начало уже положено.

Как только за Хеллер закрылась дверь, я почувствовала себя совершенно опустошенной. Я помогала Хеллер во время интервью для международных СМИ, я наблюдала за ее сражением с силами Сумеречного Крипера в Пустоши, и ее чуть не убили у меня на глазах. И я еще никогда не была так далеко от Парсиппани.