— Потому что он сам напуган, — выпалил Уилл раньше, чем понял, что сказал.

Доктор Лектер отпрянул назад и удивлённо на него посмотрел.

— Он напуган? Но чем? Ты ошибаешься. Что может его напугать?

— Мне кажется, он кого-то встретил, — неуверенно промямлил Уилл, вырывая руки и вцепляясь себе в волосы. — Я не знаю, я пытаюсь в нём разобраться, но я вижу его смятение, даже если он сам этого не понимает.

— Объясни, — моргнул Ганнибал. — Скажи всё, что ты думаешь, я уловлю самое главное.

— Он хочет быть понятым, хочет быть любимым и единственным, но не осознаёт этого, — забормотал Уилл, начиная вздрагивать. — Когда я погружаюсь в него, мне становится холодно, как будто я падаю в пропасть. Он тоже там, совсем один, сидит и играет в свои игрушки. Он кидает мяч и уже знает, где тот упадёт и как долго будет катиться по земле. Его сестра умерла в муках, и он не видит причин, почему другие не должны мучиться. Она была милая девочка, она не заслужила смерти, он всё продумал и точно это знает, так что у него нет жалости и сочувствия к другим. Нет никакого божьего замысла, нет никаких грехов и наказаний за них, как убеждал его отец, просто один человек убивает другого и спокойно продолжает жить дальше. За это он ненавидит отца, за то, что верил ему, и тот его обманул. Он вынес приговор сам, воплотил его в жизнь и наделил себя властью вершить судьбы людей.

— Это всё ещё очень размыто, — сказал Ганнибал, не сводя с него глаз. — Шаблонная картина.

— Я же говорил, становление маньяка — это очень длинная цепочка, — прошептал Уилл, с трудом поспевая за своими мыслями. — Потоки поступков и обстоятельств стекаются в одну точку, и появляется это. Он рождается с криками и болью, продираясь сквозь удары судьбы, весь израненный и морально покалеченный, со своей философией и, потеряв по пути душу. Одно убийство, второе, споры с отцом, плачущая сестра, вопли его жертв — всё это остаётся за бортом лодки, в которой он плывёт вперёд. Он лениво ждал, пока ФБР докопается до сути, ему, наверное, даже было наплевать, может лёгкий интерес, не более, но какая-то встреча его потрясла. С кем-то, кто похож на его отца, но в отличие от него, способен не только выслушать, но и понять, ведь Роберт Браун этого не смог.

— Кого-то похожего на него? — медленно спросил Ганнибал, протягивая руку и кладя её Уиллу на коленку. — Такого же психопата и убийцу?

— Просто человека, но лишь взглянув на него, он это сразу понял, — ответил Уилл, накрывая его руку своей. — Я же говорю, он чётко знает, где упадёт мяч и как долго он будет катиться. Так было с Беделией дю Морье, она почти справилась, но что-то его спугнуло, и он её убил. Ему было жаль её, возможно, он ей полностью открылся, но не увидел того, чего хотел. А сейчас у него кто-то есть, тот, кто увидит его, но почему-то он этого боится и хочет завершить эту игру. Его не страшит тюрьма, наказание и даже смерть, он просто не хочет, чтобы кто-то увидел его слабым и испуганным. Он истерично вытаскивает отца, чтобы убить и разорвать эту связь, и именно поэтому он прислал ко мне Луизу. Он спешит, впервые в жизни, и если я ошибусь и не сделаю то, чего он хочет, он зальёт всё кровью, убивая без разбора.

Уилл посмотрел на Ганнибала, который выглядел мёртвым и каким-то застывшим, и, придвинувшись к нему, обнял за талию и улёгся головой ему на грудь. Они крепко обнялись и замерли в тишине.

— Что ты чувствуешь к нему? — спустя десять минут молчания, спросил Ганнибал. — Ты испытываешь к нему ненависть?

— Я испытываю к нему интерес, — ответил Уилл, выбираясь из объятий и собираясь встать на ноги. — Я бы сказал сочувствие, но оно его разозлит.

— Останься со мной, — улыбнулся Лектер, удерживая его около себя. — Уже очень поздно, и мне как-то тяжело сегодня отпустить тебя домой. Мы поужинаем, если хочешь, почитаем твои бумаги и переночуем в одной кровати. Не бойся, без секса и всяких намёков с моей стороны.

— Я даже не знаю, я никогда не спал с кем-то в одной постели, — смутился Уилл, нервно моргнув. — Вдруг я пинаюсь или храплю.

— Тогда я обниму тебя и успокою, — весело сказал Ганнибал, поднимаясь и таща его к выходу. — Пошли, ужин остыл, но я думаю, его можно спасти. Я припас отличное вино, хранил его пять лет до случая, и кажется, он настал.

— Ты страшный человек, — рассмеялся Уилл, позволяя вести себя на кухню. — Знаешь, чем привлечь одинокого мужчину.

— Я очень хитрый, — довольно кивнул Лектер, бросаясь к духовке и заглядывая внутрь. — И очень хочу сегодня послушать твой храп.

Через полчаса они сели ужинать, собрав с пола бумаги и отодвинув их в сторону. Уилл с удовольствием поглощал мясо, пил вино и любовался Ганнибалом, который смотрел на него с плохо скрываемым голодом. Это был не сексуально заинтересованный взгляд, а какой-то странный и непонятный, выжидающий и даже немного восхищённый.

— Забавно всё-таки получилось, — стыдливо сказал Уилл, против воли снова поднимая неприятную тему. — Мы пошли заниматься любовью, а вместо этого составили психологический портрет Ворона. Я не понимаю как, но ты всегда мне с этим помогаешь, как будто я начинаю думать лучше.

— Рад, что могу помочь, — добродушно ответил Ганнибал, начиная убирать посуду со стола. — Ты приблизился к нему хоть на шаг?

— У меня неясное волнение внутри, — пожал плечами Уилл, лениво разваливаясь на стуле. — Мне кажется, что я с ним знаком.

— В смысле?

— В том смысле, что я уже о ком-то думал то же самое, что и о нём. Мне сложно сейчас вытащить это из головы, но за последние месяцы я уже составлял похожий портрет, только не помню о ком.

Ганнибал быстро прибрался и присел перед ним на корточки, игриво заглядывая в глаза. Уилл едва мог шевелиться от усталости и вялости, не понимая, откуда она взялась, но всё-таки наклонился и поцеловал его в губы.

— Ты обязательно вспомнишь, любимый, — прошептал Лектер, удерживая его и целуя в ответ. — Твой мозг уникален, и для тебя нет ничего невозможного.

— Я люблю тебя, — просто ответил Уилл, отчаянно зевая. — Я так мало спал в последнее время, вечно уставший и замученный, но рядом с тобой я отдыхаю. Я говорю всё, что думаю, это уходит из меня, и я чувствую непривычную свободу и лёгкость. Ты ведь не оставишь меня?

— Я буду рядом с тобой до самого конца, — улыбнулся Ганнибал, вставая и утягивая его за собой. — Пошли спать.

Они добрались до спальни, где Лектер включил верхний свет, и Уилл смог рассмотреть его спальню получше. Ничего интимно особенного он не увидел, не считая зеркала над камином, которое висело под наклоном.

— Любишь любоваться собой во время секса? — усмехнулся Грэм, присаживаясь на кровать и начиная стягивать свитер. — А выглядишь очень скромным.

— Люблю смотреть на того, кого люблю, — ответил Ганнибал, открывая шкаф и начиная перебирать вещи. — В чём ты будешь спать? У меня есть разные пижамы, я могу поискать тебе самую маленькую.

— Если можно, то я лягу в трусах и майке, — отмахнулся Уилл, стягивая с себя джинсы. — А ты как спишь?

— Не люблю быть совсем голым, так что я лягу в пижаме. Забирайся под одеяло, я переоденусь в ванной и вернусь.

— Переоденься здесь. Ты что, стесняешься?

— Нет, просто считаю это лишним.

Ганнибал подхватил свои вещи, послал ему милую улыбку и ушёл в ванную комнату, расположенную прямо в его спальне. Оставшись в одиночестве, Уилл встал на ноги и ещё раз осмотрелся. Он услышал звук воды, видимо Ганнибал чистил зубы перед сном, и, подойдя к тумбочке, позаглядывал в ящики. Ничего особенного: очки, книги, блокнот, какие-то таблетки и зарядки — обычные вещи обычного человека. Уилл так хотел приблизиться к любимому, мечтал понимать его с полуслова, но даже Ворон был ему сейчас доступнее, чем собственный парень.

— Парень, — тихо хихикнул он, подходя и выключая верхний свет. — Ганнибал — мой парень и прячется от меня, как девственник. Что за глупость?

Ещё немного потоптавшись на месте, он мысленно махнул рукой и медленно подошёл к ванной комнате, чуть ли не прикладываясь ухом к двери. Вода больше не текла, и, отбросив стеснение, Уилл подбодрил себя, распахнул дверь и ворвался внутрь. Он увидел Ганнибала, стоящего к нему спиной и раздетого по пояс, и бросился к нему, обнимая и утыкаясь носом ему в лопатку.