— Не волнует?

— Не волнует, любимый, — прошептал Уилл, приближаясь и обнимая Ганнибала за шею, — только ты. Я хочу и люблю только тебя.

Оглушённый Лектер судорожно вцепился в своего Уилла, до хруста прижимая его к своей груди, и, затащив к себе на диван, набросился на его губы. Они целовались, целовались и целовались, то жадно и голодно, то медленно и торжественно, не имея никаких сил отпустить друг друга ни на секунду. Что-то щёлкало в голове Ганнибала, что-то важное, но стоило ему остановиться и попытаться это понять, как руки Уилла снова притягивали его к себе, и он опять терял голову от близости. Он не занимался любовью больше года, не считая той уродливой проститутки в тюрьме, что подогнал ему босс, а уже его самая большая страсть — жаркие поцелуи — вообще сносили ему голову. Поцелуи, прикосновения, его любимый Уилл, прижимающийся к нему всем телом — они снова вместе.

Вместе? Голодный до ласк зверь в его груди снова тревожно завыл, заставляя Ганнибала включить мозги, и он всё-таки он понял, что не даёт ему покоя.

— Уилл. Уилл, — сказал Ганнибал, разрывая поцелуй, обхватывая любимого за голову и пристально глядя ему в глаза. — Ты вернёшься ко мне? Останешься? Со мной. Я и ты. Это возможно?

Уилл болезненно вздрогнул, умоляюще смотря на любимого.

— Сейчас? Так сразу? Я. Я не могу так сразу бросить всё. Я не знал, что ты вернёшься, я подписал контракт, я. У меня…

— Контракт? — кисло усмехнулся Лектер, медленно возвращаясь обратно на землю. — Кто он, Уилл? Твой продюсер? Ты живёшь со своим продюсером?

Уилл загнанно моргал, не зная, что ответить, и снова попытался поцеловать Ганнибала, но тот увернулся от его губ.

— Я не ждал тебя, перестал ждать, — забормотал Уилл. — Мы совсем недавно вместе, у нас квартира, щенок, я снимаюсь в его сериале. Так сразу всё бросить я не могу. Дай мне время. Я не могу так сразу. Милый, ты чего, ты должен меня понять. Моя карьера на кону, я всегда мечтал сниматься в кино, и если я так всё брошу, я потом ничего не смогу найти.

— Зачем тогда ты пришёл?

— Ты знаешь, зачем. Я люблю тебя, как я мог не прийти.

Ганнибал усмехнулся, отталкивая от себя Уилла, и встал с дивана. Быстро плеснув себе ещё виски, он уселся на стул, и печально посмотрел на своего возлюбленного.

— Так вот в чём дело, — сказал Лектер, — ты прибежал, чтобы утешить меня. И что ты предлагаешь, побыть твоим любовником, пока не закончится ваш контракт? Хочешь обманывать со мной своего благодетеля? Надеюсь, он в порядке, я не сильно приложил ему в голову, или это был даже не он? Один для души, а второй для карьеры? Уилл, мальчик мой, что с тобой, я тебя не узнаю.

— Ты бросил меня. Оставил совсем одного… Конечно, сейчас у меня появилась новая жизнь. Он подобрал меня на обочине жизни, голодного, бездомного, раздавленного твоим предательством, я не могу вот так всё бросить и подвести его. Я не могу просто всё оставить, дай мне время.

— Время. А что мне делать всё это время? Сидеть и ждать, когда ты найдёшь свободный вечер для меня?

Уилл ничего не ответил и бросился к Ганнибалу, падая на пол и обнимая его худые коленки, торчащие из халата. Лектер отрешённо отвернулся и уставился в окно.

Уилл. Его Уилл. Вот он сидит перед ним на коленях, и можно прямо сейчас увести его в спальню, он не будет против. Но как выяснилось, сам Ганнибал был против. Что это? Как объяснить? Почему ползающий перед ним Уилл, которого он любит больше всего на свете, сейчас вызывает у него неприязнь и ненависть? Ганнибал знал, что так будет, именно поэтому, попав в тюрьму, он выбросил свой телефон в мусорку и не стал никого тревожить. Да, он скучал и страдал, но это был его выбор.

Он понял и распознал Уилла ещё в первую их встречу. Нереально чувствительный мальчик с эмпатическим расстройством свёл в могилу своего парня, который боялся оставить его одного и тихо умирал в гостинице. Он устроил ревнивую драку и убил бедного врача, которого привёл ему Уилл, приняв его за нового любовника. Сейчас Ганнибал чуть не пошёл по этому же пути, устроив драку в опере. Уилл был ветреный, увлекающийся, как голубь, не способный хранить и беречь воспоминания и чувства. Яркая, красивая бабочка, порхающая по жизни, не оглядываясь назад, эмоциональный вампир, питающийся сильными чувствами, и начни в своё время Лектер изъясняться ему в любви и страсти, Уилл бросил бы его ещё давно. И сюда он примчался не затем, чтобы вернуться, а лишь для того, чтобы убедиться, что Ганнибал страдает без него. Он даже проигнорировал массовое убийство, совершённое его бывшим парнем, лишь бы вытащить из него признание в любви. Этот факт вызывал у Ганнибала отвращение. Уилл должен был кричать, рвать волосы, огреть его стулом по башке или плюнуть в лицо, но ему лишь хотелось увидеть ответную боль и тоску, а всё остальное не имело для него значения.

Ганнибал это знал, и осознанно позволил их связи развалиться. Он мог позвонить из тюрьмы Уиллу и сказать, где он и что с ним, обязав его ждать и приезжать на редкие свиданки, но это всё равно бы кончилось изменой и обманом. Он мог связаться с Чилтоном или заставить своих адвокатов возить ему фрукты и тёплую одежду, но он хотел понести наказание за свои дела, сам, без помощи и поддержки, и он это выдержал. Значит, он может выдержать всё.

Он перевёл взгляд на спальню, где ждал его Фредди, давно женатый, а значит, тоже совсем не его, и Райли, которому досталось из-за того, что Ганнибал приревновал своего бывшего распутного парня. Интересно всё-таки устроен человек. Лектер спокойно мог убить и съесть человека, но он целый год хранил верность Уиллу, не тронул доступного Райли и никогда в жизни не посягал на чужое. Уилл теперь ему чужой. Он живёт с другим, а значит, Ганнибалу он больше не принадлежит.

Он опустил глаза и посмотрел на Уилла, свернувшегося калачиком у его ног.

— Иди домой, — устало сказал Ганнибал, допивая виски из стакана, — сегодня был трудный день, и я хочу отдохнуть.

— Хорошо, — послушно кивнул Уилл, поднимаясь на ноги, — но мы ещё увидимся? Могу я тебе позвонить?

— Конечно, звони, я не против.

— Ну, тогда я пошёл.

— Иди, Уилл, иди. На улице ночь, будь осторожен.

Уилл наклонился, легонько коснувшись губ Ганнибала, на секунду крепко обнял его за шею, дошёл до дверей, но там остановился и снова посмотрел на доктора.

— Я любил тебя, Ганнибал, всегда любил, люблю и буду любить, пока бьётся это сердце. Ты ведь знаешь это?

Лектер почувствовал, как него наваливается усталость и равнодушие. Уилл не уйдёт, пока не услышит то, зачем пришёл.

— Да, Уилл, я знаю. И я всегда любил тебя. Не кори себя за то, что случилось. Я прощаю тебя за всё. Простишь ли ты меня?

— Конечно, любовь моя, и я прощаю тебя.

Уилл счастливо улыбнулся и тихонечко вышел из номера.

Ганнибал печально почесал подбородок и задумчиво нахмурился. Его ветреный возлюбленный ещё вернётся, ведь невидимая клетка ещё открыта. Он приходил получить прощение, посмотреть и убедиться, что Ганнибал его не разлюбил, и даже готов был остаться на ночь, чтобы снова отобрать у него свободу, ничего не давая взамен. Снова оплести его обещаниями в любви и верности, убедить в своих чувствах, но потом собраться и уехать домой к своей новой жизни. Уилл бессеребренник, наверняка он уже узнал, что Лектер богат и имеет титул, и он мог бы запросто всё бросить и перебраться к знаменитому любовнику, но деньги его не волнуют. Ему нужен только Ганнибал, любящий лишь его одного и ждущий его по вечерам.

Неожиданно Лектер почувствовал себя свободным и спокойным. Ничего нельзя вернуть. Разбитую чашку не склеить, мертвецов с того света не достать, испачканные чувства не отмыть. Надо жить дальше.

Лектер зашёл в спальню Райли, где увидел Фредди, лежащего на кровати и копающегося в своём телефоне. Сам раненый боец спал, всё ещё находясь под действием лёгкого наркотика.

— Вы закончили? — усмехнулся Фредди, поднимая на него глаза. — А я уж подумал, что…