— Блядь!

Пейтон вскрикнула, зажмурилась, но не пошевелилась.

— Ты так ошибаешься во всем, Пейтон. Чертовски ошибаешься. Ты думаешь, что, блядь, знаешь все, что знаешь, почему я сделал то, что сделал, но это не так.

— Тогда почему бы тебе меня не переубедить?

Раздался громкий стук в дверь, и разочарование потекло по моим венам, как расплавленная лава. Мало того, что мой член был тверд как камень и готов, наконец, принять то, чего он хотел годами, но эта женщина, которая в настоящее время была причиной боли, пульсирующей в моих чреслах, была слишком упряма, чтобы понять, почему я на самом деле ушел.

— Что? — крикнул я через плечо в сторону двери.

— Твой следующий бой объявили, — крикнула Вэл. — И ты не можешь не выйти. На тебя слишком много ставок, чтобы ты не дрался, Стил.

— Блядь!

Пейтон прислонилась головой к стене.

— Ты должен пойти сражаться за свою девушку, Стил.

— Она не моя девушка.

— Но ведет себя как будто ей является.

Я положил руку на шею Пейтон, мои пальцы погладили ее подбородок.

— Для меня всегда была только одна девушка. — Когда Пейтон сглотнула, я почувствовал, как ее горло коснулось моей ладони.

— Она знает?

— Знает что?

— Что она единственная девушка для тебя?

Изголодавшись по ней еще больше, мое тело гудело от желания взять Пейтон, я наклонил голову и провел кончиком языка по ее шее, чувствуя, как тело Пейтон дрожит рядом с моим. Когда я добрался до ее уха, я прошептал:

— Еще нет. Но узнает об этом... очень скоро.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Пейтон

Хотя Джонни больше не целовал меня, я все еще чувствовала жжение его поцелуя на своих губах. В ту секунду, когда его губы соприкоснулись с моими, я поняла, что ни за что не одержу над ним победу. Мое тело, мой разум, мое сердце - все принадлежало Джонни. Мое сердце принадлежало ему пять лет назад... и до сих пор принадлежит. Если я когда-нибудь думала, что покончила с этим мужчиной, то я чертовски ошибалась. Невозможно было забыть Джонни Кейда — не тогда, когда он оставил след в моей душе.

— Мне нужно, чтобы ты оставалась здесь. — Джонни отступил назад, и я, наконец, смогла снова нормально дышать. — Я должен идти сражаться в этом бою, но ты должна пообещать мне, что останешься здесь. Я не смогу защитить тебя, когда нахожусь в клетке.

Я оторвалась от стены и поправила платье.

— Я же сказала тебе, что мне не нужна твоя защита. — Моя потребность быть упрямой была единственной защитой, которая у меня была против моей глубоко укоренившейся потребности уступить ему - еще раз.

Джонни провел руками по волосам, его татуировки, казалось, оживали с каждым его движением.

— Это не твой мир, Пейтон. А мой. Так что поверь мне, когда я говорю, что ты не можешь находиться здесь без защиты. Так что, пожалуйста, во имя Господа Бога... Просто... Останься. Здесь.

Отчаяние и мольба были прямо там, в каждом его слове. Джонни мог бы быть чемпионом здесь, внизу, но прямо сейчас я видела беспокойство в каждой черточке его лица, его точеная челюсть была сильно напряжена.

— Хорошо.

Несколько секунд мы просто стояли в оглушительной тишине, глядя друг на друга, и мне почти казалось, что Джонни смотрит на меня с той же тоской, которой была наполнена каждая клеточка моего тела. Неужели действительно ничего не изменилось? Неужели я все эти годы ошибалась?

Кивнув и не сказав ни единого слова, Джонни повернулся и направился к двери. Потянувшись к дверной ручке, он остановился.

— Я ушел, потому что знал, что ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем бедный, никчемный, сбившийся с пути мудак с дерьмовым характером.

Прежде чем я успела что-либо сказать, Джонни вышел за дверь, в последний раз взглянув в мою сторону, прежде чем закрыть ее... и запереть.

Что за?..

Я бросилась к двери и схватилась за ручку, только чтобы обнаружить, что самодовольный сукин сын запер чертову дверь.

— Открой эту чертову дверь, Джонни!

С хитрой ухмылкой на лице он посмотрел в боковое окно и подмигнул мне, прежде чем спуститься по лестнице.

— Черт возьми!

Прислонившись к двери, я сделала несколько глубоких вдохов. Несколько мгновений назад я была прижата к стене, и меня яростно целовал единственный парень, у которого была сила настроить мое собственное тело против меня. Я не хотела хотеть его. Я не хотела ничего чувствовать к нему. Я хотела быть свободной от него, свободной двигаться дальше и любить кого-то другого. Но теперь, после того, как я почувствовала его жар, его силу, неоспоримое притяжение между нами, я поняла, что никогда не буду свободной. Джонни даже не заявлял на меня никаких прав, и все же ему удалось погубить способность принадлежать любому другому мужчине.

Громкий гул приветствий и аплодисментов раздался из толпы внизу, и я повернулась, чтобы посмотреть в окно. Джонни просто вошел в клетку, ворота за ним закрылись.

Его противник? Ни кто иной, как Рик, парень из бара.

Оба они разминали плечи, размахивали руками, расслабляя мышцы перед боем. Как только я увидела Джонни в этой клетке, взъерошенного, с его идеальным телом, готовым к бою, — все это заставило меня хотеть его намного больше. Мы могли быть на разных планетах, но это никак не повлияло на мои чувства к нему.

Раздалось еще больше одобрительных возгласов, а затем клетка сдвинулась с места. Черт возьми. Клетку поднимали в воздух, медленно поднимая все выше и выше, раскачивая из стороны в сторону, Джонни и Рик стояли, пытаясь сохранить равновесие.

Я прижала руку к груди, мое сердце бешено колотилось от паники. Что, если он пострадает? Или еще хуже? Я даже думать об этом не могла без того, чтобы мои внутренности не скрутило вместе, как колючую проволоку.

Прозвенел звонок, и, как два громовых валуна, Джонни и Рик врезались друг в друга. Я ахнула, мое сердце и желудок пытались выскочить из горла. Джонни был крупнее Рика, но этот маленький факт никак не успокоил мои вышедшие из-под контроля нервы.

Руки взметнулись, кулаки ударили, и тела столкнулись. Клетка начала раскачиваться еще сильнее, делая почти невозможным для них возможность сохранить равновесие. Цепи, удерживающие клетку, скрипели, а двое в клетке продолжали выбивать дерьмо друг из друга. Я же была заперта в чертовой комнате и слышала, как яростно скрежещут металл и ржавчина.

О боже, я не могу смотреть.

Я зажмурила глаза на две секунды, прежде чем поняла, что незнание еще хуже, чем знание. Как только я открыла глаза, Джонни сделал сальто назад, отправив Рика на пол после того, как нога Джонни врезалась ему в лицо. Рик встал, вытирая нос, прежде чем броситься на Джонни. Ненависть и потребность победить разбились о железные прутья, ни один из них не проявлял никаких признаков замедления или неминуемого поражения.

Мое сердце... и мой ужин этого не переживут.

Одним точным движением Джонни схватил Рика за шею, повалил на землю и в течение двух секунд держал его в головном захвате. На мгновение я вздохнула с облегчением... пока не увидела выражение лица Джонни. Тихий вздох сорвался с моих губ, когда я увидела жестокий взгляд в его глазах. Его лицо было жестким, напряженным... убийственным. Как будто ему удалось полностью отключить свою человечность, клетка превратила его в жестокого, неукротимого бойца, лишенного совести.

Он крепче обхватил Рика за шею, агрессия, насилие и ярость, казалось, поглотили его. Эта клетка превратила Джонни в дикаря — буйного, безжалостного дикаря.

Был ли Джонни способен... смог бы он?..

Нет. Нет, он не мог. Джонни был кем угодно, но он не мог быть способен на убийство. На мгновение мое сердце остановилось, но затем Джонни поднял глаза, и наши взгляды встретились. Что-то мощное произошло между нами, и я сразу поняла, что, хотя Джонни был всем, чего я не должна была хотеть, он все еще, несомненно, владел моим сердцем.