— Я тебе не принадлежу. Я могу делать все, что захочу, носить все, что захочу, и идти, куда захочу.

— Только не здесь, внизу. Ты этого не сделаешь.

Одно из преимуществ того, чтобы быть чемпионом подполья, это то, что у меня всегда есть свои собственные «каморки» — если это можно так назвать. Здание, в котором мы находимся, когда-то было старой обувной фабрикой, и, к счастью для меня, там был офис, который я мог бы назвать своей «каморкой».

Как только мы начали подниматься по лестнице, Пейтон буквально попыталась тормозить на своих каблуках, что невероятно усложнило мне задачу. Я уже упоминал, что ненавижу, когда все идет не так, как я того хочу?

— Прекрати бороться со мной.

— Никогда. И куда, по-твоему, ты меня ведешь? — Пейтон продолжала дергать и дергать свою руку, пытаясь высвободиться. Чувствуя злость, разочарование и адское возбуждение, я обхватил Пейтон за талию, поднял и перекинул через плечо.

— Джонни Кейд! Отпусти меня! — Кулаки вонзились мне в позвоночник. Колени уперлись мне в живот, но это нисколько не замедлило меня. Но у меня была миссия, которая заключалась в том, чтобы вывести эту женщину на чистую воду… по моим правилам.

— Тише, девочка-мечта. — Я шлепнул ее по заднице, и Пейтон взвизгнула, как только я бросился вверх по лестнице. Чем дальше мы поднимались, тем тише становилась толпа внизу, но тем сильнее ее удары обрушивались на мою спину.

В ту секунду, когда я вошел в старый офис и закрыл дверь, я опустил ее на пол. Пейтон метнулась в другой конец комнаты, в ее ярко-голубых глазах горел огонь. Просто чтобы доказать, каким эгоистичным ублюдком я был на самом деле, единственное, о чем я думал, когда смотрел на нее, наблюдая за яростью и гневом, направленными на меня, было то, как сильно я хотел сорвать с нее это платье и заставить ее губы шептать мое имя словно гребаную молитву.

— Ты гребаный засранец, ты это знаешь?

— Не-а. Я просто человек, который всегда получает то, что хочет.

— И человек, который отталкивает то, что ему не нужно.

Воцарилась тишина. Пейтон стояла как можно дальше от меня, но расстояние никак не помогало контролировать сексуальное напряжение, которое наполняло комнату, буквально перекрывая кислород.

Я никогда не забуду тот день, когда начал смотреть на нее так, как парень смотрит на девушку. Мне был двадцать один год, а ей только что исполнилось восемнадцать. Мы были на пляже, Лиам и я играли в мяч на песке. В тот момент, когда она сняла рубашку, стоя в нескольких футах от меня в одном только светло-розовом бикини, я упал... сильно ударившись. Длинные светлые локоны красиво спадали ей на плечи, а кожа блестела на солнце. Пейтон была великолепна, и я никогда не понимал, почему я не осознавал этого до того дня. К сожалению, с того дня мне стало только труднее игнорировать то, что я чувствовал, когда был рядом с ней. Все началось с того, что я украдкой бросал взгляды, нарочно случайно прикасался, пока я больше не мог этого выносить. Это случилось однажды ночью, когда я ночевал у Лиама, а Пейтон спустилась в холл из ванной, одетая только в полотенце, обернутое вокруг ее тела. С ее волос капала вода, от капель воды казалось, что ее кожа будто светится. Когда я увидел Пейтон, я понял, что мне пиздец. В ту ночь я впервые поцеловал Пейтон. И что самое приятное? Она ответила на мой поцелуй. Ее тело откликнулось мне, и, клянусь Богом, от этого стало только хуже.

После той ночи мы глупо целовались при каждом удобном случае... пока я не испортил все, просто сбежав.

Я прислонился спиной к двери позади меня, мой пристальный взгляд был прикован к ней.

— Я не отталкивал тебя, Пейтон.

— Ты сделал именно это. Ты отверг меня, разбив мое сердце вдребезги.

— Я спасал тебя.

— От чего?

Я провел ладонью по лицу.

— Я спасал тебя от себя.

Пейтон прикусила нижнюю губу, и тогда я уперся пятками в пол, чтобы не броситься туда и не пососать ее чертову губу.

Пейтон тоже прислонилась спиной к стене, между нами было расстояние на всю длину комнаты.

Она опустила взгляд в пол.

— Что, если бы я не хотела, чтобы ты спасал меня?

— Ты была тогда слишком молода, чтобы понимать, чего хочешь.

Она подняла глаза.

— Я знала, что хочу тебя. И хочу до сих пор.

Господи Иисусе. Я никак не мог это остановить. Оказался там, рядом с ней, за долю наносекунды, положив ладони вплотную к стене позади нее, наблюдая за Пейтон. В ее глазах больше не было следов гнева или ярости, в них закручивался водоворот похоти и желания. Как будто мы перенеслись на пять лет назад, как будто ничего не изменилось. Потребность, голод, страстное желание быть вместе, поглощать друг друга, все еще были там, как будто и не прошло тех пяти лет.

— Давай будем честны друг с другом, хорошо? — Я наклонился вперед, позволяя своей щеке мягко коснуться ее. — Ты пришла сюда, чтобы дразнить меня, дразнить своим порочным телом. Ты пришла сюда, чтобы посмотреть, как далеко ты можешь подтолкнуть меня, чтобы увидеть, осталось ли то, что мы разделили пять лет назад.

— То, что мы разделили, было ложью.

— Продолжай твердить себе это, девочка-мечта.

Я слышал, как дыхание Пейтн стало более затрудненным. Это было похоже на то, как если бы я чувствовал запах желания, смешанный с ее пьянящим ароматом ванили и солнечного света. Для меня Пейтон всегда пахла солнечным светом. Я не мог этого объяснить. Я не знал почему, но почему-то мне показалось, что если бы у солнечного света был запах, то он был бы похож на ее.

Пейтон оставалась неподвижной, не двигаясь ни на дюйм, пока я держал ее зажатой между мной и стеной, и я наклонился ближе, приблизив губы к ее уху.

— Но позволь мне заверить тебя, девочка-мечта, что бы это ни было, что поглотило нас в прошлом... — я наклонил голову набок, позволяя своему взгляду скользнуть вверх по ее шее, пока я не посмотрел ей в глаза, — это до сих пор все еще, твою же мать, есть между нами.

Пейтон подняла подбородок, приблизив свои губы в опасной близости к моим, и я почувствовал, как чудовище вцепилось когтями мне в грудь, желая проглотить ее.

— Если это правда, то докажи это.

Да чтоб меня. Я никогда не мог сказать «нет» вызову.

Вызов принят.

Я схватил Пейтон за лицо, мои пальцы вжались в ее щеки, а губы Пейтон соблазнительно сморщились.

— Тебе не следовало меня искать, Пейтон. — Я прижался губами к ее губам, и в ту же секунду она открылась для меня, приглашая войти, позволяя себе попробовать ее на вкус… Я знал, что мне конец.

Низкий гортанный стон эхом отозвался в глубине моего горла, когда я почувствовал ее язык на своем, тепло ее рта заставило ожить мой член от ощущения близости ее киски. Это было похоже на то, как если бы я попробовал Пейтон на вкус, прикосновение к ней разбудило дикаря внутри меня, и все, о чем я мог думать, это о неистовой потребности заявить права на эту женщину. Как глуп я был, что не сделал ее своей, когда у меня был шанс пять лет назад.

Пейтон обвила руками мою шею, притягивая меня ближе, углубляя поцелуй. Зубы заскрежетали, языки соприкоснулись, и самообладание разлетелось на куски. Мы больше не были в заброшенном здании, наполненном безжалостными бойцами и жадными букмекерами. Мы были в месте, где ничего этого не существовало, где ничто другое не имело значения, кроме нас.

Я провел губами по ее шее сбоку, моя рука скользнула вниз по ее руке.

— Нам нужно остановиться, Джонни. Я не могу этого сделать. — То, как ее тело извивалось напротив моего, как ее бедра терлись о мой и без того возбужденный член, все это говорило мне о чем-то совершенно ином.

— Что, если я не хочу останавливаться? — Я провел языком по ключице Пейтон, наслаждаясь тем, как она пахла, какой чертовски приятной была на вкус.

— У тебя не было проблем с тем, чтобы остановиться пять лет назад.

Господи Иисусе!

Из ниоткуда гнев обрушился на каждую косточку в моей груди, и на секунду я потерял всякий контроль над яростью, ударив кулаком в стену прямо рядом с ее лицом.