В гардеробе нас обслуживает девушка – скорее раздетая, чем одетая. Ракушки, прикрывающие нужные места, лишь притягивают внимание. Девушка нажимает на кнопку – и вешалки по тросу втягиваются в пасть гигантской рыбы. Разворачиваюсь в раздумьях о том, откуда моя куртка появится в конце вечера, и едва не натыкаюсь на загорелый, накачанный торс Морского царя. Поигрывая мышцами, тот предлагает мне один из свитков, наколотых на трезубец. Я машинально отказываюсь.

– Это крейзи-меню, зайка, бери! – уговаривает меня Эй.

Вместо ответа я обхожу Царя и направляюсь к залу. У входа стоит администратор – нормальная девушка в нормальной одежде: белая блузка и светло-серая классическая юбка. Волосы убраны под шапочку Деда Мороза. Я задерживаю на ней взгляд – пусть глаза отдохнут.

Администратор провожает нас к стеклянному столику. Стулья похожи на обломки судна. Затонувший корабль лежит, накренясь, в центре зала. На трех палубах у шестов порхают девушки-рыбки в блестящей одежде.

Улыбчивая русалка с зелеными волосами приносит Эю виски, а мне – голубого цвета коктейль в бокале, украшенном ракушками. Когда официантка откидывает за плечо длинные зеленые волосы, я замечаю, что она – топлес.

– Как тебе? – спрашивает Эй, обводя взглядом клуб.

– Оч-ч-чень… н-на… н-натур-ра…

– Натуралистично, – Эй улыбается, кивает в такт музыке. – Ну, давай, за новые ощущения! – он пододвигает мне бокал.

Я качаю головой.

– Давай, зайка! Посмотри, здесь все пьют. Мы должны затеряться в толпе.

Ни за что!

– Этот коктейль – подарок новичку от клуба, – настаивает Эй, но я уже не слушаю его: рассматриваю посетителей.

Сегодня мой объект – лысая женщина. Так сказал Эй. Лысая женщина – это очень удобно, ее сложно потерять в толпе. Но пока все гости с прическами.

Эй жестом подзывает русалку и тыкает пальцем в крейзи-меню.

– Зайка, точно ничего не хочешь? Ну хотя бы взгляни!

Качаю головой.

Лысая женщина… А если на ней парик?

– П-парик? – перекрикивая музыку, я склоняюсь к Эю.

– Расслабься, зайка!

Музыка становится тихой, фоновой, «рыбки» спускаются с шестов и отправляются в плавание по клубу. Одна присаживается на колени к Эю. Я отворачиваюсь.

От него никакого толка. Я делаю всю работу!

Скольжу взглядом по посетительницам, пытаясь понять, может ли на одной из них быть парик. Это непросто определить даже в дневное время, а сейчас, когда резкий свет сменяется темнотой раз в четверть секунды, задача становится чертовски сложной.

Отвлекаюсь на звон стекла возле сцены. Грузный мужчина поднимается из-за стола, прикладывает салфетки к пятну на белой рубашке, которое стремительно увеличивается. Рядом суетится пышногрудая русалка. Столик освещен прожектором, так что я могу рассмотреть каждую деталь: и складку на лбу недовольного клиента, и камешки в сережках русалки, и вишенку из коктейля, которая лежит посередине лужи, будто и ее украшает. «Бокал цел – что странно», – проносится в голове и тотчас же затухает.

Умело лавируя на шпильках между столиками, к месту происшествия подбегает администратор – та самая девушка, на которой отдыхал мой взгляд. Она подзывает уборщика, и молодой парень начинает орудовать шваброй. Девушка наблюдает, скрестив руки на груди. Что-то ей не нравится. Она делает уборщику замечание, но он и ухом не ведет. Тогда она хватается за швабру, пытаясь привлечь его внимание. Парень дергает за черенок – девушка внезапно ее отпускает – и уборщик, не удержав равновесия, падает.

Слышу смешки. Администратор от души улыбается.

Парень медленно поднимается. Стягивает с себя выпачканную майку – и я слышу женские вздохи. Тело у него как у Тарзана – даже у меня сердце замирает. Несколько секунд он прожигает администратора взглядом, затем подходит к ней – весь зал, кажется, замирает – и рывком разрывает на ней блузку! Девушка испуганно прикрывает обнаженную грудь. Во внезапной тишине слышно, как позвякивает на стеклянном полу оторванная пуговица.

А затем, уже нисколько не стесняясь, администратор срывает с головы шапочку Деда Мороза и начинается красиво и очень профессионально раздеваться под музыку. Тотчас же к эротическому танцу присоединяется «уборщик». И только тогда до меня доходит. Меня разыграли! Всех новичков в этом клубе разыграли!

Я поворачиваюсь к Эю.

– Как ты сказала? Натуралистично? – смеется он. И я улыбаюсь. – На прошлой неделе раздевалась гардеробщица, так даже бывалые поверили.

А ведь я обратила внимание и на то, что бутафорский бокал не разбился, и на то, что парень упал слишком уж демонстративно, и что скромняга-администратор должна была бы носить лифчик под блузкой. Я все видела, но отмела эти мысли, потому что они не вписывались в нарисованную воображением картину.

Так же, как и в баре с брюнеткой.

Мне показались странными и ее фривольность, и несдержанность Эя. Но я отмахнулась от этих наблюдений. Они не вписывались в ожидания, в нарисованную картину, на которой одинокая женщина читала книгу, пока к ней не подсел незнакомец.

А если они знали друг друга?

Я снова прокручиваю в голове тот вечер. Брюнетка входит в бар, притягивая взгляды посетителей. Расстегивает пальто. Заказывает «Пино нуар». Пальцы скользят по ножке бокала, вино покачивается, облизывает стеклянные стенки. Дверь открывается, вытягивая на улицу сигаретный дым. Эй отряхивает снежинки с плеча. Взгляд скользит по лицам, столам, стульям – и замирает на брюнетке.

Странно. Но теперь мне кажется, это не тот Эй, которого знаю я. С тем Эем мы еще не знакомы, не было преследования по ночной улице. Пока я даже не знаю, как звучит его голос. В центре моего внимания брюнетка, а этому щеголю просто позволено вмешаться в историю.

Я назвала его щеголем? Не пижоном?

Да, он не пижон. Именно щеголь. В нем есть шарм, притяжение, тайна. В баре словно был не Эй, а другой мужчина. Пижоном он стал позже.

Теперь, вспоминая, я могу увидеть куда больше деталей: мне не мешают ни расстояние, ни стекла, ни сигаретная дымка.

Эй подходит к брюнетке. Она отрывает взгляд от книги… Черт! Брюнетка знает Эя! Я вижу это по ее взгляду – лукавому, тягучему, соблазняющему.

Да, это просто фантазия, догадка, но она объясняет и несдержанность Эя, и фривольность женщины, и нежелание пижона рассказывать о ней. Объясняет даже причину, по которой Эй преследовал меня: наверняка они встречались тайно!

Мне жутко обидно. Эй провел меня!

– Эм!.. – доносится до меня словно издалека.

Это серьезная проблема при моем хобби. Я зависима от картинки, которая рисуется первой. Строю на ней историю, как на фундаменте. А она не фундамент – она иллюзия. Каждая деталь имеет значение. Я должна быть готова в любой момент отмотать пленку.

– Последний раз предлагаю, зайка!

Долю секунды я не понимаю, где нахожусь и чей голос звучит. Но вот меня выдергивает из воображаемого бара и швыряет на стул стриптиз-клуба – в шум, блеск и море полуобнаженных тел.

Эй протягивает мне коктейль. Я жестом отказываюсь.

Что же ты скрываешь, пижон? В какие игры играешь?

Всматриваюсь в его лицо. Кто же ты, Эй?..

– Ну, я сделал все, что мог, – он кивает куда-то за мое плечо.

Я оборачиваюсь – и сердце екает. Передо мной стоит парень в серебристых плавках, с белыми крылышками за спиной. Стоит слишком близко. Учитывая, что моя голова находится на уровне его талии, точнее, чуть ниже, становится неприятно и жутко неловко.

Смотрю на Эя. Его взгляд не выражает ровным счетом ничего. Сглатываю комок в горле и медленно поворачиваюсь к «ангелу».

– Вы отказываетесь от нашего угощения. Мы очень расстроены, прекрасная незнакомка, – медовым голосом произносит стриптизер с крылышками.

Я коротко улыбаюсь из-за его манеры говорить о себе во множественном числе.

– Мы пришли сюда убедиться, что вы все же передумаете.

Улыбаюсь – уже вымученно – и качаю головой.

– Нам очень жаль, – печальным голосом произносит «ангел», и я понимаю, откуда взялось «мы»: за его спиной выстраиваются клином еще четыре «ангела» в серебристых плавках.