Пленницы мрачно переглянулись между собой. В словах гнома была истина: они подъехали к условным границам Пув, а никто из жителей так и не встретился на пути.

— Может, здесь свирепствовала чума, и вся деревня давным-давно вымерла? — предположил один из наемников. — Нет, Пув не могла так скоро стать призраком, — возразил второй. — Я был здесь год назад с ребятами, в перерыве между заказами. Поселение как поселение, ничем от остальных не отличалось. Тут проживала кучка северян, на которых не распространялась власть Королевства. В округе нет никого, кто мог бы так просто перебить всю деревню.

На этой ноте они ступили промеж домов таинственного Пув. Биара вовсю вертела головой, стремясь увидеть хоть одно людское лицо, однако вокруг по-прежнему не было ни души. Что-то навевало тревогу, будто сам воздух оказался пропитан чьим-то страхом, тяжелым и зловещим. Тихий топот копыт и стук когтей ривальстау были слышны в особенности звонко, тем самым подчеркивая неестественность тишины вокруг.

— Кваха ле брам

¹

, гномы! — раздался чей-то высокий голос.

Вся группа мигом повернулась в сторону говорившего. Прямиком с одной из боковых улиц к ним выехало трое всадников на коротколапых громоздких волках с неестественно выпяченными загривками: двое незнакомцев были полностью замотаны в темные плащи, а посредине находилась темная эльфийка с татуировкой на лице.

— Эта пленница — моя, — молвила она, сощуренно глядя на Биару. — Следуйте за мной.

Она развернула волка и направилась куда-то вглубь деревни. Неуверенно переглянувшись между собой, наемники двинулись за ней. Подручные темной эльфийки шли последними, замыкая колонну и пресекая любую попытку сбежать.

Людей вокруг по-прежнему было не видать, а напряжение все больше нарастало. Первыми не выдержали ривальстау. Они принялись взволнованно повизгивать, а двое даже попытались вырваться. Гномам стоило больших усилий приструнить их и не позволить себя сбросить. Видя беснующихся сородичей, Гольвер тревожно прострекотал, а Веселый Принц попятился.

Немного погодя всадники смогли наконец понять причину, напугавшую животных. В ноздри ударил тяжелый запах смерти: жуткий, ни с чем не сравнимый смрад разлагающейся плоти. Гномы в нерешительности остановились. Почувствовав смятение за спиной, эльфийка обернулась:

— Ну, чего стали? Неужели храбрые гномы испугались какой-то падали? Будьте спокойны: вашим трусливым душонкам ничего не грозит до тех пор, пока вы беспрекословно выполняете мои указания.

Вперед выехал главарь и требовательно произнес:

— Что произошло с деревней, эльф? Мы должны знать. — А что с ней не так? Как по мне, деревня как деревня: дома, улицы, площадь… — Не держи нас за дураков!

Подручные эльфийки вплотную приблизились к гномам, а сама она презрительно улыбнулась и произнесла:

— Мой хозяин выбрал ее для тренировки. Как я уже сказала, вы либо слушаетесь меня и остаетесь в живых, либо пополняете ряды здешних мертвецов. — Мертвецов? — вопросил Фуга, когда они возобновили шаг.

Сагрек ему не ответил, сосредоточенно вглядываясь вперед. Ответ на этот вопрос ждал их сразу за поворотом к рыночной площади. Место, ранее служившее для торговли, праздников, суда и казней, ныне являло собой братскую могилу. Не менее полусотни трупов были разбросаны по широкой пыльной площади. Некоторые из них оказались собраны в дурно пахнущие груды, другие были нанизаны на торчащие из-под земли крючковатые корни, а остальные каким-то образом болтались на крышах домов или были насажены на ограждения и балки.

Посеревшие лица провожали их невидящим взглядом. На многих запечатлелись невообразимые страдания и муки. Кем бы не был убийца, он не щадил никого: кругом были разбросаны тела как взрослых мужчин и женщин, так и детей, стариков и животных. Насекомые роились вокруг мертвечины, создавая громкий гул. Всадники не могли оторвать взглядов от искаженных болью лиц и исковерканных в причудливых позах тел.

Пребывая в состоянии немого оцепенения, Биара всеми силами пыталась заставить себя отвернуться от гротескных картин разложения и смерти, но тело упрямо продолжало сопротивляться желаниям разума. Провожая взглядом искрюченный труп, застрявший на крыше, она не заметила, как на ее пути вырос огромный заостренный столб.

Конь резко остановился, а Биара неумышленно встретилась взглядом с помутневшим взором мертвеца, что был на этот столп насажен. Испуганный вопль застрял в горле, так и не вырвавшись наружу: место было слишком жутким для того, чтобы осквернять его тишину своими криками — здесь осмеливались шуметь только мухи. Труп же, неизвестными силами насаженный на кол, продолжал пялиться на Биару бельмами глаз. Его рот был открыт в предсмертной муке, а внутри ползали отвратительные зеленые насекомые. Серая кожа обвисала лоскутками с лица, нос был частично разъеден и сгнил, а на его месте красовалась черная дыра. Чем дольше девушка на него смотрела, тем сильней укреплялась ее вера в то, что сердце не выдержит всех этих кошмаров.

— Эй ты, чего стала?! — к ней приблизилась эльфийка, грубо дернув за веревку, которой Веселый Принц был привязан к седлу Сагрека.

Конь обиженно икнул, но покорно поплелся дальше, уводя Биару от мертвого тела. Это стало толчком, побудившим ее оторваться от рассматривания страшных пейзажей вокруг и оглядеть остальных.

Борзую было не видать с того момента, как они вошли в Пув. Ингрид соблюдала спокойствие, хотя внешне поникла при виде мертвых жителей деревни. Подобная жестокость ее поразила, но гномы были слеплены из иного теста, нежели люди, а потому наследница Ястреба сумела сохранить разум холодным и расчетливым. Наемники держались подобным образом.

Эльфийка впереди остановилась. Они вышли к широкой улице, где почти не было трупов и вонь чувствовалась немного слабее. Перед ними стоял неплохо сохранившийся дом с широкой соломенной крышей. Его двери и окна были заколочены обломками балок и прочим мусором, оставшимся здесь после разорения деревни. В некотором расстоянии от дома зачем-то оказался вбит высокий деревянный столб.

— Привяжите ее, — приказала эльфийка, легко спрыгнув наземь.

Подручные мгновенно исполнили приказ. Биара пыталась сопротивляться, извиваясь и брыкаясь, однако все было тщетно: эльфы намертво сжали ее, словно в тисках, и потащили к столбу. Руки девушки так и остались связанными спереди.

Когда толстые веревки больно впились в районе талии и бедер, со стороны раздался шум. Ингрид решила предпринять последнюю попытку освободиться: она спрыгнула с Гольвера и попробовала вырвать из пояса зазевавшегося Сагрека короткий топорик. Реакция гномов была быстрей, чем можно было предположить: едва она ринулась в сторону главаря, к ней подскочил один из наемников и ударил древком по ногам. Когда гномиха тяжело повалилась, он не повременил приставить лезвие к ее шее.

Гневно зарычав, Биара со всей силы дернулась, но веревки лишь больнее впились в тело.

— Кто ты, эльф, и что тебе от меня нужно? — выкрикнула она, злобно глядя на отвлекшуюся потасовкой эльфийку. Та повернулась к ней и подошла ближе.

Ее прекрасное лицо заслонило собой все вокруг. Да-да, именно прекрасное — даже по мнению самой Биары. Это была та самая эльфийка с Совета: белые волосы, выбритые со стороны правого виска, почти что белая кожа, кажущаяся тонкой и прозрачной, бледно-розовая радужка глаз и черная татуировка из затейливых линий на правой щеке. Худое лицо, высокие скулы и темные аккуратные брови. Причудлива, но красива. Даже слишком, как для столь опасного врага.

— Меня зовут Мивалла Тав, — хитро улыбнулась эльфийка. — Я наследница клана Черной Крови — величайших чернокнижников во всем роду темных эльфов. Ну а ты находишься здесь исключительно потому, что мой хозяин пожелал того. — Не думала, что гордые эльфы могут прислуживать кому-то по собственной воле. Хотя, о чем это я? Ты ведь темный эльф, а значит, гнусные делишки и пресмыкание заложены в твоем естестве! — Биара не имела ни малейшего понятия о здешних расовых стереотипах, но готова была сказать все что угодно, только бы сорвать довольную ухмылку с уст Миваллы. К ее огромному огорчению, эльфийку эти слова нисколько не задели. — Да что ты можешь понимать, — беззлобно ответила она. — Если бы ты была столь же осведомлена, как я — если бы могла осознать всю сущность, весь потенциал моего хозяина, то так легкомысленно бы о нем не отзывалась. — Это треклятый демон! — рассерженно парировала девушка, беснуясь оттого, что никак не может задеть Миваллу. — Он использует тебя, как и подобает тварям вроде него. Так заложено в их природе: едва надобность исчезнет, он избавится от тебя одним щелчком пальцев! — Значит, в моих интересах сделать все для того, чтоб он нуждался во мне как можно дольше, — серьезно произнесла эльфийка. — Ты не знаешь, о чем говоришь, ибо не изучала на протяжении десятилетий искусство темной магии. То, на что способна я и другие чернокнижники — лишь капля в море по сравнению с потенциалом Нуусакхана. Он — сам хаос воплоти. Еще никогда я не видела, чтобы кто-то мог столь свободно, без малейшего вреда для себя пользоваться темной маной. Видела бы ты мир так, как вижу его я: вся сущность Нуусакхана буквально сплетена из темной материи. Я сделаю все что угодно, только бы подольше оставаться подле него и воочию наблюдать существо подобной силы. — Звучишь как безумная фанатичка, — отрезала Биара, совершенно не проникшись тем запалом, с которым Мивалла говорила о демоне. — Меня не заботит мнение невежд, — покачала головой эльфийка, будто общаясь с неразумным ребенком.