Биара отрицательно помотала головой.
— В таком случае, тебе повезло, что ты наткнулась на меня. Я помогу добраться до города гномов, не забредя при этом на Пустошь. — Заманчиво, но что ты хочешь взамен?
Бартоло беззаботно пожал плечами:
— Пожалуй, попросту буду довольствоваться твоей компанией. — В каком смысле? — нотки подозрения не спешили покидать ее голос. — В самом что ни на есть простом: я долгое время провел здесь совершенно один, успев соскучиться по человеческой компании и простым разговорам. — По собственной воле подбирать незнакомых попутчиков в такой глуши выглядит как откровенное самоубийство, — не сдавалась Биара. — Позволь мне самому судить, кого в этих краях стоит опасаться, а кого — нет. Ты не орк, не виверна, не дикий волк и не сабрав, а значит, и бояться тебя нечего. Помимо этого, особенно опасной ты не выглядишь — передо мной стоит испуганная маленькая девочка, не пойми как оказавшаяся в такой глуши. Ну чем не интересная история? Откровенно жалко бросать столь очаровательную мордашку на растерзание недружелюбным обитателям пустошей.
Биара задумалась. Если намерения Бартоло были правдивы, ей и впрямь стоило к нему присоединиться — в особенности после того, что она своими глазами увидела в деревне Кафам. Однако, если Бартоло все же ее обманет… что ж, придется положиться на чуткость Борзой и собственные силы. Другого выхода не было.
— Чудно, а таком случае, Барт, скорей пакуй вещички и собирайся в дорогу — я планирую до наступления ночи добраться к озеру Дэн. Желательно, не натолкнувшись при этом на отряд орков или вылетевшего на охоту дракона. — Быстро учишься, — хмыкнул он в ответ. — Но спешу тебя обрадовать: драконы здесь не водятся.
Борзая подошла к напарнице и положила голову ей на колени. Биара одной рукой поглаживала рысь, а второй держала жареную лапку кролика, принесенного Бартоло с охоты. Параллельно со всем этим, девушка изучала карту, аккуратно разложенную ее спутником на каменной земле.
— Вот здесь сейчас находимся мы, — сказал он, ткнув пальцем в пергамент. — Завтра, скорее всего, доберемся до озера Дэн и будем весь день идти вдоль него. Если повезет, уже к вечеру окажемся у его окончания. — Неужели это озеро настолько большое, что нам придется шагать вдоль его берега на протяжении целого дня? — Дэн — одно из самых крупных озер Дауэрта, однако, отнюдь не самое большое — эту роль гордо занимает Вимэ, что лежит в эльфийских лесах. Хотя, если я не ошибаюсь, сами эльфы предпочитают называть его «Ивэна», в честь Пляшущей-в-Ночи. Это имя некогда носила эльфийская королева Ивэн-ми-Сардокив. Скорее всего, ты не раз слышала о ней — в человеческих легендах ее имя часто упоминается. — Нет, я не слышала такой легенды. — Сабрав тебя подери, девочка, ты вообще откуда родом, раз даже столь обнародованной эльфийской сказки ни разу не слышала? — воскликнул Бартоло, но встретив угрожающий взгляд Биары, поспешно пробормотал: — Ай ладно, не важно. — Расскажешь мне легенду? — Какую? — Какую-какую, — передразнила его девушка. — Про Пляшущую-в-Ночи! — А-а, вот оно что. Что ж, эта история произошла очень давно, задолго до Катаклизма и того, что ему предшествовало — смерти звезды Каллеиды. Тогда она еще ярко светила на небе, о чем свидетельствуют старые свитки и звездные атласы тех времен.
«Старые свитки? Звездные атласы? Что-то ты чересчур образован для простого скитальца, Бартоло…» — подумала Биара, но не спешила прерывать рассказ.
— …в те времена Ивэн была царицей всех эльфов, так как еще не произошло Раскола, что разбил их расу на два враждебных лагеря: эльфов темных и светлых.
Ивэн-ми-Сардокив ныне причислили бы к ночным эльфам, хотя во времена ее правления единственным, что отличало темных от светлых, были навыки и некоторые внешние различия, которые, впрочем, тогда не были заметны из-за частых браков между обеими сторонами. Тогдашние эльфы отличались от теперешних в большинстве своем благодаря тому, что ныне эти народы блюдут строгое табу касательно чистоты крови. Сейчас связь между лесным эльфом и ночным равносильна связи эльфа с орком — обеим сторонам это кажется омерзительным.
— А что за различие в навыках ты упомянул ранее? — встряла Биара, заметив, как Бартоло отвлекся. — Темные эльфы были созданы для охоты под знаком Луны: в отличие от своих собратьев, они превосходно видели в темноте, были намного проворней и хитрее. Светлые же славились большей силой и выносливостью, а также превосходной маскировкой при свете дня. В то время эти различия не мешали эльфам сосуществовать вместе и быть единым кланом.
Именно таким слаженным обществом и правила Пляшущая-в-Ночи. Свое имя она заслужила тем, что была превосходной мастерицей Тени — никто из эльфов не мог ее заметить, когда она кралась в сумерках.
Эльфы назвали озеро «Ивэна», потому как именно там, когда самого озера еще не существовало, встретила свою смерть юная царица. Согласно легенде, Пляшущая-в-Ночи погибла в схватке с неким эльфом, имени которого легенда не произносит. Когда она выследила его ночью, то лишь подтвердила свои подозрения о предательстве эльфов: он передавал важные сведения их тогдашнему врагу — людям. Пляшущая-в-Ночи вышла из тени и обвинила предателя в измене. Между ними завязалась схватка, исходом которой стала гибель любимой всеми царицы, ибо предатель оказался сильнее и проворнее.
Эльфийский народ долго скорбел по отважной Ивэн. Если верить легенде, в том месте, где ее убил предатель, возникло самое большое озеро Дауэрта — то были слезы Луны и Солнца, оплакивающих храбрую владычицу леса. Эльфы нарекли озеро в ее честь: «Ивэна», но многие другие расы знают его также под наименованием «Вимэ».
— Ух ты! — искренне восхитилась Биара, когда Бартоло замолчал. — Красивая легенда, но кое-чего я так и не поняла: кто же был предателем, убившим царицу? — Увы, этого я не знаю. Спроси у лесных эльфов, а еще лучше — их темных собратьев. Вообще, даже не уверен, насколько правдива эта легенда. Сами эльфы, конечно же, в нее искренне веруют, но иногда сказки являются всего лишь сказками. Некоторые особо романтичные крестьяне приплетают к истории то, что Ивэн была влюблена в предателя и вынуждена была сражаться с тем, кого любит, однако сам я нахожу эти догадки бреднями чистой воды. — И часто эльфы привязывают названия городов, рек или озер до каких-то легендарных событий в своей истории? — Это любят делать не только эльфы, поверь мне. Касательно последних, правда, трудно не согласиться, так как у эльфов и впрямь много подобных наименований. К примеру, в том же Нивнельском лесу за южным берегом реки Лоа есть три озера: Аскава, Эльнья и Шивал. Так вот, их названия тоже имеют свою историю. Я уж не говорю о городе под названием Оковы Хавела. В общем, у эльфов хватает красивых легенд и рассказов. — Легенда о разделении на темных и светлых у них тоже имеется? — Ты о Расколе? Это длинная история, как насчет оставить ее на другой раз? — Ладно, — легко согласилась девушка, устало облокачиваясь на седельные сумки.
За день она изрядно вымоталась, а потому сил возражать не было. Некоторое время Биара задумчиво наблюдала за тем, как ее временный спутник ужинает, изучая его одежду и повадки. Сложно было не заметить то, сколь осторожными, но вместе с тем точными были его движения. Походные одеяния Бартоло не выглядели самыми дешевыми: куртка была сшита из добротных материалов, а сапоги изготовлены из мягкой, бесшумной кожи. Не каждый встречный мог позволить себе такие убранства. Если бы девушка попыталась определить его профессию по одному внешнему виду, то приписала бы мужчину к охотникам или следопытам.
— Чем ты зарабатываешь на жизнь? — спросила она после того, как Бартоло закончил свой ужин.
Услышав вопрос, он горько усмехнулся, но ответил почти сразу:
— О такой профессии, как «браконьер», слыхала? — Еще бы. Ты один из них? — Именно. — Неблагородная у тебя работка, однако. — Что ж, крохотная доля благородства во мне все же есть, — улыбка Бартоло стала еще шире. — Я бастард, чей отец был человеком весьма благородных кровей. — Очень благородно заводить детей на стороне при наличии законной супруги, — произнесла Биара, не подумав. — Что поделать — когда барон врывается со своими войсками во вражескую деревню, он и его солдаты не особо задумываются о наличии супруг у себя или же супругов у насилуемых ими женщин. — Прости, — потупилась она, краснея от стыда. — Я не хотела тебя задеть. — Ты и не задела. — Так значит, рос без отца? — Вовсе нет. Муж моей матери чудесным образом выжил после налета на деревню, а потому я рос с отцом. Нет, он знал, что я не его сын — в нем благородства оказалось побольше, чем в бароне, что взял мою мать силой.
