— Лекарь Васент де Ришар к вашим услугам, — встретил я вечернего гостя стоя. — Что вас привело ко мне в столь поздний час?

— Называйте меня Ульрих, — ответил мне по-немецки, слегка наклонив голову в знак приветствия, мужчина. — А вас решил посетить в надежде, что вы поможете в решении моей проблемы.

— Говорите, я вас внимательно слушаю, а потом посмотрим, чем я смогу быть вам полезным, — ответил мужчине, перейдя на немецкий.

— Что говорить, я лучше покажу, — сказал мужчина, и стал разматывать шарф.

— Матерь Божья, — вырвалось у меня восклицание, и было от чего.

У молодого человека, а теперь я мог об этом судить, был невероятно большой нос. Нет, не так: длиннющий носище, кончик которого почти касался подбородка. Вот так случай из практики доктора Иванова, пардон, Васента Ришара! Впервые вижу такое уродство. На индюка он с этим носом похож, подумал я, только цвет нормальный, а не красный.

— Вот и вы удивились, а как мне в таком виде появиться в обществе? — невесело спросил Ульрих. — Мне остается только вести жизнь затворника, или броситься в битву, желая побыстрее свести счеты с жизнью.

— Не будем торопиться, Ульрих, не все потеряно, но давайте я сначала проведу осмотр, а потом решим, как поступить.

Я в пошлой жизни занимался ринопластикой и довольно успешно, ровнял «кавказские» носы. Кое-кому опускал кончик носа, отдельным укорачивал, и так далее, то есть проводил весь спектр хирургического вмешательства. Почти всегда операции заканчивались выздоровлением пациентов с отличным косметическим результатом. Правда, было одно недоразумение.

Попал ко мне на стол боксер, пострадавший в поединке на первенстве СССР. Перегородка носа была раскрошена в хлам, пришлось долго и нудно ее складывать и фиксировать мелкими серебряными скобками. Провозился три часа, пока из бесформенного куска мяса получил вполне нормальный человеческий нос. Вставил в ноздри специальные трубки во избежание деформации, и уложил в палату. Наказал пациенту повязку до утра не снимать. Довольный проделанной работой уехал домой. Среди ночи меня разбудил звонок телефона, в отделении скандал, с участием боксера. Завел старенькую «Волгу» и на пределе ее возможностей помчался в больницу. Все оказалось банально. Получив на ночь укол обезболивающего препарата, гроза ринга захотел любви, стал приставать к ночной дежурной медсестре. Валентина оказалась девушкой смелой, влепила навязчивому ухажеру смачную оплеуху, а тот чемпион, не успев вовремя среагировать на удар, получил всей ладошкой по прооперированному носу. Так сказать: а по сопатке!? Пришлось мне вновь приводить в порядок носопырник. Правда, после инцидента, боксер вел себя тише воды и ниже травы. А попробуй походить гоголем перед медсестрами ночью, когда вместе с обезболивающим средством, тебе колют дозу снотворного.

Все это в прошлом, оборудования и медикаментов таких под рукой у меня нет, но есть желание помочь молодому человеку.

Пропальпировал Ульриху нос, болевых ощущений не было, и в свисающей части я не почувствовал присутствие хрящевых тканей, каких-либо изменений в строении носа не выявил. Значит, у меня есть шанс, поправить носище, сделать нормальное лицо Ульриху, он вполне симпатичный, только нос портил всю картину.

— Что скажите, сеньор Васент? — с нетерпением спросил Ульрих. — Что-то возможно предпринять? Я платежеспособен.

— Сеньор Ульрих, о платежеспособности говорить пока рано, — глядя в глаза молодому человеку, произнес я. — Прекрасно понимаю, что с таким лицом вам жизнь немила, но не стоит отчаиваться. Скажите, а у ваших близких ни у кого не было подобного дефекта?

— Нет, моя мама очень красивая женщина. Отец тоже вполне нормальный. Моя младшая сестра не имеет ничего подобного. Как такое случилось со мной, никто не понимает, ведь все родственники по обеим линиям нормальные, и дедушки, и бабушки, и тети, и дяди, абсолютно все.

— Я так думаю, посещение моей лечебницы вы хотите сохранить в тайне.

— Именно так. Я не являюсь гражданином республики.

— Тогда поступим следующим образом. Вам предстоит провести в моей лечебнице месяц, это с учетом операции и восстановления после ее проведения. Перевезите свои вещи ко мне, слуг отпустите, и прикажите вернуться через озвученный мной срок.

— А можно я оставлю при себе дядюшку Вильгельма, он мой друг и воспитатель. В свободное время он дает мне уроки фехтования.

— Ну, если дядюшка не будет о вас болтать на каждом углу, то я не возражаю, может и мне пару уроков преподаст. Ваши же уроки откладываются до полного выздоровления, не хочу вас выпустить из лечебницы в неприглядном виде.

— Вы, полагаете, сможет избавить меня от этого, — молодой прикоснулся к носу.

— Приложу все силы и умения.

Не буду описывать всю последовательность операции, скажу, что старался очень, в тайне надеялся, что Ульрих, если это его настоящее имя, появившись в обществе, шепнет, кому следует о моем умении.

Две недели Ульрих мужественно терпел отлучение от зеркал, хотя потребовал его на следующий день после операции. И, что он там увидел? Правильно, забинтованный нос. А вот когда я снял швы, тогда он стал меня доставать этим требованием. Нечего там еще смотреть. Отек не сошел, синева под глазами еще отсвечивала разноцветными переливами, едва заметный рубец, еще покрыт остатками струпьев. Призывал к терпению, и молодой человек, в очередной раз тяжело вздохнув, соглашался.

Все время пребывания Ульриха в моей лечебнице, от него не отходил наставник. Помогал ему во всем, только сортир Ульрих посещал самостоятельно. Я тоже использовал Вильгельма в своих личных целях, тренировался с ним в боях на саблях и тяжелых рапирах. Откровенно говоря, до уровня боя Герасима, уважаемому Вильгельму, как до Пекина в коленно-приклоненной позе, но пару приемов обезоруживания, я усвоил, и свой настоящий класс владения холодным оружием скрыл. Упражняясь по несколько часов в день, мои мышцы вспомнили, как нужно работать, а то за период длительного «простоя» потеряли гибкость и эластичность. Много времени посвящал фехтованию, его у меня почему-то стало очень много, или люди перестали болеть, или кто-то перешел мне дорогу. С момента появления Ульриха, не было ни одного пациента.

— Вот, сеньор Ульрих, лечение окончено, можете возвращаться домой, — напутствовал я молодого человека. — Маленький шрам, через пару месяцев станет незаметным, а примерно, через полгода, вы его не увидите при самом тщательном осмотре.

— Сеньор Васент, вы меня спасли, — тряс мне руку Ульрих, — знайте, что я буду вам благодарен до конца своих дней. — Если вы согласитесь, то примите мою дружбу.

— С благодарностью принимаю.

— И этот кошель тоже примите, не вздумайте отказаться, это самая малость, которую я могу вам сейчас предложить, — сказал молодой человек, выложив на стол красивый кожаный кошель, украшенный тиснением.

— Раз вы настаиваете, то не стану отказываться. В ближайшее время воздержитесь от поединков и мордобоя.

— Обязательно, — заулыбался Ульрих. — Я с вами прощаюсь, но надеюсь, мы с вами еще увидимся.

Проводив гостей, я все же заглянул в кошель. Щедро мне заплатили за операцию, очень щедро, мой бюджет пополнился тысячей золотых цехинов. Вот и доход появился. Но отсутствие пациентов стало несколько напрягать. Прождал неделю, ситуация не поменялась. Решил наведаться в гости к сеньору Гаспаро, он ведь вращается в верхних эшелонах власти, может где-то на «верхах» решили меня прижать.

В доме судьи меня встретили, как старого друга семьи. От Кьяры выслушал упреки в том, что я совершенно ее забыл, и не уделяю ей внимания. Оправдывался тем, что готовил нужные для лечения микстуры и настойки. Вряд ли она мне поверила, но не сказала этого.

— Нечему удивляться, сеньор Васент, — сказал судья, когда я рассказал о возникшей проблеме. — На всю Венецию десять лекарей, вы одиннадцатый. Город поделен лекарями на районы, в которых они пользуют больных, а тут вы ворвались в это застоявшееся болото, — не понятно почему, судья стал величать меня на вы, хотя раньше этого за ним не наблюдалось, да и ладно, ему виднее.