Мой отец — глава крупного холдинга «Росинвест» Борисов Александр Михайлович. Я — его единственный приемник. С пеленок мне это вдалбливали вместе с детской смесью, рассказами Киплинга, учебниками алгебры и фиговой тучей репетиторов. Не было ни единого шанса думать по-другому. Да я и не хотел. С шестнадцати лет я начал посещать офис отца. Мои ровесники этого не понимали, а мне нравилось. «Таким образом ты пытался компенсировать отсутствие папы рядом с тобой в детстве, так как он пропадал на работе все время», — скажут многие и окажутся недалеки от истины. Его внимания мне действительно не хватало, но я слишком рано понял, кто мой отец и что мы за семья, а потому не обвинял его в занятости.

Мне тридцать три — возраст Христа. Мама каждый раз хватается за сердце, когда слышит от меня, что для женитьбы я не созрел и вообще раньше сорока ни-ни. А по мне так и до конца жизни. Зачем надевать этот хомут на шею? Зачем быть верным одной единственной, если вокруг столько женщин, если они требуют твоего внимания, а ты можешь осчастливить многих? Это абсолютно не значит, что я не верю в любовь. Я знаю, что она есть. Я не знаю, что при этом чувствуют, но то, что она есть, абсолютно точно. У меня два волшебных примера по жизни. Первый — это мои родители. Папа, при всей его занятости, души не чает в Ольге Петровне, своей супруге, и я почему-то уверен, что он ей не изменял никогда. Второй — это Александрос и Софья. Я не сразу увидел отклонение в поведении друга, когда он повстречал Софью. А когда заметил, наблюдал за его сумасшествием как юный натуралист за распускающимся цветком. Не издевался, а просто наблюдал и помогал, где мог помочь. Он мой самый лучший друг, а друзья на то и нужны. Я никогда Адамиди не видел таким счастливым, как в день его бракосочетания с Соней. И искренне был рад за них. Была классная свадьба: веселая, не помпезная — все свои. Если бы не эта рыжая пиявка, так вообще бы был идеал. Но ведь нет, она вездесущая: куда не ткнись — везде она. Это не баба, а черти что. Мелкая, как пень, и такая же тупая. Хотя нет, в остроте ума ей не откажешь. Даже на церемонии и то умудрилась выбить меня из колеи.

Церемония вот-вот должна начаться. Мы с Алексом стоим уже у алтаря. Рыжей нет и нет.

— Олег, сходи, посмотри, где Марина. Пора начинать и так на двадцать минут уже задерживаемся.

Я пошел в дом в поисках мелкой. Сразу поднялся на второй этаж и постучался в комнату невесты.

— Марин, ты здесь? Пора начинать уже, — прокричал из-за двери.

— Ее нет здесь, — услышал голос Сони.

— Сонь, где она?

— Так ушла уже вниз.

Наверное, разминулись. Спустился вниз, пересек лужайку. Рыжая, как ни в чем не бывало, стоит у алтаря и болтает с Алексом. Завидев меня, прищурила свои голубые глазищи и отчитала при всех:

— Олег, тебе не стыдно? Мы тебя только ждем. Думаешь, Соне легко там стоять в этом платье? Оно целую тонну весит, ей сейчас даже не присесть — боится, что помнет фату.

— Да я за тобой…, - начал возмущенно я.

Но меня прервал свадебный марш. Я злобно на нее зыркнул, но она уже смотрела в проход, по которому отец вел свою дочку Софью к будущему супругу. Рыжая шмыгнула и чуть утерла слезу из уголка глаза. Матерь Божья, да она еще и сентиментальная! Никогда бы не подумал.

Всю церемонию я подспудно думал о том, что все равно обязан ей сказать, что из-за нее задержали сие действо, а не из-за моего отсутствия.

Как только закончилась официальная часть, все расселись за накрытыми столами. Поскольку с ней мы сидели за одним столом вместе с женихом и невестой, я не удержался и высказал:

— Так-то мы из-за тебя церемонию задержали на двадцать минут, а не из-за меня.

Она непонимающе уставилась на меня, а потом рассмеялась. Тут должен признать: смех у нее действительно красивый, звонкий, заливистый. Но только смех! Все остальное на двоечку с минусом, а рост на минус один.

— Ты сейчас серьезно?

— В смысле?

— Сонь, — обратилась она к невесте.

— Да?

— У тебя есть валерьянка?

— А что, кому- то плохо? — озадачено уставилась на подругу.

— Ага. Вон этому зализанному дай, а то по пустякам загоняется. Возраст, наверное, — несколько раз многозначительно поиграла бровями.

Соня и Алекс засмеялись.

— Что? Какой возраст? Ну ты, твою ж… У меня слов нет!

И вот так всегда: ты слово — она сто в ответ. Бесит, как же она меня бесит!

Итак, отец последний год во главе холдинга. Через год я встану у руля. Ответственность большая, но надо сказать, и сейчас большинство задач по управлению лежит на мне. Должен ли я был приехать в это подразделение, чтобы сам лично разобраться с тем, что тут происходит и почему показатели стремительно падают? Нет, не должен. На это есть специально обученные люди, которые за это получают деньги. Но как говорит мой папа, мозг имеет тенденцию ржаветь, если его не прокачивать. А потому, помимо того, что безвылазно сижу в кресле вице-президента, я занимаюсь разными сферами деятельности нашей компании, что помогает быть в тонусе и держать руку на пульсе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я планировал в этом филиале пробыть не больше недели, а потом передать все новому директору на проверку и урегулирование деталей. Но, думаю, задержусь. «Вечер перестает быть томным», — усмехнулся я про себя. Нервы потрепать Рыжей — святое дело.

Вечером все сотрудники как белые люди шумели, суетились, собираясь домой. Все, но не я. И за это «спасибо» надо сказать клопу. Злости моей не было предела. Через час после миллиарда ошибок в тексте, после тонны проклятий в адрес упыря и одного сломанного карандаша пополам я сдалась, перестала насиловать комп и просто вырубила его. Завтра на свежую голову сделаю. Придется, правда, приехать пораньше. Вышла уже на пустую парковку и обалдела. Мою избитую «малышку» подпёр черный Ренджровер Борисова. Да так искусно, что выехать я ну никак не могла, при всем моем желании. А мне через полтора часа надо в гаи нарисоваться, что-то подписать, что-то забрать для страховой компании. Я от души пнула по колесам. И ничего. Пыталась чуть качнуть машину, но мне это не по силам. Ну, пипец! Борисов, тебе конец!

Я сидел на первом этаже в кофейне, отпивал мелкими глотками горячий напиток и с удовольствием наблюдал за тем, как мелкая скачет вокруг моей машины, это было до одурения забавно! Я даже засмеялся в голос, чем привлек к себе внимание рядом сидящих посетителей. Думаю, Вы поняли, что сделал это я специально, и уже как целый час сидел в своей засаде, ожидая прихода Рыжей. Но, клянусь, это стоило того! Получив порцию бодрости от кофе и моральное удовлетворение от немого кино, я кинул купюру на стол и вышел из кофейни. Медленно, стараясь не шуметь, подошел к ней сзади и расслышал такое количество проклятий в свой адрес, что появилось искреннее желание ринуться к бабке-шептунье за обрядом. А уж сколько ласковых имен мне присвоил ее изощренный ум! Самое безобидное: клоп уродливый. Вот тут я не соглашусь: почему клоп? Почему? Где у этой женщины логика? Клоп — это маленькое что-то, во мне же было сто девяносто сантиметров роста и спортивная фигура. Спорт я уважал: большой теннис, плавание, ну и собственно саму тренажерку. Уродливый? А это-то почему? Девушки все как на подбор пели дифирамбы моей внешности. Да и я не слепой, в зеркало смотрюсь иногда. Это не значит, что я нарцисс, нет. Но обычными доступными вещами для поддержания мужского лоска пользуюсь.

— У тебя зарядка вечерняя или просто танцуешь какой-то священный танец вокруг моей машины?

Она медленно повернулась на звук моего голоса. Я посмотрел в ее глаза — они сверкали от гнева. Она была на взводе. А я, прям, питался этими эмоциями. Это круто!