Утро началось более, чем дерьмово. Нет-нет, проснулась я с улыбкой на губах, мышцы приятно ныли от физнагрузок предыдущего вечера, при воспоминании низ живота ощутимо кольнуло. А потом посмотрела на будильник. Твою ж дивизию! Опаздываю! Скатилась кубарем с кровати и началось. Горячая вода оказалась отключена, минус душ — я же не морж, в конце концов. Кофе «убежал» из турки, залив плиту. На вытереть времени нет, значит потом отдирать эту самую плиту. Ну и классика жанра: порванные чулки моим же ногтем, а ибо в деле натягивания чулок спешить нельзя, но напомню, я опаздываю. Отшвырнула непригодный теперь к использованию капрон, вновь открыла дверь шкафа, проходясь глазами по гардеробу: платья, юбки. Где, блин, брюки?

Поиски завершились успехом, а вот на макияж времени не осталось. Скидала косметику в сумку и пулей вылетела из дома.

Пробегая положенные триста метров до остановки, на ходу пыталась открыть сумку, потому как именно в этот момент ожил телефон.

— Привет, Тём! Извини, я опаздываю на работу, давай потом созвонимся, — выпалила пыхтя, не дожидаясь приветствия.

— Я недалеко от тебя как раз, за тем и звоню, узнать, починила ли машину. Судя по пыхтению — нет. Давай заеду.

Неуж-то кто-то на небесах решил смилостивиться надо мной?!

— Давай. Я на остановке. С проспекта не сворачивай, метров двести от поворота в мой двор. Буду стоять и неистово махать.

— Заметано. Дай три минуты.

И, действительно, через три минуты мы уже вливались в поток машин на его отремонтированном Порше.

— Тём, тебе голову не давит? — поинтересовалась с улыбкой я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вроде нет, — улыбнулся. — А должно?

— Да просто обязано! Нимб прорезается. Честно — честно! Ты на столько вовремя, даже не представляешь!

— Ну, судя потому, что у тебя что-то странное на голове, то очень представляю, — засмеялся Артём.

Я тут же открыла солнцезащитный козырек, уставилась на себя в зеркало и тихонечко застонала. А стонать было от чего — в попыхах я забыла причесаться и теперь мои и без того непослушные рыжие волосы создавали нечто на мой башке, неподдающееся определению, отдаленно напоминающее парики дам в стародавние времена.

— Спрашивать, есть ли у тебя расческа, я думаю, бесполезно?

— Ты видишь, что мне есть, что чесать?

— Ответ приходит только пошлый, — лукаво улыбнулась. — Озвучивать?

— Даже не сомневался, — покачивая головой, засмеялся молодой человек.

— Ты машину в ремонт сдала?

— Да, — не стала уточнять, что это сделал тот, о ком сейчас вспоминать неуместно. — Тём, а страховая, она… — не знала как продолжить.

— Выплату одобрили. Правда, целиком не покрыло.

— И сколько еще я должна? — нахмурилась.

— Ты? — взглянул удивленно. — Мне лично не сколько. Я не буду подавать в суд.

— Спасибо, Тём, — от чистого сердца поблагодарила я. — Но все равно, при первой возможности я отдам. Обязательно мне счет выстави. Не сразу, но частями возмещу.

— Марин, если ты еще раз заведешь этот разговор — обижусь. Ты лучше разберись с владельцем Мерса — там, думаю, разборки покруче будут.

— Это точно, покруче, — вновь подумала об Олеге.

Мы остановились на светофоре и я принялась деловито доставать косметику из сумочки. Артём повернулся ко мне и посмотрел в упор.

— Тебе это не нужно.

— Что, прости? — сомневаясь в правильности трактования его слов, решила задать уточняющий вопрос.

— Косметика. Ты и без нее красивая.

Мы смотрели друг на друга, в машине повисла напряженная тишина, пока ее не прервали крайне нервные сигналы других авто.

— Спасибо, но так считают далеко не все.

— Они тебе просто завидуют.

— Ой, Тём, ты прям как гусар — сыпешь и сыпешь комплиментами, — решила разрядить обстановку. Вот не готова я сейчас, с утра, принимать от него комплименты и ухаживания.

Достала тени и принялась наносить на веки.

— Через сколько примерно будем?

— Судя по навигатору, минут двадцать пять.

— Супер. Успею выйти даже с двумя накрашенными глазами.

— Марин, пошли вечером в кино?

Я замолчала, делая вид, что прорисовываю глаза, а сама думала о встрече с Олегом. С одной стороны, я очень хочу провести время с ним. Прям вот до свербежа хочу. Моя «банка варенья» еще не до конца съедена. С другой, надо его немного поставить на место и показать разницу между мной и его блондинками. Ну и с третьей, и самой главной, грех не подразнить Борисова. На чистую ревность я, безусловно, не рассчитывала — чтобы ревновать нужно любить, но вот сыграть на его чувстве собственника — это ж милое дело. Улыбнулась.

— А пойдем. Часам к шести сможешь подъехать? Успеешь?

— Спрашиваешь, — удовлетворенно ухмыльнулся Артём.

В офис я не опоздала. Зашла в предвкушении нескучного рабочего дня. Интересно, чувство неудовлетворенности мучает только меня одну или товарища директора тоже? Додумается меня вызвать в кабинет или нет? Эти вопросы крутились в голове, когда я приступала к работе, предварительно раздобыв расческу.

Наступило время обеда, а Олег так и не объявлялся: не звонил, не писал, даже паршивого голубя почтового не прислал. Настроение неминуемо стремилось к нулю. Прорваться к нему в кабинет я не могла — не было причины. А вот выведать на обеденном перерыве на месте Борисов или нет у Люды-секретаря — это в моей власти. Так, в кафе я подсела за ее столик и с помощью нехитрых манипуляций узнала, что пока Олег не появлялся. Дрыхнет, наверное, еще, — усмехнулась я про себя. Везет же начальству: хочу — хожу на работу, не хочу — не хожу.

Ровно за час до окончания рабочего дня пришло сообщение. Открыла, прочитала имя отправителя и сердце забилось, а кривая настроения грозилась пробить потолок:

— Соскучился. Через час жду за углом бизнес-центра.

Но спустя пять секунд улыбка сошла с лица. Вот так вот, просто приказал. Не тебе «как ты?», «выспалась или нет?», а просто «жду». Выдрыхся и решил: «А почему бы не встретиться и не продолжить заезд». Однако! Ну мы тебе пыл-то поумерим. Постой в стойле, жеребец, остынь. Ничего не ответила и в приподнятом, уже боевом расположении духа принялась за работу.

Кое-как досидел это гребаное совещание. Никогда меня так еще не тяготили дела и многочасовые обсуждения проектов, как сегодня. Что ж ты со мной делаешь, Рыжая? И виной был не недосып, а именно она, мысли о ней, да твою ж, даже ощущение ее. Вспомнил и в очередной раз поморщился, ерзая на стуле.

— А вы как считаете, Олег Александрович? — отдаленно услышал обращение к себе.

— Эм… надо подумать, — все, что смог выдавил я, потому как доводы коммерческого директора напрочь пропустил мимо ушей.

— Не понимаю, Олег, над чем тут думать? — удивленно уставился на меня отец.

Вот же ж, еще этого не хватало.

Совещание закончилось, но отец не спешил меня отпускать.

— Олег, пойдем пообедаем вместе. Не вижу тебя, совсем пропал куда-то.

— Ты ж знаешь, в филиале проверку заканчиваю.

— Да-да, — хлопнул меня по плечу, — и все-таки найди уж для отца часик.

— Хорошо, — поняв, что не отвертеться, согласился я.

Мы приехали в небольшой грузинский ресторан. Отец обожал грузинскую кухню, а потому выбор был очевиден. Сделав заказ, принялись обсуждать рабочие моменты. Когда принесли кофе, он перешел на дела семейные, если это можно так назвать.

— Олег, мне звонил Строев. Говорит, что ты вроде перестал общаться с Илоной. Что у Вас произошло?

С тех пор, как мне исполнилось двадцать лет, отец без устали говорит о том, что жениться я должен только на девочке с соответствующим статусом, что все должно делаться на благо укрепления капитала семьи. А маман с его легкой подачи без конца устраивает семейные ужины, на которых проходят смотрины. Но все эти приторные папочкины дочки — не для меня. И я бегу от них, как от огня. Не дай бог им дверь открыть, и они тут же потащат в ЗАГС. Прокол случился только с Илоной. Мы познакомились с ней на одной из бурных вечеринок и я понятия не имел, что ее отец сам Строев Геннадий Степанович — один из партнеров отца по бизнесу. А потому, уточнив, знает ли она правила игры и получив утвердительное «да», я завел с ней легкий, ни к чему не обязывающий роман. Какого же было мое удивление, когда в один из дней ко мне в кабинет влетел, радостно улыбаясь, отец со словами: «Я не сомневался в тебе, сынок!» Выяснив обстоятельства такого неожиданного всплеска отцовской гордости, я впал в ступор. Классика: Илона «по секрету» сказала маме, та — отцу, ну, а тот, фантанируя восторгом и, планируя нашу свадьбу, заявился к моему папе. К тому моменту мы с Илоной встречались уже почти три недели и, в принципе, меня все устраивало, а за неимением лучших кандидатур — пускай пока будет она. Безусловно, где-то я поддерживал отца, что жениться необходимо на нужной женщине, так и планировал сделать, но не сейчас. Пока не готов.