Когда Магнус пришёл убирать «свинячество», оказалось, что убирать почти нечего. Две дворняги уже слопали батон, и теперь слизывали с камней остатки молока. Магнус сгрёб в совок битое стекло и размокшую бумагу, набрал в ведро воды и затёр пятно. Вода на лёгком ветерке моментально высохла. Тротуар вновь был чист.

Вернувшись, Магнус спросил, куда девать мусор. Михель молча проводил его в сарай, в котором вдоль стены стояло несколько огромных ларей с надписями: «Битое стекло», «Бутылки», «Бумага», «Дерево», «Ткань», «Металл». Выбросив бумагу и осколки, Магнус вышел из сарая. Его мучила совесть. Спасая Магнуса от страшного «директора», Михель остался без батона и молока. Нужно купить для него эти продукты. С собой были только остатки вчерашней зарплаты, значит, на трамвай уже не хватит, но зато у дворника не будет повода думать о Магнусе, как о неблагодарном куске мяса.

Искать продуктовую лавку в незнакомом районе – не самая удачная мысль, особенно после того, как едва не попал в лапы незнакомца, но Магнус полагал, что Михель вряд ли ходил куда-то далеко. Так и оказалось: маленький ларёк притаился в нише у ограды сквера. По счастью, денег хватило и на бутылку, и на хлеб.

Михель не обрадовался возвращению Магнуса, но за продукты спасибо сказал. Стоя рядом с верстаком, он откусывал от батона, и пил прямо из горлышка. Магнус тихо стоял у двери и изо всех сил скрывал, что тоже голоден. Наконец, дворник проглотил последний кусок и спросил:

– Чего ждёшь?

– Инвентарь забрать можно?

– А работать чем? Метла одна. Совок один.

– Э… Так я не уволен?

– В понедельник. Без директора. Не опаздывать.

Домой Магнус добежал, как ему казалось, быстрей трамвая.

Не зная, что делать с радостью, которая его переполняла, он подмёл крыльцо, выбил коврик, сбегал в лавку герра Шнитцельбаке и вымыл ему витрину в благодарность за метлу и совок, и помог бабушке Лизхен убрать в курятнике.

В ожидании понедельника Магнус наколол дров, разобрал хлам в сарае и покрасил ограду палисадника, и всё это время душа его пела, будто с началом недели он отправится в круиз на плавучем универсаме, а не метлой махать будет.

Мама и Элинор тоже обрадовались новости, когда вернулись. Особенно радовалась Элинор, которая обещала что-то подыскать на фабрике, да так и не успела сегодня.

Но как бы оптимистично ни смотрел Магнус в будущее, в понедельник издевательства в школе возобновились. Почти все ездили в Шённен-Блау, все видели плавучий универсам, но никто не видел там Беккера.

На этот раз Магнус вообще не реагировал на подначки и тычки. Он уже видел, как на двенадцатый день рождения поднимется по трапу на борт универсама, наберёт там всяких конфет и леденцов в фирменных фантиках, и раздаст потом перед уроками всем, кто так злобно шипит ему в спину. И обязательно со всеми помирится, и никому не припомнит зла, даже Фридриху. И даже не вспомнит о предательстве Юргена. Главное – с понедельника по пятницу являться на работу, и делать всё, что скажет Михель, который, как оказалось, совсем не плохой.

Незаметно пролетел май. Все летние каникулы Магнус провёл, благоустраивая территорию колледжа. К нему все привыкли, даже дирекция. Михель перестал ругаться, научил правильно держать в руке ножовку, стричь кусты секатором, стал доверять ключи от ворот. Несколько раз Магнус вообще полностью заменял дворника, потому что у него были какие-то срочные дела дома. Если кто-то спрашивал Михеля, Магнус отвечал, что он вывозит мусор, обещал передать поручение, и выполнял его сам. Если в дирекции об этом и догадывались, то смотрели сквозь пальцы: работа-то, в конечном счёте, выполнена, бюджет не превышен, значит, всё в порядке.

На двери в дворницкой висела вырезка из «Фрюлингштадт цайт»: фотография полицейского Дерека Лемке, задержавшего опасного преступника, несколько раз покушавшегося на жизнь мальчиков и девочек, слава богу, безуспешно. Задержать преступника помогли сознательные граждане Фрюлингштадта, пожелавшие остаться неизвестными. Справедливости ради, Магнус и Михель с удовольствием бы не остались неизвестными, но Магнус решил, что, если дома узнают об этом приключении, его вообще никуда отпускать не будут.

Отношения с Михелем тоже заметно изменились. Если в первые дни Михель злобно шипел и ругался по малейшему пустяку, то к середине лета уже предлагал вместе попить чаю или даже сыграть в карты, но выиграть у него было невозможно, и скоро такое времяпрепровождение обоим надоело.

Магнус так привык к работе, что начал скучать в выходные дни. С ребятами из школы он перестал разговаривать, никто не звал его играть в мяч или запускать воздушного змея. Заводить новые знакомства не было времени. Поэтому в выходные он помогал бабушке Лизхен и по дому, причём за домашние обязанности денег уже не просил, понимая, что маме и Элинор дома тоже никто не платит ни за суп, ни за мытьё посуды, да и с бабушки Лизхен платы не требовал, если только она сама предлагала пять-десять пфеннигов (их Магнус откладывал на проезд).

Закончилось лето. Сквер сначала вспыхнул разноцветным пламенем, потом пламя облетело, зарядили дожди. Цветы с клумб Магнус с Михелем перевезли в оранжерею, отапливать которую тоже приходилось им. Когда выпал снег, работать стало немного полегче: чистить приходилось только дорожки, а газоны, клумбы и сам сквер постепенно заметало. Иногда Магнус помогал Михелю загружать мусор в грузовики. Оказалось, за мусор платят, и узнав, сколько, Магнус мигом подсчитал, что с одной их улицы за полгода можно собрать мусора на половину билета!

– Какого билета? – не понял Михель, перекидывая тюки с макулатурой в кузов грузовика.

– В универсам.

– В универсам? По билетам?

– Чудак человек! Это плавучий универсам доктора Фитца, там есть абсолютно всё, чего только может желать человек.

– Так уж и всё?

– Доктор Фитц утверждает: если покупатель не обнаружит в его универсаме какой-либо товар, существующий в мире, он лично выплатит десятикратную компенсацию за билет, ну, и ещё всякое.

– И ты нашёл такой товар?

– Я?! Нет. Погоди!

Магнус вылез из ларя с бумагой и сбегал в будку, где висела на гвозде его цивильная одежда. В заднем кармане штанов лежал старый портсигар, раньше принадлежавший отцу. В портсигаре давно уже не было папирос, и Магнус хранил в нём фотографию отца и рекламный проспект плавучего универсама. Это был цветной буклет на четыре полосы, и на последней был изображён аэростат эконом-класса «Цеппелин-смарт» с разборной гондолой, электродвижком и портативным генератором гелия. Эту картинку он и показал, вернувшись, Михелю:

– Вот это я хочу. И ещё бабушке Лизхен золотую и серебряную пряжу, конечно.

– Убиться веником, – хмыкнул Михель, поглядев на картинку. – А просто так этот пузырь никак не купить?

– Такой только в Америке продаётся, да и то не всегда, а только на салонах аэронавтики. И заказов слишком много, я читал.

Магнусу было удивительно, что есть люди, которые ни разу не слышали о плавучем универсаме. И он стал рассказывать обо всём, что когда-либо читал про доктора Фитца и его магазин. Так они загрузили два грузовика, а после пошли чистить снег перед производственными корпусами. Пока шли, Михель вдруг снова спросил, дождавшись, пока Магнус на мгновение замолчит:

– Если в этой плавучей лавке всё так легко можно взять, почему тогда богатеи не летают на воздушных шарах? Уж наш-то бургомистр должен был купить своему сынку такую игрушку.

– Масса «Цеппелина» со всеми комплектующими – сто килограмм без малого. А забрать можно только тот товар, который обладатель билета может унести сам. Ты что, слушал невнимательно?

– Как же ты его вынесешь?

– Очень просто. Я соберу аэростат прямо в универсаме, накачаю гелием и выведу за верёвочку.

– То есть обманешь владельца?

– Это не обман. В правилах не запрещено…

– Но так ведь никто не делает.

– Значит, я буду первый.

– Хитрый, – Михель дёрнул шеей. – Ладно, хватит болтать, снег сам себя не уберёт.