Повторный звонок − и я спокойно выдохнула. Бой окончен. Отойдя от отличницы, видела смятение оборотницы. Та поднялась с песка и гневно сплевывала.

– Ничья! – позвучало от наставницы.

Народ − ученицы и ученики школы, солдаты в увольнении и немного женщин, заулюлюкал, выказывая недовольство. А оборотница подошла ко мне и высоко подняла черный платок − знак нечестного боя.

– Штраф, Джиобами!

– Эти тренировки предназначены для того, чтобы мы были готовы дать отпор врагу за границей клана. О какой чести и честности в драке вы говорите? – гневно рыкнула на наставницу.

– Еще слово − и будут начислены дополнительные часы работы в саду,– процедила старшая двуликая. – Твоя техника не идеальна, стойка без баланса, а…

– Ашь! – рыкнула небу и демонстративно развернулась спиной к оборотнице.

Будучи связанной, поспешно покинула тренировочный круг, игнорируя крики наставницы. Джиао оббежала зрителей и встретила меня за границей поля. Умело развязала мои руки и хотела ободрить, но я подняла ладонь вверх и пошла в здание школы. Мне надо остыть. Уж слишком взбесила меня эта Кошка. Каждая попытка быть лучше была похожа на желание удержать в руках мыльный пузырь. Сплошные фиаско.

Раньше, лет так двадцать назад, я действительно старалась. Рвала жилы, чтобы переплюнуть Юнру. Но сейчас… Какой в этом смысл? Джиао не стремиться быть первой, но родители любят её не меньше. Так зачем мне захотелось сегодня погоняться за победой?

В школьной душевой разделась и набрала студеной воды из бочки. Стуча зубами от жалящего холода, опрокидывала на себя черпак за черпаком, пока в голове не осталась единственная мысль: согреться!

Мылом с добавлением трав, сваренным нашими женщинами, смыла остатки пота и грязи. Последний черпак воды, а затем полотенце. Трусцой подбежала к лавочке с вещами и надела школьную форму. Благодаря регенерации, синяки и ссадины уже не болели, а отек на скуле понемногу сходил. Жаль, что гордость так быстро не исцелялась.

«Ненавидишь проигрывать?» -прозвучал любопытный голос. – «Не уж-то тебя охватил азарт?»

Проигнорировав Кошку внутри себя, направилась в шахматный клуб. Бохая я не видела среди толпы, и очень надеялась, что он не наблюдал за тренировкой. Но моим мечтаниям не суждено было сбыться.

В шахматном клубе на столе обнаружились два подноса с горячей едой, а сам молодой двуликий спокойно стоял у распахнутого окна. Я в который раз подметила чистые, отутюженные штаны с модным заломом по центру.

– Прекрасная драка, Джиобами,– улыбался двуликий, хлопая в ладоши.

– Бохай,– недовольно попросила я, присаживаясь за стол.

– Ты так не злишься проигрышу в шахматах, как ничьей в…

– Я победила! Я злюсь, потому, что это не справедливо,– перебила оборотня, буквально закипая с новой силой.

– Ну-ну,– присел передо мной на корточки Бохай и аккуратно провел пальцами по моей пострадавшей скуле. – Мы все видели твою победу. Главное, чтобы ты для себя победила, а мнение наставницы дели на два.

Шмыгнув носом, закивала.

– Вот и чудесно,– сверкнул улыбкой оборотень.

Я улыбнулась в ответ. Повисла небольшая пауза.

– После хорошей тренировки хочется съесть целого дракона, поэтому я принес для тебя еду,– махнул рукой в сторону стола Бохай.

– Это все мне?!

– Я тоже хотел пообедать,– встав с корточек, замялся оборотень. – Но если ты съешь все, то я принесу еще одну порцию, для себя.

– Нет, нет, садись,– замахала я руками. Гору отварного пшена на втором подносе я бы точно не осилила.

Некоторое время мы молча работали палочками. Включенный Бохаем телевизор тихо вещал последние новости с фронта и про обстановку в мире.

– Две недели назад из Небесного дворца императрицы Йоны были украдены…

Непроизвольно подавившись, подняла голову и вытянула шею, чтобы лучше видеть телерепортаж из дворца создательницы международных законов. Императрица Йона14жила много веков назад, была парой простого смертного и ввела законы, позволяющие урегулировать отношения между оборотнями и людьми. Она первая заявила о своей парности к смертному мужу и добилась равноправия между нашими расами. Её боялись и боготворили при жизни, и с почтением относятся уже после смерти.

– Бохай, отодвинься,– попросила, с интересом слушая журналиста.

Судя по увиденному − все перевернуто, разбросано, украдено: от предметов искусства до подушек. Бохай сел боком и сам заинтересовался репортажем. Репортер вещала, что ведутся поиски вещей, но пока безрезультатно.

– Клан Хон в ответе за исчезновение исторических ценностей,– говорила журналист.

– В каком смысле «в ответе»? – задала вопрос телевизору.

– Ты же знаешь, клан Хон − ближайший к дворцу императрицы, и мы были приставлены охранять его от мародерства. Война же,– пожал плечами Бохай.

– Серьезно? Ты так спокоен? Почему отец все еще не ответил прессе и не собрал мужчин на поиски? – возмущенно задавала вопросы, глядя на равнодушного Бохая.

– С чего ты взяла, что мы не ищем? – странно улыбнулся двуликий. – Твой отец прекрасно несет всю ответственность за пропажу вещей из дворца императрицы Йоны. У нас все под контролем,– с нажимом заявил он.

Я с недоверием зыркала на оборотня. Уж слишком он безмятежен. Может, действительно, зря я нервничаю, и у альфы клана все по плану?

– Точно?

– Сядь и доедай,– приказал мужчина, вручая мне палочки.

Фыркнув, я доскребла остатки каши и отвоевала последнюю фасолину у Бохая.

****

– Ты идешь на танцы в следующую субботу? – неожиданно поинтересовался оборотень, расставляя шахматные фигуры.

Я только вернулась из столовой, куда относила грязную посуду, и невольно закусила губу. В конце следующей недели начинается летний фестиваль. И, по традиции, организовывают ежесубботние танцы. Туда допускались все: от ребенка до старика.

Только есть одна загвоздка − платье. В старом точно не пойду. Я его одевала больше десяти лет подряд. Ткань по швам заметно потерлась, да и цвет потускнел.

– Я пока не определилась. Возможно, меня не отпустят. Слишком много часов отработки на мне висит,– уклончиво ответила, садясь за стол.

– Жаль. Я хотел пригласить тебя потанцевать,– пожал плечами оборотень, не отрываясь от своего занятия.

Жар смущения опалил мои щеки, а сердце застучало быстрее обычного. Мимолетный взгляд… Я резко поднялась со стула и подошла к окну. Воздух! Мне нужен воздух! Почему он так смотрит?! Я знаю, что он почувствовал мое смущение и услышал сердце. И это раздражает. Я же не слышу ни его дыхания, ни ускоренного пульса! Он спокоен и безмятежен! А я, а я нервничаю! Сколько раз наставница учила нас прятать свои эмоции! Как она говорила? Надо подумать о грустном. У меня нет платья!

«Прекрасно, Джиобами. Ты само спокойствие», – расхохоталось мое внутреннее пушистое чудовище.

– Я плохо танцую,– выдавила из себя. – Найди себе другую партнершу для танцев. Джиао любит двигаться под музыку.

– И Ченг меня убьет,– хохотнул Бохай. – Ладно. Будем весь вечер пить пунш и обсуждать косолапость смельчаков на танцполе.

– Что? – не поняла последнюю фразу оборотня, упорно разглядывая пейзаж за окном.

– Я буду ждать тебя в семь в следующую субботу,– ударило мне в спину решительное заявление мужчины.

6 глава

– Джиобами! Наконец-то ты пришла! -радостно защебетала Джиао, едва я переступила порог дома.

За окном уже смеркалось. Обещание Бохая простимулировало выйти в сад и ожесточенно повыдирать бурьян. Поэтому, к вечеру моя голова была словно чугунная кастрюля, а поясница – сплошной комок боли. Руки еще горели, ведь в запале я не додумалась надеть перчатки, и сейчас кривилась от любого касания к ладоням.

Сестра встретила меня с музыкой, подтанцовывая на носочках. Мама говорила, что когда Джиао обретет своего Зверя, она наверняка получит зависимость от танцев. У каждого члена клана Хон есть своя одержимость. Это отличает нас от других оборотней, не считая алых глаз. Манул может быть одержим чем угодно. К примеру, папа одержим острой едой, мама − пунктуальностью, а наша соседка − синим цветом. Весь её дом в синих оттенках: обивка, краска, фарфор. Даже у её пары человеческие глаза 15не карие, а голубые.