Учебный день взрослых девушек, с дремлющим Зверем, проходил в три этапа. Утром мы изучали точные науки, а также иностранные языки. Днем шли работать на фабрику, во вторую смену. А уже вечером, до самой темноты, мы должны были изучать искусство икебаны, рисунок в технике батик, игру на разных музыкальных инструментах, танцы, а также искусство соблазна.

Пока садилась за парту, не могла отделаться от навязчивой мысли: «Джиао хочет быстрее найти пару, а дальше что? Вот найдет она пару, и какая следующая её мечта? А будет ли в той мечте место для меня?» Невольно покосилась на соседнюю парту, где раскладывала свои вещи сестра. Она вопросительно взглянула на меня, а я отвернулась к окну. Сидеть возле него очень удобно. Если урок не интересен, можно рассматривать пейзаж.

– Джиобами, почему ты не слушаешь меня? – строго спросила наставница, поправляя маленькие круглые очки на переносице. Одетая в ципао старых времен − с высоким воротником, длинными широкими рукавами и подолом у самых носочков − двуликая была воплощением чопорности и суровости.

Она вела наш класс уже больше тридцати лет и прекрасно всех знала. И моя скучающая персона порядком её раздражала.

– Я не понимаю, почему должна сидеть здесь? Кому нужна элементарная математика?

Остальные девять учениц класса повернулись в мою сторону, словно по команде, и подперли щеки кулачками в ожидании очередного шоу мятежницы Джиобами.

– Математика вам может в жизни и не пригодится,– холодно начала наставница,– но она позволит вашим головам думать яснее. Математика ставит задачи, которые помогают родить извилины в ваших плоских мозгах. Если тебе так не интересно слушать меня, то можешь выйти в сад и вырвать сорняки.

Этого я и ждала. Быстро поднявшись со своего места, кинула бумагу и карандаш в сумку. Проходя мимо наставницы, услышала:

– Плюс три часа в шахматном клубе, Джиобами.

«Она знает, как я не люблю шахматы, и все равно…» – мысленно прошипела, а сама повернулась к ней и молча, кивнула.

Перчатки, сапка с короткой рукояткой, и корзина для сорняков нашлись в хозпостройке школы. Там же взяла передник, чтобы окончательно не испачкать свою многострадальную юбку. Скинув все в одну кучу рядом с клумбой, села под деревом и достала книгу из сумки. В произведении Уильяма Фолкнера, с южно-готическим налетом в сюжете, рассказывалось о бедах одной американской семьи.

Углубившись в чтение, пропустила мимо ушей звонок на перемену, звук подъехавших машин и разговоры неизвестных.

Спохватилась лишь, когда сестра села рядом и поставила поднос с едой на мои колени.

– Ну ты выдала на математике,– прокомментировала моя копия. – Почему так взъелась на неё?

– Она пристала, я ответила,– резонно подметила, откладывая книгу и гримасничая.

– У тебя сегодня весьма странный день: маме утром сломала мухобойку, с наставницей поругалась,– начала перечислять мои заслуги сестра.

– Осталось забрать у отца печать альфы клана Хон и объявить Луне4 войну,– расхохоталась я. – А вообще надоело молчать, Джиао. Я устала жить по их правилам и танцевать под их флейту. Устала притворяться, что покупаю соевый соус!5

– Пока твой Зверь спит, ты не можешь ничего сделать. Тебя даже из клана не выпустят,– сказала сестра, протягивая мне тарелку перловой каши с кусочками тофу.

– А есть что-то другое? – из вредности спросила, покосившись на такую же порцию в её тарелке.

– Нет, провиант доставляют с перебоями. Так что нужно довольствоваться тем, что есть.

– Меня уже тошнит от этого клейстера,– сглотнула кислую отрыжку и начала выковыривать палочками тофу из каши.

– Если подсолить, то неплохо,– натянуто улыбнулась сестра. – Мужчины, которые привезли нам в школу еду, несли еще странные ящики в корпус Искусств. Как думаешь, что там может быть?

– А принюхаться не пробовала?

– Пахнет бумагой,– ответила Джиао.

– Книги! – обрадовалась я и отставила тарелку. – Хочу посмотреть!

– Корпус закрыт.

– А окна? – предложила, осматривая двухэтажное здание неподалеку.

– Джиобами,– предостерегающе начала сестра, но я уже бежала по тропинке в обход школы.

От скуки и серости повседневной жизни хотелось выть на луну, но книги помогали и развлекали. А если приехали новые издания? Или старинные фолианты? Мне очень хотелось на них взглянуть.

– Подожди, тут везде ходят,– рука Джиао легла на мое плечо.

– Ты права,– ответила ей, подметив для себя приоткрытую створку в окне второго этажа. – Дождемся момента, когда девочки поедут на фабрику − и залезем туда.

– Я не полезу.

– Тогда постоишь на стороже́.

Сестра поджала губы, но спорить перестала. Уверена: ей тоже было любопытно.

Просидев остаток утра под деревом, я зарисовала на бумаге план корпуса Искусств и возможное расположение ящиков.

2 глава

Едва машина с одноклассницами скрылась по дороге на фабрику, я вышла из тени деревьев и, спрятав вещи в корзинку, побежала к корпусу Искусств. Есть один неизменный плюс того, что я являюсь одной из дочерей главы клана Хон: разрешение не работать на фабрике. Мы с Джиао нагло пользовались этим, но альтернативой работе были часы обучения или волонтерства, которые нам начисляли каждый раз. Я уже и забыла, сколько дней должна провести со стариками или детьми, чтобы снять все свои задолженности. А вот Джиао исправно посещала самых юных представителей клана, которые из-за нелепых превратностей судьбы остались без родителей. Меня тоже звала к себе, однако я, после случая, когда сама же уронила ребенка, сказала сестре: «Нет, спасибо!» и больше туда не приходила. И хоть ребенок упал обратно в кроватку и не пострадал, мне пережитых эмоций и впечатлений хватит, пожалуй, на всю жизнь.

Нужное окно оказалось приоткрытым. Вытащив из хозпостройки пустую бочку, поставила её у самой стены, в нужном месте. С этой импровизированной ступеньки я могла подпрыгнуть и зацепиться руками за карниз окна первого этажа. А там, если подтянуться – то и до второго расстояние всего ничего. Уже примерялась прыгать, как кто-то неожиданно схватил меня за ноги. Ойкнув, посмотрела через плечо. Джиао! Сестра присела возле бочки, обнимая меня за лодыжки.

– Напугала,– громко прошептала, наклонившись над её макушкой.

– Джиобами, давай не будем. Узнают – накажут,– попросила сестра.

– Не накажут, тебя – точно нет,– улыбнулась в ответ. – Подсади меня.

Оборотница расстроено вздохнула, ведь не смогла переубедить меня оставить эту затею и, присев, просунула голову между моих ног, усаживая на свои плечи. Высота позволила зацепиться за подоконник второго этажа, и я, используя плечи сестры как ступеньки, взобралась повыше. Открыв окно, влезла в складское помещение.

Не самое мягкое приземление отразилось болью в спине. Потерев поясницу, выглянула в окно. Джиао продолжала стоять на бочке и яростно оттирала отпечаток моей туфли со своей рубашки.

– Дома постираешь! – крикнула ей.

– Мама будет ругаться!

– Ты прямо сейчас хочешь об этом поговорить? – зашипела на расстроенную сестру. – Залезай.

– Но я…– начала протестовать Джиао, однако замолчала и, приняв мою протянутую руку, взобралась на второй этаж.

Прижимаясь к стене, старались отдышаться после скачка адреналина. Голова заныла от недовольства Зверя. Проведя пальцами по шее, ощутила мягкие, густые волоски. Сестра сидела рядом и с таким же удовольствием гладила свою голень, покрытую серой шерстью.

– Значит, совсем скоро? – спросила она.

– Думаю да. Уши, шерсть – все указывает на скорое обращение,– улыбнулась, предвкушая выпуск и возможность уехать. – Ладно, давай посмотрим, что привезли.

Ящиков оказалось пять. Напрягая нюх, провела носом вдоль них, в надежде понять, что внутри.

– Везде пахнет бумагой,– озвучила Джиао.

– Тогда нет разницы, какой откроем первым,– заявила, и подбежала к тумбе, где лежали разного рода инструменты.