И белокурая девушка презентовала Мидаре такую обаятельную улыбку, будто сказала не гадость, а комплимент.

Я понимала расчёт: мы с девушками сидели в самом конце стола, и никто не мог подслушать. Тем более, что адепты-мужчины вели оживлённую дискуссию о знатных столичных семействах и наличии в них нескольких поколений драконов.

Преподаватели наблюдали, но не вмешивались и замечаний не делали, а кураторы, следившие за порядком, тем более не прислушивались к беседе четырёх девушек, случайными метками занесённых в стены этого чисто мужского учебного заведения.

К моему удивлению Мидара только пожала плечами. Задела ли её реплика Флоринды и весёлый смех рыжеволосой, или она уже привыкла к подобным подколкам, но девушка с аппетитом принялась уплетать куриное крылышко, по-добрососедски положив и мне в тарелку такое же.

– Я здесь уже почти неделю, – произнесла она, наклонившись к моему уху. – Теперь начнутся настоящие занятия, все ждали только вашего прибытия.

– Правда? – я удивлённо посмотрела в лицо Мидары, но не нашла в нём ни капли насмешки. Похоже, девушка говорила вполне серьёзно.

– Конечно, в Академии давно не было девушек-адептов. Более десятилетия, поэтому появление сразу четырёх в один год – это почти чудо! Или знак.

– Знак чего? – я продолжала расспросы, стараясь не замечать высокомерных лиц девушек напротив. Особенно отличалась Флоринда. Рыжеволосая девица просто вторила ей, стараясь не ударить в грязь лицом.

– Знак того, что в империи возрождается драконья жила, – в глазах Мидары блеснуло удивление, будто она не могла поверить, что кто-то не знает таких вещей. – Орден дракона давно хотели упразднить, коалиция магов, сформировавшаяся вокруг министра по разрешению магической деятельности, давно этого ждала…

Милара хотела сказать что-то ещё, но рыжеволосая шикнула на неё:

– Разве можно говорить об этом вслух, да ещё в таком месте?! Вы что с окраины дремучего леса?! – девушка растягивала слова и немного шепелявила, что делало её речь похожей на змеиную.

– Две провинциалки встретились друг с другом, Дарина, – снисходительно произнесла Флоринда, отрезая ножом такой маленький кусочек жаркого, что его едва хватило бы, чтобы вообще ощутить вкус еды. – Вот и обмениваются новостями. Говорят, так все делают в их краях, чешут языками на базаре при всём народе…

– А вы делаете тоже самое, только в гостиных и салонах. Ах, да, – прибавила я с улыбкой, – ещё и делитесь с писаками из «Столичного сплетника».

Флоринда скривила губки и вздохнула. Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы дать мне достойный, с её точки зрения, ответ, но Мидара её опередила.

– Вот и не будем привлекать к себе излишнего внимания. А то кураторы и так неодобрительно посматривают в нашу сторону.

– Конечно, госпожа Гревес, вы правы, – съехидничала Флоринда. Видимо, она была из тех, кто не мог закончить разговор, не оставив последнее слово за собой. – Кстати, о кураторах. Вам, госпожа Астрос, достался наставник вашего круга. Господин Мур сам из какой-то дальней провинции, где, говорят, даже не верят, что драконы всё ещё существуют. Впрочем, он довольно неплохо продвинулся по карьерному пути. Слышала, Дарина, поговаривают, что вот-вот объявят о его помолвке с дочерью соратника императора Жака Есаденского? Кимберли, по слухам, очень красива. И баснословно богата.

Поток слов Флоринды было не остановить, проще не обращать на неё внимания, что я и сделала. Вскоре той надоело извергать яд в пустоту, и до конца ужина девушка не произнесла ни слова. Остальные тоже предпочитали не разговаривать.

По окончании ужина нас разделили на группы и под руководством наставников распустили до вечерних занятий. Времени оставалось немного, не больше часа, и мы с Мидарой решили прогуляться по саду.

От новой знакомой я и узнала несколько правил организации учебного процесса, принятых тут. Куратор был один на десять человек, за исключением женщин. В связи с исключительностью случая каждой драконице был положен свой наставник. После второго курса мужчины-адепты считались старшими учениками и не нуждались более в руководстве.

– Говорят, что куратор приставлен к нам с целью помочь освоиться, – закончила рассказ Мидара, но мне достался какой-то высокомерный и худой господин в круглых очках. Думаю, у него не очень хорошо со слухом, он не воспринимает половину вопросов.

Я улыбнулась, но поддерживать тему не стала. О господине Муре мне говорить не хотелось, а о его помощи во время нелепой демонстрации моих магических навыков тем более.

– Спасибо за письмо, – произнесла я после небольшой паузы.

Мы сидели на уединенной скамейке в Четвёртой секции сада, чуть поодаль друг от друга, как вежливые незнакомцы, не знающие, чем заполнить то и дело возникающие в разговоре паузы.

Я была готова провести в этой тишине весь вечер, склонив голову на бок и слушая чарующий голос собеседницы, лишь бы не возвращаться туда, откуда мы пришли.

– Пока не за что, – коротко ответила девушка, и я увидела, что она не желает говорить на эту тему. – Я бы хотела, чтобы кто-то сделал подобное для меня. Неделю назад.

– Ты уже многому научилась? – спросила я, исподволь смотря на Мидару.

Девушка мечтательно улыбнулась:

– Хочешь узнать, научилась ли я обращаться? Пока нет. Этому будут обучать после успешного прохождения первого испытания. Те, кто не справятся, уедут домой. Увы, им не стать драконами!

Вот оно! Ведь именно таков и был мой изначальный план! Дойти до испытания, с честью провалить его и уехать обратно, к помолвке с Генри, к другой жизни, о которой когда-то мечталось.

И самое ужасное, что всего один день в стенах Академии заставил меня заколебаться. Так ли уж хорошо провести всю жизнь в Саклене или в любой другой провинции? Письма Элен, моей сестры, были полны невыразимой в словах грусти. Она чахла среди южных болот в обществе грубияна-мужа.

– А что ждёт нас, когда станем драконицами? – осторожно спросила я и затаила дыхание, будто от ответа зависела моя жизнь.

– Можно остаться при Академии и со временем стать преподавателем, как гранда Моррисон, можно замуж выйти или остаться в столице, поступить в министерство воздушной магии, но придётся остаться старой девой… Ой, уже пора готовиться к занятиям!

Мидара вытащила из кармана круглые часы на серебряной цепочке и, отщёлкнув крышку, с ужасом уставилась на них.

– Я вечно везде опаздываю. Пошли скорее, мы ещё успеем добежать до малой башни!

И быстрым шагом, почти бегом, зажав в руках тёмные папки, которые здесь использовались в качестве учебной сумки, мы направились домой.

Велизия, увидев меня здоровой и невредимой, только радостно охнула и всплеснула руками.

– Потом, потом, – отмахнулась я и принялась копаться в саквояже, на дне которого схоронила приготовленное несколько часов назад зелье для приветственного фокуса.

Конечно, меня немного смутило то, что оно поменяло цвет и вместо прозрачного, как слеза младенца, стало буро-зелёным, как тина в неглубоком озере, но времени готовить новое не было. Вздохнув и для верности взболтав флакончик, я убедилась, что осадка, говорящего о непригодности снадобья, нет, и сунула его в папку для занятий.

– Вернусь через час, – бросила я растерянной горничной и, заметив её взгляд, бросилась девушке на шею.

– Всё будет хорошо, – прошептала я и скрылась за дверью, чтобы не дать воли слезам.

Надо быть собранной и показать, что ничего не боюсь. Если фокус сработает, я пока останусь здесь. Глупо уходить, не прожив в Академии и дня, позорно даже как-то. О таком исходе и думать не хотелось.

Занятия у девушек-адептов проходили тут же, в Малой башне, на третьем уровне. Необходимо было лишь подняться – по привычке, ставшей теперь излишней предосторожностью, придерживая нижние юбки – по винтовой лестнице на самый верх, туда, где ветра обретают силу и власть надо всеми ползающими и ходящими по земле.