Как мирская власть не должна вмешиваться в дела религии, так и церковная власть не должна стремиться к обладанию полномочиями мирской власти. В первом случае начинает разрушаться весь строй духовной жизни, а вместе с этим разрушаются ее нравственные основы. В обществе исчезает страх Божий, размываются пределы допустимого и недопустимого. Во втором – нарушается принцип воздаяния «Богу богово, а кесарю кесарево». Стремление Церкви (религии) к обладанию мирской властью – не от Бога, а от сатаны, от соблазна быть земным богом. Такую попытку, сделала католическая Церковь и привела себя к катастрофе. Макиавелли утверждает, что римская курия (руководство католической Церкви), убивая в Италии христианство, разложила страну и народ. В результате этого безумного эксперимента католическая церковь еле выжила, потеряла в Европе почти половину своей паствы, ушедшей в протестантские секты, нанесла сокрушительный удар по авторитету католической Церкви.

К сожалению, такого рода перекосы случались и в нашей отечественной истории. Сначала Патриарх Никон возомнил себя вторым Великим Государем, затем Петр I возомнил себя земным богом и опустил Церковь до уровня одного из министерств, и, наконец, Ленин посчитал религию вредоносной и опасной силой, тормозом на пути к «светлому будущему» и поставил задачу полного и безжалостного уничтожения Церкви и ее служителей.

После религиозной Реформации в Европе и раскола католицизма авторитет христианской Церкви был подорван, что создало условия для взлета антиклерикализма и пространной критики религии. Английский деизм и французский материализм подвергали религию жесткой, нелицеприятной критике и требовали ограничения ее влияния на общество. В ХIХ веке эта критика стала еще активнее и напористее. Свою роль в этой критике религии сыграл и марксизм. Однако когда на арену научного знания выходит социология, здоровый научный интерес к религии снова оживает.

Труды французского социолога Эмиля Дюркгейма, немецких социологов Вернера Зомбарта и особенно Макса Вебера возбудили в научных кругах новый интерес к религии через призму ее социальной значимости. Дюркгейм утверждал, что религия есть явление «существенно социальное», выражающее существенную часть социальной жизни общества. Религия объединяет различные классы единой верой. Она – миротворец по духу и благотворитель. Для нее нет классовых различий, и она не разжигает борьбу между классами. Религия – это равенство людей и милосердное отношение между ними. Религия есть правда, адекватное отражение объективной реальности: «…В сущности, – писал Дюркгейм, – нет религий, которые были бы ложными. Все они по-своему истинны; все они, хотя и по-разному, соответствуют данным условиям человеческого существования»[16]. Если бы религия была основана на лжи, считал Дюркгейм, она бы не смогла существовать. Заметим, кстати: Дюркгейм не был религиозно верующим человеком, но он был добросовестным и честным ученым, что и позволяло ему объективно оценивать религию и ее роль в социальной консолидации общества. Немецкие социологи Макс Вебер и Вернер Зомбарт тоже тесно связывали хозяйственную и социальную деятельность субъекта с его религиозностью.

Кроме очевидной и значимой социальной роли, выполняемой религией, она является духовной основой культуры, а не ее составной частью, как утверждают сегодня некоторые российские религиоведы. Именно на христианской основе рождались великие произведения литературы, музыки, живописи в Европе и в России. Проигнорировать этот факт невозможно, даже при условии материалистического мировоззрения и негативного отношения к религии. Даже воинственный и задорный в антирелигиозном запале молодой Маркс, назвавший в ранней работе «К критике гегелевской философии права» религию «превратным мировоззрением» и «вздохом угнетенной твари», со временем сменил на более трезвую оценку феномена религии. Для нас особую важность имеет тот факт, что ни Маркс, ни Энгельс нигде не ставили вопрос о насильственном уничтожении религии, за что так ратовал Ленин.

В «Капитале» Маркс говорит о постепенном «отмирании» религии в процессе строительства нового социалистического общества. «Религиозное отражение действительного мира может вообще исчезнуть лишь тогда, когда отношения практической повседневной жизни людей будут выражаться в прозрачных и разумных связях между собой и с природой»[17]. Позднее в одном из своих интервью Маркс выразился определенно о недопустимости применения насилия в целях полного упразднения религии. «Мы знаем, – категорически заявил он, – что насильственные меры против религии бессмысленны; но наше мнение таково: религия будет исчезать в той мере, в какой будет развиваться социализм. Ее исчезновение должно произойти в результате общественного развития, в котором крупная роль принадлежит воспитанию»[18].

Примерно так же рассуждали о будущем «отмирании» религии западные управители странами и народами, когда совершались буржуазные революции в Европе. На трагическом опыте Французской буржуазной революции они убедились, что жестокая расправа над религией требует большой крови и вызывает глубокий раскол в обществе. Игнорируя мнение Церкви и церковной паствы, буржуазные законодатели приняли закон об отделении церкви от государства, по которому церковь объявлялась независимой от государства, а государство отказывалось от вмешательства во внутренние дела церкви. Соответственно, и церковь не могла вмешиваться в государственные дела. Реально же, как мы убедились на своем трагическом опыте советского времени, большевики, списавшие закон об отделении церкви от государства с буржуазных конституций, тут же о нем забыли и приступили к кровавой расправе над церковью. Аналогичную картину можно было наблюдать и в ряде европейских стран, а сегодня мы видим эту расправу государства над церковью и верующим народом на Украине. Все эти факты говорят о том, что в условиях буржуазной демократии или марксистско-ленинского социализма устроить тесное соработничество церкви и государства невозможно. Но, справедливости ради, надо признать, что не только государство бывает повинно в церковно-государственном нестроении, но и Церковь. Это подтвердил трагический опыт средневековой Католической церкви и наш церковный раскол ХVII века.

Что касается современного состояния проблемы церковно-государственных отношений и отношений религии и общества, то по планам мировых глобализаторов эта проблема решается по-революционному: все религии отменяются (закрываются), и вместо них создается одна мировая религия (Нью-Эйдж), подчиненная мировому правительству и выполняющая его указания. Однако отцы глобализации, видимо, не все до конца просчитали. Система начала давать сбои, которые привели к кризису 2007–2008 годов.

Впереди грядут новые испытания, а для современного капитализма они могут стать трагическими и закончатся концом этой обесчеловечивающейся материальной цивилизации. Современное положение, сложившееся в земной цивилизации, вызывает у народов мира озабоченность и тревогу.

К сожалению, советский социализм оказался даже более материальным, чем капитализм. И для него материальная сторона жизни тоже стала определяющей и ведущей. Более того, он не просто отделил Церковь от государства, как было сделано в капиталистических странах. Он объявил религии войну на уничтожение. Ленин посчитал, что при социализме главной духовной силой будет Коммунистическая партия, а не религия. Если Маркс считал, что религия при социализме «отомрет» сама собой по причине ее ненужности, то Ленин был бескомпромиссен в этом вопросе и требовал безусловного уничтожения как Церкви, так и священнослужителей. В своем неуемном стремлении убрать религию с дороги в «светлое» будущее Ленин был неумолим и лично попросил Троцкого возглавить беспощадную борьбу со всеми религиозными появлениями. И Троцкий вместе со своим соплеменником Емельяном Ярославским (Минем Губельманом) развернули бурную деятельность по борьбе с религией. Главным объектом их погромов стала, естественно, Русская Православная Церковь.