– Выпустите нас!
Оливье достал из кармана телефон, но сокамерница обезнадежила: «Не пытайся, здесь связи нет».
– Зато зафоткаю, будет, что знакомым показать.
Оливье казалось, что оказался в фильме, а он часто представлял себя на месте различных героев. Если для Эльвиры это место – безысходность и жуть, то для её знакомца – любопытство и игра. Он мало, что воспринимал серьезно, вероятно, потому что пережил много приключений и готов к новым.
Оливье решил узнать, что за второй дверью, поэтому спустя пару секунд поспешно, даже без осторожности, раскрыл её. Предстала блеклая душевая комната: душ, расколотая раковина, мыло и, стеклянная банка с шампунем и, как самая яркая деталь, кровь на полу.
– Какая ж забота о нас…
Со скрипом дверь открылась, и подростки встретили ту же женщину, которую ранее вез на коляске Оливье. Она накинула серый плащ до пола, капюшон накрывал лысину. Монстр прошипел гневно, скривив рот, точнее, пасть:
– Добро пожаловать в дурку, уроды!
– Ты чего нас обижаешь? Не уроды, вообще-то, – с обидой оспорил Оливье. – Вполне себе красивые парень и девушка, разве нет?
– Ты! – Эльвира яростно указала на нее и заорала, не жалея голос: – Мы что ли здесь из-за тебя?! Что за херня вообще?! Это… это незаконно! Из-за тебя мы здесь, почему ты не боишься полиции, психованная карга?!
Старуха оскалилась, показав клыки, глаза сверкнули ослепительным как лазер красным. Зубов у нее, судя по всему, насчитывалось больше, чем у человека. На светло-серой коже выступили темно-синие сосуды, шрамы. Появились ожоги – некоторые из них пятна, некоторые гниющие дыры. На худых костлявых пальцах выросли длинные острые когти – толстые, явно прочные, как у орла.
Предстал труп. Живой труп.
Увидев преображение, Эльвира вновь взвизгнула, отстранившись назад так резко, что случайно споткнулась ногой о вторую и упала на пол:
– Что за…?
Воспоминания ограничивались отказом помочь пожилой женщине на улице, а теперь этот отказ обернулся заточением в психбольнице. Эльвира, конечно, догадывалась, что замешана мистика, но отказывалась верить в чертовщину, теперь же пришлось отбросить скептицизм. Вся жизнь вмиг перевернулась, отныне Эльвира никогда не сумеет больше оценивать мир по-прежнему. Она оказалась пленницей зомби, с кем сталкивалась раньше только в фантастике.
– Оу, ты не видела её перевоплощения?! Мне-то она фокус еще до попадания сюда представила.
– А мне нет! – Эльвира дрожала и таращилась то на старуху, то на Оливье. Тот в своей манере предложил с ухмылкой:
– Зацени по десятибалльной шкале!
– Что за монстр?!
– Ваши души куда страшнее, чем мое преображение.
– А, это подколочка такая? – спросил Оливье, затем показал на Эльвиру и искренне отметил: – А ты не глупенькая, компанию мне выбрала хорошую.
– Вы – мерзкие подростки, несущие сплошь проблемы правильным людям, – упрекала старуха громким тенором, противно бьющим по ушам. Чуть потерпеть, и от него могли бы лопнуть перепонки. – В моей психиатрической больнице вас исправят, вылечат, выбьют всю дурь.
– Не старайся, я найду еще, – назло оборотню буркнул Оливье. – И вообще, отвечаю, наши знакомые узнают обо всём, и хана твоей больничке!
– Так утверждаешь, словно у вас двоих есть люди, кому не плевать на ваше состояние. Лонисто, ты действительно веришь, что твои знакомые, что не ближе, чем собутыльники на раз, помогут?
– Тебе почем знать? Я имею полно товарищей, – вверял Оливье, а потом поморщился и вздохнул: – Ну, ладно, тут ты попала в яблочко…
– У меня нет близких, зато есть те, кому невыгодно мое отсутствие, – вмешалась Эльвира. – Родители наймут десяток детективов.
– Считаешь, я боюсь?
Тут подростки замолкли.
Бабка, уходя, пригрозила «За непослушание вам грозит смерть», и с хлопком закрыла дверь.
– Эй, а здесь еда-то будет?! – проорал ей вслед Оливье.
Спустя некоторое время.
Прошло, может, десять минут, может, двадцать, может, тридцать… подростки не знали точно, от «нервотрепки» сбились во времени.
Эльвира и Оливье проводили его молча, каждый на своей койке. Он хотел вступить в диалог, но понимал – ей нужна тишина, чтобы собраться с мыслями, а попытка разговора вызовет только раздражение. Потому он ждал, пока Эльвира успокоится.
У них в разуме крутились одинаковые вопросы: как им выбраться из проклятого места? Как не сойти теперь с ума? Как вообще остаться в живых? Это сон? Но ответ пара знала только на последний – нет, не сон, а ужасная реальность.
Оливье удобно лежал на кушетке, закинув ногу на ногу и подложив руки под затылок, минутами смотря в точку на потолке – других занятий не нашлось. Когда подметил, что Эльвира уже не бесилась, не била дверь для выпуска пара, не кричала, а была готова к взаимодействию, Оливье пересел к ней.
– Холодно, – пожаловалась Эльвира, он приблизился.
– Давай я тебя обниму, так теплее?
– Лучше замерзну.
Оливье вспомнил про «козырь в рукаве», о чëм известил и сокамерницу:
– Я кое-что взял у бати, оно нам поможет.
После чудесного заявления, Эльвира пихнула его в плечо, но без агрессии, а наоборот с радостью, воскликнула с надеждой:
– Почему ты сразу не сказал, что у тебя есть план, как нам отсюда выбраться?!
Она стала ожидать, что же достанет Оливье, и тот полез в рюкзак, который старуха, на везение, не отняла по неизвестной причине. Но когда соузник достал фляжку коньяка, Эльвира разочарованно ударила ладонью по лбу, а-ля «рукалицо».
– А я то надеялась…
– Что за недовольства? Ты оскорбляешь чувства алкоголя, – Оливье вновь вернулся на место, открыл фляжку. – Не хочешь – твои проблемы.
– Я не пью, празднуй заточение один, – она снова толкнула его кулаком в предплечье, но уже дерзко. – Мы же тут вовсе не в опасности, вперед, отрывайся!
Оливье сделал глоток коньяка, которого раньше не пил, ведь довольствовался пивом, коктейлями, шампанским и прочим менее крепким алкоголем, а теперь решил исправляться. Напиток обжег горло. Эльвира завистливо наблюдала, а чуть далее без предупреждения выхватила фляжку.
– Ну, будет не так жутко в дурке… – она отхлебнула немного и пренебрежительно скривилась.
– Фу, – несмотря на негативное мнение, Эльвира вновь припала губами к фляжке и отпила еще. Тут Оливье внезапно усмехнулся, а когда собутыльница недоуменно приподняла брови, он пояснил:
– Мы с тобой бухаем в психушке, где нас обещали довести до идеала.
Он забрал фляжку у Эльвиры, и та тоже нашла в себе силы засмеяться при всей жести.
Когда фляжка опустела, Эльвира и Оливье были пьяны в стельку. Если бы старуха застала их в том состоянии, явно бы ужесточилась.
– Назло давай с демоном танцевать? – Оливье по-пьяни построил предложение неправильно, но заметил и поправил: – Точнее, демону танцевать назло, тупой ведьме. У телефона заряжен меня, музыка закачена, без интернета заработает…
Страха не осталось совсем, на смену явился его антоним, совместно с безумием и веселым настроем. Что Оливье, что Эльвира, старались держать себя под контролем здравого разума. Но в мыслях переполох, язык заплетался, а голову приятно кружило. Они осознавали бред происходящего, что, если мягко, нестандартно плясать в психбольнице, но подыгрывали эмоциям и дурным затеям, а не отказывались от них.
– Давай. Пошла к Дьяволу эта мистическая падаль, – согласилась сокамерница. – Или она «у Дьявола», и мы тоже здесь…
Оливье поднялся с койки Эльвиры и направился к своей, где лежал телефон.
– Нравится тебе что?
Пока владелец тыкал на экран, он расплывался, что затрудняло поиск музыки.
– Всякое. Часто рок.
– Чудно, – Оливье включил музыку в таком жанре, и повысил громкость на половину. Он приблизился к партнерше, протянул ладонь, та подхватила её. Товарищи стали кружиться по палате. На танец это слабо походило, да и вообще на что-либо адекватное. Каждое движение было шатким, иногда кто-то из парочки едва ли не падал, но второй любезно удерживал. На лицах сияла странная задорная улыбка, частенько звучал смех.
