Алан был в смятении.
«Ничего не понимаю!!! В книгах об этом не пишут. Во время практики такого тоже не было. К черту! Психология не для меня. Если я так вёл себя во время первой консультации, то что будет дальше? Я, конечно, предполагал, что будет нелегко, но чтобы вот так растеряться, испугаться и одновременно ощутить бессилие… Я же лучший студент курса! А специалист никакой. Вообще не специалист, а всего лишь мечтатель, который воображает, что в один прекрасный день он станет профессиональным психологом. Похоже, мне самому сейчас нужна помощь психолога. И этим психологом должен быть Марк».
4
Марк, практикующий психолог-психотерапевт, сидел в своем маленьком кабинете и по телефону обсуждал со своим редактором детали издания новой книги. На этот раз это была большая работа о депрессии и беспокойстве – биче человека XXI века. Еще каких-то десять лет назад Марк и представить себе не мог, что станет писателем. Но за годы преподавания в университете и частной практики он неоднократно становился свидетелем того, как страх перед неизвестностью и постоянное беспокойство постепенно погружают человека в самую настоящую депрессию, которая серьезно портит ему жизнь. По поводу депрессии существовало такое невероятное количество ложной информации, что у Марка чесались руки опровергнуть всю эту чушь. Однажды, поделившись своими размышлениями с другом, он услышал предложение изложить все эти соображения не узкому кругу своих близких, а широкой публике. Так родилась идея написать книгу.
Неожиданный стук в дверь заставил Марка оторваться от работы.
– Войдите, – слегка раздраженно бросил он.
– Здравствуйте, Марк.
– А, Алан, – тон Марка потеплел. – Заходи. Как дела?
Марк, будучи супервайзером Алана, неплохо знал юношу и немедленно понял, что произошло что-то важное.
– Как дела? – повторил вопрос Алан. – Если честно, то не знаю. Вы не могли бы уделить мне немного времени? Или мне лучше зайти в другой раз? Мне необходима помощь с клиенткой, которую я начал консультировать.
– Давай сейчас. У меня как раз появилась свободная минутка. Рассказывай. Посмотрим, чем я могу помочь.
– Ее зовут Эмма, и ей тридцать. Во всяком случае, так она говорит. Руководитель отдела продаж в большой компании. Замужем. Супругу тридцать пять, он умный и заботливый. Детей нет. По словам клиентки, у нее не жизнь, а сказка: много денег, много друзей, она много путешествует, живет для себя, в свое удовольствие, несмотря на то, что много работает. Ко мне обратилась за тем, чтобы я ее выслушал, хочет, чтобы я был ее исповедником. А когда я попробовал углубиться в ее «идеальную» жизнь, которая, как мне показалось, идеальна только внешне, а внутри, я думаю, там накопилось много всякого, она начала злиться и сразу же поставила стену. Она решительно не приемлет никаких разговоров о чувствах. Писала только то, что ей в голову придет. Совершенно меня не слышала.
– Извини, что перебиваю. Ты с ней переписываешься?
– Да. В Фейсбуке.
– Хм… Так сложнее понять человека, ведь ты не видишь ни выражения его лица, ни его позы. Язык жестов иногда говорит намного больше, чем слова, которые мы слышим.
– Согласен. Но такова ситуация. Может быть, этот фактор тоже способствовал тому, что мне кажется, будто это она меня консультирует, а не я ее. Откровенно говоря, я растерялся. Никогда с таким не сталкивался. Как, по-вашему, мне следует вести себя с ней? Стоит ли становиться ее личным священником? Или правильнее вести себя как профессиональный психолог, помочь ей разобраться в себе, понять, чего она хочет и что чувствует, чтобы, в конце концов, показать ей ее дорогу? Хотя сейчас это мне кажется просто невыполнимой задачей. Вы не могли бы подказать мне правильную линию поведения с ней?
– Конечно, дай ей выговориться. Вначале даже не думай заниматься психотерапией. Включи все известные тебе приемы активного восприятия и жди. Жди, пока она выговорится. Жди терпеливо. Но ни в коем случае не превращайся в ее друга. Соблюдай границы. Когда она выговорится (может, через пять сессий, а, может, через сто пять), она либо оставит тебя в поисках новых ушей, либо градус ее доверия к тебе возрастет, и ваш терапевтический альянс превратится в более глубокую терапию. Как я понимаю, на данный момент больше всего ее пугает ее настоящее «Я».
– Спасибо, Марк. Для меня, торопыги, это самое трудное. Трудно сидеть молча, не перебивая, не торопя, позволяя человеку идти к самому себе с его личной скоростью. И, конечно, мне катастрофически не хватает опыта, чтобы вовремя почувствовать ту грань, за которой статус психолога превращается в статус друга. Особенно, если клиентка настаивает…
– Это естественно, Алан. Начало никогда не бывает легким. Но не забывай о том, что сказал Сэмюэль Джонсон: «Обладая необходимыми навыками и старательно работая, можно достичь почти всего. Самые большие дела претворяются в жизнь не силой, а усердием». Я уверен, у тебя получится, – ободряюще улыбнулся Марк. – Разве что не так быстро, как тебе бы хотелось.
– Я могу обращаться к вам в случае затруднений с этой дамой?
– Конечно. Заходи или пиши. Удачи!
– Спасибо. Помощь мне понадобится. До свидания.
Воодушевленный словами своего наставника, Алан поспешил из кабинета в сторону баскетбольной площадки, где он регулярно играл с друзьями. Иногда, когда в тебе масса эмоций и их надо выпустить, баскетбольная площадка – то, что надо.
5
Когда Марк вновь остался наедине с собой, на него вдруг нахлынули сильные эмоции. Он вышел на улицу покурить и стал беспокойно расхаживать от скамейки к скамейке, пытаясь отыскать укромное местечко для раздумий. Наконец, он нашел приют под сенью старого каштана и начал успокаиваться.
– Эмма… Эмма… 35 лет… Столько сейчас должно быть Оскару… Где он? Что с ним? Есть ли у него семья? Может быть, я уже дед…
– Тридцать пять лет я тебя не видел… Ну что ж… сам виноват. Был молод, неопытен, с миллионом желаний, массой амбиций. Жаждал свободы, денег, развлечений. Хорошей жизни. Сейчас все это у меня есть. Только вот нужно ли мне оно, это все? Одиночество по вечерам, в пустой квартире, невыносимо. Пустота и тишина…Ненавижу… Оскар… Как бы я хотел найти тебя и на коленях покаяться за то, что бросил тебя и твою маму… Можешь не прощать, но мне нужно тебя увидеть, услышать, подержать за руку, помолчать рядом. Почему я тогда так поступил? У меня была умная и красивая жена, работа, друзья, а мне все равно чего-то не хватало. Безумно тянуло на приключения… Ох уж эта неуемная жажда чего-то неизведанного… Все суетился, гонялся неизвестно за чем, пока не остался один как перст. А цели так и не достиг. Потому что я даже не знаю, где она. Конечно, сейчас я могу рассуждать о том, что знаю, когда совершил ошибку, но от этого вовсе не легче. Я несчастлив. И, похоже, эта рана не затянется уже никогда.
Сын… Если бы ты только слышал меня сейчас…
Одновременно разговаривая и с сыном, и с самим собой, Марк порой чувствовал себя сумасшедшим, но как профессионал он находил себе оправдание. В психологии ведь все можно: писать, говорить, главное – пережить это.
– Почему я не говорю о твоей матери? Боюсь… Боюсь, что она не простила и не простит. И я бы на ее месте не простил… Она и тебе не разрешит меня простить… И будет права… Я помню твою маму как прекрасную женщину – терпеливую, любящую, прощающую, жертвующую своими интересами ради интересов других… Быть может, даже слишком часто жертвующую… Меня баловали… Мной дорожили…
Как бы я хотел получить второй шанс! Да я бы отдал все: деньги, славу, друзей, здоровье, все! За возможность сказать тебе: «Прости. Я люблю тебя всем сердцем. Я твой папа, позволь мне им быть, очень тебя прошу. Я хочу называть тебя своим сыном. Хочу обнять тебя и дать тебе понять, что со мной ты в безопасности. Я об этом позабочусь. Конечно, может быть, что у тебя уже давно другой отец. Но пока я жив, я верю… Как там у классиков: “Надежда остается, даже когда все потеряно».
