— У вас будет двойня. Так что рожать Гарри будет зимой. Уже скоро.

— Это вполне ожидаемо, беря во внимание звериную сущность Гарри, — ответил довольный Том. Его новость о двойне особо не удивила, скорее уж воодушевила. Чем больше семья — тем крепче она. Он столько лет прожил один, почти забыв свою человечность… и теперь хотел как можно больше близких людей. Оставить продолжение себя.

— А теперь, зять, отойдём-ка с тобой поболтать, — с нажимом сказала Лили и тут же улыбнулась растерянному сыну. — Подожди, милый. Мы скоро.

Отведя Тома в сторону, женщина напряжённо заговорила, заламывая руки и сдерживая слёзы.

— Я понимаю, ты рад, что у тебя будет потомство, но тебе придётся подумать о том, какой ценой оно тебе достанется. Он не девушка, а значит, его тело не предназначено для родов. Само зачатие было чудом. И его придётся… резать. Наживую. Ты понимаешь?

— Лили, — Том перехватил руки женщины, желая подбодрить её, и сжал осторожно в своих руках, — не переживайте так. Я не дурак и прекрасно понимаю, что роды будут тяжелыми. Но магия нам поможет и облегчит страдание. Дом достроен, нам осталось лишь обустроиться, после чего я отправлюсь на поиски. Изучу всё, что касается мужской беременности.

— Не нужно. Я уже это сделала, зная, что мой сын ждёт ребёнка, — вздохнула женщина, выпотрошив память мужа и старейшины деревни, который сам был магом и потому смог помочь. Только так она ещё не потеряла рассудок. — Я буду принимать его роды, а тебе придётся мне помочь. Отвары и настои уже готовы. Это список того, что мне понадобится. Он не большой, но я не знаю, где такое достать. Инструменты. Тонкой работы. У кузнеца такие не достать.

Изучив лист бумаги, что дала женщина, Том мысленно ставил перед собой задачи, которые следовало сделать в ближайшее время. Тянуть им ни в коем случае нельзя.

— Да. Я понял.

— Хорошо. Обними его перед уходом. Я побуду с Гарри, пока ты не вернёшься, — согласилась женщина и пошла в комнату к сыну, который и без того заждался.

Том пошёл за ней. Кролик его, за время сильно набравший, с видимым животом, сидел и явно переживал. Верно, догадывался, что речь шла о нём. И совсем не в хорошем ключе.

— Пушистик, — изредка, но Том обращался к юноше ласкательными прозвищами, и сейчас было подходящее время. Он сел перед ним на корточки, беря прохладные руки в свои горячие, — мне нужно будет уйти. На неопределенный срок.

— Так и знал. Моя беременность всем нам хлопот доставила, — уныл Гарри, прижимаясь поближе к мужу, чтобы впитать в себя побольше его тепла. А то, что он уходит — и вовсе спокойствия не добавляло.

Он кротко потянулся к губам Тома и получил пылкий поцелуй, в котором отчетливо чувствовалась горечь. Гарри впитывал любовь Тома в себя и не мог сдержать слёз. Этим он лишь ухудшил положение. Супруг взглянул на него с болью в глазах и перешёл на поцелуи рук.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее. Не грусти. Малыши ведь всё чувствуют.

Гарри судорожно кивнул. Он знал, что детки внутри него очень чувствительны к тому, что испытывает их родитель, но ничего не мог с собой поделать. Ему слишком нравилось проводить ужины в компании Тома, сидя у камина и поедая дичь с овощами, чтобы просто так взять и отпустить без эмоций.

— Я буду тебя ждать, — сквозь печаль улыбнулся Гарри, найдя в себе силы не схватиться за руку.

И мужчина себя сдержал. Волк внутри него скулил и рвался к паре, но Том его подавлял. Нельзя терять время. Они ещё обязательно увидятся.

— До встречи, — напоследок обернулся и с грустью улыбнулся юному супругу, прежде чем закрыть за собой дверь.

***

— Минни, девочка моя, прекрати кусать брата. Возьми косточку, — со смехом попросил Гарри у дочери, с глазами цвета янтаря, изображающей волчонка. Достав из кармана сахарную косточку, он протянул её прямо в маленькие руки, и снова откинулся в объятия мужа, сидящего рядом с ним на лавочке. У берега реки.

— Зубки резаться перестали, а все равно тащит в рот всё, что на глаза попадётся, — тихо посмеялся Том, одной рукой обнимая супруга, а вторую вытянул, позволяя дочке в процессе поедания вкуснятины его дёргать.

— Даже не знаю, в кого это у неё, — иронически усмехнулся Гарри, прекрасно зная, что желание постоянно тянуть в рот чего-нибудь маленькая Минерва унаследовала именно от мужа. — Севи, положи рыбу на место, она сырая! — окликнул Гарри зеленоглазого сына, норовящего есть в сыром виде совершенно всё — от картошки, до свежепойманного глухаря. — Хищниками будут, не иначе.

— Ты что, ещё сомневаешься? — фыркнул Том, всегда с интересом наблюдающий за тем, как Гарри одергивал близняшек, то одного, то второго. Ни минуты покоя даже при полном покое. Парадокс. Но когда глава семьи брался за воспитание детей — любимые карапузы не баловались так сильно.

— Я просто плыву по течению. Да и вдруг от меня они тоже что-то возьмут? Кто знает, — задумчиво сказал Гарри, положив голову на плечо Тома. Отцовство красило его, несмотря на частые бессонные ночи. — Через пару дней отведём их к родителям. Будут помогать картошку сажать. Севи хлебом не корми, дай в земле покопаться.

— Весь в тебя, — фыркнул прямо в ухо, нарочно щекоча, и поцеловал захихикавшего супруга в щеку.

Минни, увидевшая, что они милуются, дернула особенно сильно, привлекая внимание отца.

— Что, милая? — с улыбкой обернулся к ней Том.

— Минни тоже! Минни чмок! — капризно заявила их маленькая принцесса.

Единственный цветочек среди них, обычных сорняков, именуемых мужчинами. И конечно же, никто не смел отказать ей в желании быть обласканной. Родительские губы запечатлели поцелуй на обоих розовых щёчках под весёлое хихиканье. Подбежавший к ним Северус так же не был обделён вниманием.

Своих детей Гарри обожал, пожалуй, даже больше, чем супруга, который подарил их ему. В своё время он тоже сделал подарок Тому. Напомнил, как это — быть человеком. Быть частью семьи. И доказал, что приручить грозного, злого и обезумевшего волка может даже наивный, милый и искренний кролик.

Конец.