— Давай оставим это между нами. Не стоит смущать отцов.
— Они ещё и не так смутят, — фыркнул Гарри. — Теперь мимо покоев отца я буду буквально пролетать, дабы не услышать ничего лишнего. Ностальгия ведь порой может налететь неожиданно, правда, папа?
Салазар возблагодарил Радугу за то, что на тёмной коже стыдливый румянец не видно. Иначе все бы поняли, что он совсем не против такого поворота.
— Годрик, твой сын просто… — и слов не находилось, чтобы описать «чудо». Вгонял в ступор, смущал, выбивал из колеи. А ведь при первом появлении таким хорошеньким и скромным с виду показался.
— Чудо, — словно услышал мысли отца Марволо. — Теперь я жажду узнать тебя поближе, дорогой жених.
Юный светлый эльф сочетал в себе всё нужное, чтобы не дать Марволо заскучать. А ведь именно из-за скуки он так часто сменял своих наложников. Попросту надоедали. И отец это хорошо знал.
— Прошу извинить, Гарриэль порой бывает… — подобрать слова, чтобы описать сына, не получалось.
— Тёмным? — вновь подхватил Марволо, бросив меткий взгляд на Гриффиндора. — В нём явно прослеживается наша природа.
— Моя пра-прабабушка согрешила с тёмным наложником. Это считается? — спросил юноша, отпив глоточек вина.
— Вполне. Но у нас в роду не было смешения. А могло бы случится три сотни лет назад, — с тонким намеком принц тёмных взглянул на своего правителя.
— Вот ты это и исправишь, — вернул ему намёк Салазар, отхлебнув ещё вина.
Несмотря на темы, поднимающиеся во время разговора, ему нравилось, что он вообще происходит, а не стоит на месте из-за того, что никто не в силах преодолеть молчание. Дети так точно увлеклись беседой. Что со стороны своего сына, что со стороны Гарриэля, Салазар видел неподдельный интерес. Это ли не радость?
Однако, покоя не давал Годрик, который замолчал и выглядел задумчивым. Или правильнее сказать, опечаленным. Пообещав себе поговорить после ужина, Слизерин продолжил наблюдать за принцами, что продолжали шутя пикироваться, тем самым узнавая друг друга лучше. Они, родители, не смогли быть вместе. Но, возможно, их дети смогут соединить то, что так долго было порознь.
========== Часть 7 ==========
Комментарий к Часть 7
…..я задолбалась это проверять…..
После ужина принцы ушли вместе. Марволо решил составить Гарриэлю компанию и тот не отказал. За небольшим столом остались только двое. Годрик так и продолжал оставаться тихим, уйдя глубоко в себя, и к еде почти не прикасался. Зато пил много. За время, что они провели в обеденном зале, его кубок наполнялся шесть раз. И теперь, оставшись наедине, Салазар взял его за руку, обратив на себя внимание.
— Что в твоей голове, Годрик? Ты так тих…
Действие красный эльф совершил быстрее, чем успел подумать. Достаточно одного прикосновения тёмного, чтобы в груди болезненно заныло. Он обхватил чужую ладонь, переплетая пальцы. Как в прошлом.
— Ответь мне, — просил Слизерин, накрыв сплетённые руки своей.
— О нас. Я думаю о нас, Салли.
— Что именно? Прошлого нам не изменить. Но с будущим ещё можно поиграться. Я нахожусь сейчас здесь, рядом с тобой, хотя зарёкся больше не появляться, — тяжело усмехнулся Салазар, помня, с какими словами уходил из дворца Гриффиндора, выгоняемый его родителями.
— Поиграться? — переспросил Годрик неосознанно нахмурившись. — Это не игра. Если я… — от одной лишь мысли дыхание перехватило, — если я тебя верну — то не отпущу. Мне уже тяжело, а я лишь говорю с тобой и держу за руку. Представь, что будет, если я тебя поцелую.
Салазар совершил это «представление» — поцеловал короля красных эльфов в нахмурившийся лоб. Он всегда скрывал эмоции, сколько себя помнил. И только одному эльфу позволял видеть настоящего себя — Годрику.
— Глупый. Ты так говоришь, будто я против. Я ведь тоже не смог забыть спустя столько лет. Твоё недавнее письмо едва до дыр не зачитал.
Что бы не хотел сказать Годрик в ответ, это стало не важным. Ничего не важно, кроме эльфа, смотрящего так нежно и преданно. Как в юные годы. Годрик сорвался с места, обхватил лицо удивлённого короля чёрных эльфов и впился в желанные губы, от удивления слегка приоткрытые.
«Великие Дрея и Феррон, это прекрасно!»
Чувства вспыхнули ярким огнём. И не только они. Всё помещение осветило ярким пламенем в свечах и факелах. Извечно ледяные руки тёмного короля коснулись его лица, обжигая холодом.
Поцелуй, о котором Салазар и мечтать не смел, разливал в душе столько тепла, сколько он никогда не чувствовал. Годрик — именно тот, кто мог согреть его. Замерзавшего почти насмерть все эти годы…
— Моя тёмная луна, — прохрипел Гриффиндор, оторвавшись на мгновение, только чтобы взглянуть в прекрасные льдины глаз, и снова вовлек в поцелуй, с жадностью обхватывая тело, что казалось таким хрупким.
Даже через толстую ткань чувствовался жар, исходящий от тела. Годрик горел внутри и снаружи, вспыхнувшие чувства опаляли не хуже пламени. А Салазар всегда был айсбергом, никогда не боявшимся оплавиться в дорогих руках от пыла и напора, который мог выдержать далеко не каждый. Сам же он оставлял морозные ожоги на душе и сердце красного эльфа.
В одно мгновение они переместились, Годрик обратился к магии и перенёс в свои покои. Никакие высшие силы не смогли бы сейчас заставить его отпустить Слизерина. Тот сам прижимался к горячему телу и тянулся за поцелуями, словно молодая, ещё тонкая виноградная лоза.
А ведь именно Салазар, своей гибкостью и изящностью, вдохновил Гриффиндора выращивать виноград, ещё в юные годы. И какое чудное вино сейчас изготавливают в их королевстве. Сладкое, пьянящее… Оказываясь в горизонтальной поверхности, Годрик приподнялся на локтях, переставая терзать губы Салазара, и посмотрел в его потемневшие глаза.
— Ты готов принять, любовь моя?
— Душой — да. Но, — чёрный эльф смущённо прикусил губу, а после признался, — я век ни с кем не был. Позволь подготовить своё тело.
— О, Дрея, — выдохнул в ужасе и одновременно в восхищении красный эльф и глаза его засияли ярче. — Я недостоин тебя.
— Брось. Только ты можешь растопить моё ледяное сердце. Раздень меня. Хочу, чтобы ты снял с меня лёд слой за слоем, — Салазар выпустил на волю свои желания. Всё, что было заключено в саркофаге страшное количество лет. Перед законной супругой он не был так открыт, как перед первым и единственным возлюбленным. Что уж говорить о тех, кто пытался быть заменой.
— Обещаю, — с жаром заверил Гриффиндор и приподнялся ещё выше, чтобы лучше и удобнее было снять всё лишнее. — Салли, я сделаю для тебя всё что угодно. Припаду к твоим ногам, моя тёмная луна, и согрею в своём огне.
Годрик побаивался темноты, даже в зрелом возрасте, и потому окружал себя светом по возможности. Во всём мире была лишь одна тьма, в которую он готов и счастлив погрузиться — Салазар Слизерин. Чья эбонитового цвета кожа составляла прекрасный контраст с красным.
Салазар раскрывался и куда меньше смущался своего главного изъяна — худобы. Одежда скрывала её, но обнажённым он вытаскивал на поверхность свои недостатки. Открыто показывал, что с юности лет изменился. Его тело уже не то, что прежде. Однако взгляд Годрика не изменился. В глазах горела любовь, переплетённая с благоговением, его взгляд ласкал прохладную кожу, ничем не хуже рук. И потому Салазар ощущал себя распалённым под его взором, хоть и забыл каково это — обнажать своё тело перед кем-то.
В какой-то момент он и сам пожелал открыть тело Годрика, потянувшись руками к одеждам. С того времени, как он видел возлюбленного в последний раз, оно ощутимо окрепло и стало шире в плечах, словно у доблестного рыцаря, коим Годрик и был по своей натуре.
— Моя прекрасная ночь, — Годрик не переставал олицетворять в Слизерине всё самое красивое и невероятное. Прохладные длинные пальцы ловко снимали с него лишнюю ткань, а он оглаживал ладонями стройную фигуру от плеч до бёдер. — Сердце моё навсегда отдано тебе.
— Как и моё. Я так и не смог никого полюбить после тебя. Всё это время, — завороженно смотрел на него Салазар, как на пламя костра, от которого никогда не мог оторвать взор. Но если настоящий огонь мог причинить вред при прикосновении, Годрик — никогда. — Ты прекрасен, — благоговейно прошептал тёмный эльф, огладив сильную, крепкую грудь. Вторая ладонь потянулась к роскошной огненно-рыжей гриве, что так и манила зарыться в нее пальцами, сжать до лёгкой боли и притянуть к себе для поцелуя.
