Эля зашла к соседям, попросила помочь, и они вчетвером с двумя соседями и таджиком-дворником вынесли диван к мусорным контейнерам. В комнате стало еще просторнее и светлее, чем раньше.

К счастью, журнальный столик напротив дивана, ковер, стеллаж для книг и телевизора, компьютерный стол у окна и угловой гардероб клопы пощадили. За диван, на кухню они тоже не прошли.

Эля освободила шкаф и стеллаж и накрыла мусорным пакетом дерево в горшке. Она вынула из гардероба дорожную сумку, уложила туда пижаму, полотенце, принадлежности для душа, ноутбук и графический планшет. Остальные вещи она закрыла в мешки и выставила в центр комнаты.

Дезинсекция длилась два часа. На это время Эля пошла в коворкинг. А когда процедура закончилась, она зашла расплатиться, захватила сумку и отправилась к Паше в Марьино.

– Ты не поверишь, но у меня сегодня отключили горячую воду, – протянул Паша левую руку Эле.

– А я так хотела помыться с тобой в одном душе! Закинь, пожалуйста, блинчики в морозилку. По-моему, они подтаяли, – Эля устало уронила сумку в Пашином коридоре около коробок под зеркалом.

Гостья вручила хозяину квартиры пакет с блинчиками, сняла ботинки с протекторами и ярко-желтый дождевик. За окном капал дождик, и Эля под зонтиком была похожа на японку в кимоно или на буддистского монаха.

– Пошли чай пить. Только у меня вся посуда непарная. Дам тебе свою чашку, а себе поищу термокружку. По-моему, она на балконе.

Паша ушел на балкон искать в коробках термокружку. Эля тем временем разглядывала магниты в кухне на холодильнике. На одном она разглядела шенгенскую визу.

– А, это я себе заказал сувенир на память.

– У тебя же даже загранпаспорта нет!

– Зато есть шенген. Я в фотомастерской заказал. Это печать на магнитном виниле. Никто ж не знает, кроме тебя, что я не был в Европе. Да шучу, на самом деле это реквизит со съемок. Помнишь, мы детектив снимали, про шпионов? Я для него заказал. Потом съемки закончлись, реквизит остался. Не пропадать же ему.

– Давай блинчики поедим, я за день уже проголодалась.

Паша начал хозяйничать на кухне. По телевизору, висевшему на кухонной стенке, оклеенной обоями с имитацией кирпича, шли новости. Эля болтала в чашке длинной соусной ложкой – размешивала сахар.

– Ты проверил дрель?

– Нет еще.

– А куда положил, помнишь?

– На кресле лежит, на видном месте. Хочу себе полочку сделать из досок и повесить над кроватью. – Паша вынул со сковородки подрумяненные блинчики с грибами и разложил их по тарелкам. День клонился к вечеру, и за окном в небе сгустились желто-розовые облака. Паша с Элей доели блинчики и подошли к окну.

– Смотри, какая красота. Отсюда отличный вид.

Пашины окна выходили на проезжую часть между торговыми рядами, а за ними, за рекой виднелись верхушки многоэтажек. Эля немного смутилась и вспомнила, что ей нужно в душ. Она разобрала вещи, положила на полочку в ванной мочалку и мыло. С полочки на нее смотрел голубоглазый желтый резиновый утенок.

Паша нагрел воду в кастрюле, отнес в ванную и налил кипяток в таз. Через полчаса Эля высунула голову из ванной.

– Павлик, я полотенце на кресле забыла. Принеси, пожалуйста.

Паша перевел взгляд от монитора на кресло, встал, захватил полотенце и через приоткрытую дверь просунул его на сушилку. В раковине стоял тазик. На дне осталось немного воды, а в ней плавал резиновый утенок. За занавеской Эля чистила зубы.

Паша тихонько достал из тазика утёнка и крякнул им. Тень на занавеске отпрянула от крана и уронила щетку.

– Кто здесь?

– Это датчик сисюшек сработал. Он реагирует на девушек, которые выходят из ванной и посылает мне на пульт сигнал, чтобы я зашел посмотрел.

– А, то есть коробки ты еще не разобрал, а датчик у тебя уже установлен.

Паша прикрыл за собой дверь, а Эля вытерлась полотенцем, обернула его вокруг талии и пошла в кухню сохнуть и смотреть телевизор. Когда она зашла в комнату, Паша стелил диван, а рядом на полу лежал матрас с подушкой.

– Тебе помочь?

– Я уже почти закончил. Ложись на диван, выключай свет. Мне надо еще поработать.

Эля надела пижаму, улеглась и укрылась одеялом. Паша сидел к Эле спиной под светом настольной лампы.

– Про датчик это из сценария?

– Ага. У Билла Гейтса в доме все было в датчиках. Я у него стырил эту идею. А ты вообще представляешь себе, что такое интерфейс квартиры?

– Нет.

Ну смотри, представь себе умный дом. Робот-пылесос, робот-мойщик окон. Это игрушки в основном для котов, но я не знаю, что там еще бывает. И вот, всем этим надо управлять через интерфейс приложения.

– Я читала про умные жалюзи. Это для того, чтобы регулировать дневной свет. На ночь закрываются, днем при плохом освещении открываются. И еще про умное мусорное ведро.

– Круто. О, я вспомнил еще про умный чайник. Кстати, на завтра надо загрузить мультиварку.

– Давай уже не сегодня, завтра вместе разберемся.

– Ладно.

Паша выключил монитор и пошел в душ бриться. Компьютер он всегда оставлял включенным круглые сутки.

Ночь стояла тихая и теплая. За окном стрекотали сверчки. Эля не спала и слушала на смартфоне звуки дождя. Паша пробрался в комнату, задел в темноте коробку и плюхнулся на матрас.

– Сегодня мне приснятся клопы, – прошептала Эля, глядя в потолок.

– Да уж, ну ты и влипла. Мне завтра надо на планерку часам к 12. Ты долго будешь спать? Если что, бери в холодильнике паштет. Можешь сварить кашу из чечевицы.

– Мне главное завтра выйти в Зум, показать иллюстрации. Так-то я тебе постараюсь не мешать. Тихо буду сидеть в уголочке, ты даже не заметишь.

– Хорошо.

Паша посмотрел на часы в телефоне и поставил будильник на 9 утра.

– Когда я был маленьким, мне часто снилось, что я летаю. А еще море снилось. В последнее время ничего не снится.

– Жалко. Ты бы мог писать сценарии по мотивам своих снов. Так делали некоторые художники.

– А что тебе снится?

– Мне однажды приснилось, как я пришла к тебе в гости. И представляешь, во сне твоя комната была такой же, как на самом деле, хотя я после переезда у тебя ни разу не была.

– А что ты делала?

– Ну я пришла по какому-то делу, а потом вдруг начала умирать. У меня на руке как-будто была какая-то царапина, из-за которой я должна была умереть. И я начала терять сознание. А ты смотришь на царапину и не понимаешь, в чем дело. Мне так тоскливо было, какая-то безнадежность накатила. Я даже заплакала, когда проснулась.

– Тебе надо больше отдыхать.

– А у тебя бывают управляемые сны? – спросила Эля. – У меня бывают. Мне часто снится, что я на войне, и в меня стреляют. Все прячутся, а я бегу вперед. Но потом я умом понимаю, что меня убьют, и тоже прячусь.

– А мне один раз приснилось, как меня посадили в тюрьму, и мы с друзьями задумали сбежать. Сначала мы хотели сделать подкоп, но потом придумали вырезать из дерева ключ. Когда мы уже подошли к последней двери, нас заметил надзиратель и…

– Это сюжет “Побега из Претории”.

– Угадала!

В 9 утра было еще темно – небо заволокло тучами, и только изредка тонкий лучик давно взошедшего солнца касался то Элиных веснушек, то Пашиного гладко выбритого подбородка.

Будильник начал позвякивать, издавая звуки хруста огурца. У Паши была целая коллекция таких звуков для будильника. Для раннего подъема он ставил звук льющейся воды в душе. После бессонных ночей за работой он просыпался под кошачье фырчание или звуки пишущей машинки. Будильник умел хрустеть не только огурцом, но и яблоком и даже умел облизывать мороженое.

Паша не открывая глаз дотянулся до будильника и выключил его. Эля крепко спала и даже ухом не повела, укутавшись в одеяло как в кокон. Спустя 40 минут в потолок со всей силы начало вгрызаться сверло дрели. На диване зашевелился кокон, а внизу на матрасе проснулся Паша. Он повернулся на бок в Элину сторону, полежал еще минут пять и, тяжело вздохнув, отодвинул ногой одеяло и пошел на кухню выпить стакан воды. Дорога до Текстильщиков, где находилась Пашина киностудия, обычно занимала минут пятнадцать, поэтому он не торопясь поставил чайник и пошел в душ.