–Вы знаете, что общего между моей покойной тетушкой и ныне здравствующим Интарсом Радзивиллом? – вопросительно взглянула на директора я, – есть у вас на этот счет какие-нибудь идеи?
–Никаких! – рявкнул Тагалдызин абсолютно не соответствующим его тщедушной комплекции басом, -предупреждаю вас, Доминика, я изрядно устал от вашего общества, и либо бы начинаете говорить по-существу, либо я попрошу вас освободить мой кабинет. Посмотрите на часы – я уже должен быть на полпути домой!
–Сразу видно, что история никогда не была вашим любимым предметом в школе, – сокрушенно вздохнула я, – а зря, иначе вы бы вы сразу сообразили, к чему я клоню. Известно ли вам, уважаемый Эмиль Ренатович, что Радзивиллы – древний и знатный литовский род, игравший значительную роль в политической жизни Речи Посполитой? Когда-то Радзивиллы владели обширными земельными угодьями на территории нынешней Беларуси, им принадлежало множество городов и деревень. А еще среди представителей Радзивиллов было немалое количество меценатов, галеристов и даже основателей мануфактур. Одним словом, в жилах потомков этой знаменитой фамилии течет голубая кровь литовской аристократии, и для Марианны Андреевны, которую соседи, между прочим, далеко неспроста прозвали «Графиней», Интарс был единственным лучом света в царстве окружавших ее «клошар». Уровень образования и воспитания, внутренняя культура, дворянские корни –совокупность всех этих качеств в итоге позволила Интарсу завоевать расположение тетушки, сохранившей из раннего детства воспоминания о том, как в их семейной гостиной давал домашние концерты сам Шаляпин. Она почувствовала в нем родную душу, а он, в свою очередь, воспользовался ее причудами и убедил написать на него завещание.
–Всё это весьма познавательно, но вы снова уходите в сторону от ответа на мой вопрос, – не слишком впечатлился кратким историческим экскурсом директор, – на мой взгляд, пусть этот Радзивилл окажется хоть королевской особой в изгнании, но вы так и не объяснили мне, каким образом факт его благородного происхождения может повлиять на решение о продаже якобы унаследованной от Макушевской комнаты.
–Самым непосредственным, – безапелляционным тоном рубанула я, – вы Тургенева читали?
– Ну и…? – облокотился о стол Тагалдызин, – хотите вступить со мной в литературоведческие дискуссии?
–Не смею и мечтать о таком счастье, – фыркнула я, – а если серьезно, есть у Ивана Сергеевича одно замечательное произведение, «Дворянское гнездо» называется. Так вот для моей тетушки коммуналка на Суворовском бульваре как раз выступала своеобразным родовым имением. Эти стены впитали дух канувшей в лету эпохи, они сохранили незримое очарование серебряного века и до сих пор пробуждали волнение в душе, невзирая на то, что печально известное «уплотнение» превратило дорогую сердцу квартиру в пестрое сборище различного сброда. Марианна Андреевна надеялась, что однажды справедливость восторжествует, и опостылевшие «клошары» навсегда исчезнут из бывшего доходного дома.
–Если Радзивилл согласится на отчуждение обеих комнат, то всё именно так и произойдет, – прищурился Эмиль Ренатович, явно заподозривший в моих словах определенный подвох, – к риелторам стоит очередь из потенциальных покупателей. После пожара квартира резко упала в цене, а для многих это реальный шанс приобрести элитную недвижимость по низкой стоимости. Но поверьте мне, за деньгами дело не встанет, и Радзивиллу заплатят столько, сколько он потребует за свои несчастные квадратные метры, лишь бы побыстрее оформить договор купли-продажи.
–Вы безусловно правы, но есть небольшая проблемка, – красноречиво закусила губу я, – Марианна Андреевна подошла к составлению завещания достаточно творчески и включила пункт, который делает продажу недвижимости невыгодной для наследника. Гражданский кодекс не позволяет запретить наследнику отчуждать полученное по наследству имущество, потому что это противоречит самому понятию права собственности, но закон дает возможность предусмотреть завещательное возложение, чем моя тетушка и воспользовалась. Ее последняя воля гласит, что если Интарс Радзивилл продаст полученную по наследству долю, то все вырученные средства он будет обязан пожертвовать в фонд поддержки классического искусства. Логично предположить, что наследнику будет гораздо предпочтительнее вложиться в ремонт, объединить две комнаты в одну и пустить квартирантов. Вы ведь отлично знаете, сколько стоит арендовать жилье в таком доме, а дополнительные деньги никому не помешают. Да, пожар внес свои коррективы в планы Интарса, но вы сами сказали, он – бизнесмен, и значит, в состоянии просчитать расходы и доходы. Вполне вероятно, что я сгущаю краски, и риелторам удастся с ним договориться, но ведь расклад может оказаться совсем другим. Никому не ведомо, что у этого человека творится в голове, и как он себе поведет, когда увидит завещание.
–Постойте, вы имеете в виду, что Радзивилл еще не в курсе, что Макушевская подложила ему свинью? – оторопел Тагалдызин, внимающий моему самозабвенному вранью с приоткрытым от изумления ртом.
–Судя по всему, нет, – подмигнула я, – и есть шанс, что он никогда не узнает правду. Продаст свою комнатенку, получит деньги и снова отчалит в дальние страны, будучи свято уверенным, что старушка продинамила его с наследством.
–Выглядит заманчиво, – согласился директор, – но совершенно невыполнимо. Я не юрист, а менеджер, но даже мне ясно, что если вы сознательно не вводите меня в заблуждение, то полгода спустя доля Макушевской перейдет к Интарсу Радзивиллу, и с этим фактом уже ничего не поделать.
–Теоретически Радзивилл может и пропустить срок вступления в наследство, – заметила я, – да, закон дает ему три года, чтобы подать в суд, но ведь и срок исковой давности тоже можно пропустить. А там попробуй докажи, что у тебя были на это уважительные причины.
–Что вы предлагаете? – в лоб осведомился Эмиль Ренатович, – и на что в этой ситуации претендуете лично вы? Предположим, Радзивилл не примет наследство, и имущество будет признано выморочным, вам-то от этого что?
–Как это что? – деланно возмутилась я, – энная сумма денег, естественно. Я беру на себя Радзивилла и гарантирую вам, что он не предъявит права на наследство, а вы щедро компенсируете мои старания. Нет, не вы из своего кармана, а покупатели недвижимости, но суть от этого не меняется. Если вы не возражаете, я готова обсудить детали.
ГЛАВА X
Я и сама не верила, что мне удалось на ходу сочинить почти детективную историю в Интарсом и «Графиней» в качестве главных действующих лиц, но как неожиданно выяснилось, до сего момента моему бурному воображению просто негде было толком развернуться. Меня несло на волнах безудержной фантазии, и в итоге я настолько увлекалась своим головокружительным повествованием, что граница между реальностью и вымыслом с каждым новым сюжетным поворотом всё больше истончалась и ближе к драматичному финалу едва и вовсе не превратилась в пунктирную линию. Надо сказать, что если бы в свое время я не прошла через судебные тяжбы с родственниками, мне бы элементарно не хватило юридических познаний для создания такой правдоподобной картины, но в те страшные месяцы я перелопатила безумное количество специальной литературы, посетила огромное множество бесплатных консультаций и на практике применила теоретическую базу, выцарапав у маменьки, папеньки и великовозрастного оболтуса-брата свою долю квартиры. Окрыленная успехом, я даже планировала поступить на юрфак и втайне мечтала однажды получить адвокатскую лицензию, но потом чаша весов всё же склонилась в пользу туристической отрасли. Но опыт, как говорится, не пропьешь, и в критической ситуации в памяти разом всплыл целый набор клишированных фраз, которыми обычно оперируют профессиональные правоведы, если перед ними стоит задача убедить неподкованного в законодательных вопросах клиента, что без квалифицированной помощи ему не стоит и пытаться вникнуть в запутанное и порой довольно противоречивое содержание нормативно-правовых актов. Я справилась самостоятельно, но для этого мне пришлось не спать ночами и до утра сидеть на тематических форумах, а рядовые обыватели в большинстве своем не отваживались пускаться в одиночное плавание и предпочитали раскошелиться на услуги компетентного специалиста, чем прибегнуть к рискованному и ненадежному методу проб и ошибок, как это сделала я. Оказалось, что над гражданским кодексом я корпела совсем не зря, и помимо успешного завершения эпопеи с родительской «хрущовкой», мне выпал еще один случай удачно применить накопленный опыт.
