Мама, словно услышав их перебранку, замерла. Пространство перед ее раскрытыми ладонями налилось сизым дымом, начавшим через несколько секунд собираться между двумя большими пальцами в шар, пока не сосредоточился в нем весь. Александра Альбертовна спрятала шар у себя в ладонях и, открыв глаза, бегло осмотрела собравшихся, остановив взгляд на Яне. Он непроизвольно шагнул к ней навстречу и протянул руку, собираясь помочь подняться. Шанкьяхти и Ольга одновременно дернулись в их сторону. Остатки магии погасли, погрузив зал во тьму, и Ян почувствовал, как его левую руку пронзили ледяные иглы, заставив от боли сжать зубы. И долгое мгновение спустя загорелся верхний свет.

Тьма умеет не только нагонять страх – она укрывает, сглаживает острые углы, добавляет красоты женщинам и загадочности кошкам. Свет обнажает. Свет рушит иллюзии, выставляя напоказ все, что не хотелось замечать. Свет ставит перед фактом. Вот и Ян еще минуту назад думавший, что с матерью все хорошо, увидел, насколько та бледная, заметил синяки у нее под глазами. Она была похожа на неизлечимо больную, умирающую неизлечимо больную…

– Не смотри так, сынок, не надо, – мама улыбнулась одними губами, сильнее сжала его ладонь, а потом отпустила. – Лучше отправляйся за сестрой.

– За Ланой? Но как?

– Координаты, – Шанкьяхти бесцеремонно схватила Яна за плечо и развернула лицом к себе. – У тебя на руке координаты – открывай уже пор!.. – заметив гипс на его правой руке, она проглотила окончание, а потом выдала какую-то тарабарщину, наверное, векшский мат.

– Шана, – мама укоризненно покачала головой. – Идите вдвоем, как раз присмотрите друг за другом.

«Ага, – понял Ян, – мама не до конца доверяет нашим союзникам. Или только конкретной союзнице».

Шана вряд ли истолковала ее слова иначе, но промолчала. Она снова взяла Яна за руку и вывернула кисть ладонью вверх, после чего начертила поверх хаотичных отпечатков маминой магии собственною руну, посторонилась и, кивнув в сторону, приказала:

– Вон туда кидай.

Ян решил не спорить, но как только разлом открылся, обернулся к матери, возле которой уже хлопотала Ольга с исцеляющими рунами. Мама кивнула ему, и он решительно пошел к разлому, к явному неудовольствию Шанкьяхти.

На той стороне их встретила заброшенная стройка, обнесенная высоким забором по периметру. Забор был почти весь разрисован различного качества граффити, в основном из надписей на английском и китайском, ну или на другом иероглифическом языке – Ян в них не разбирался. Шана, по идее, тоже не должна была, но после знаний русского и некоторых жестов, новые ее таланты не удивили бы. Удивляло, что она продолжала стоять, вместо того, чтобы пойти за Ланой. По крайней мере, Ян надеялся, что векша знает, где искать его сестру, но, видимо, зря. Тогда он решил взять инициативу на себя и, осмотрев забор внимательнее, пошел в ту сторону, где виднелся проем.

Надписи на «китайском» настораживали, и он, когда проходил мимо такой, внимательно всматривался, пытаясь отыскать следы активации руны, но ничего подобного не обнаруживал. Да и сами символы не походили ни на одну знакомую ему руну, только ведь их все он знать не мог. Возле проема Ян остановился и обернулся к Шане. Векша медленно приближалась к нему, на ходу колдуя бледно-голубой щит, обтекающий ее словно кокон. Значит, она тоже почувствовала присутствие сильной враждебной магии за забором. Или ее действия всего лишь предосторожность, а у Яна разыгралась мнительность?

Стоило об этом подумать, как по ту сторону забора раздался взрыв. Мир дрогнул, колыхнулся землей под ногами. Ян, чтобы не упасть, попытался ухватиться за забор, но Шана отдернула его за руку, разделив свою защиту на двоих. Следующий взрыв показался негромким хлопком: то ли из-за щита, то ли из-за того, что от первого взрыва у Яна заложило уши.

– Нам надо туда, – он кивнул в проем, но едва себя расслышал.

Шана раздраженно качнула головой: она и без него понимала что надо, только не знала, что делать с балластом. Несколько долгих секунд векша рассматривала Яна, потом острым ногтем начертила ему на груди сложно сплетенную руну и приказала держаться позади нее. Последнее Ян больше догадался, чем услышал, но кивнул в ответ.

По обратной стороне забора тянулся ряд выгоревших дотла символов «Очищения». Скорее всего, остались после одного из ритуальных убийств моделей – недавний взрыв произошел в глубине стройки, иначе бы Ян не отделался только глухотой, постепенно сходящей на нет. Выгоревшие руны его заинтересовали, но Шана ускорила шаг, и времени на праздное любопытство не осталось. Да и потом, где-то здесь была Лана, которая нуждалась в их помощи!

Стройка напоминала лабиринт, и несмотря на то что Шанкьяхти неплохо здесь ориентировалась, пробраться к центру оказалось затруднительно. То тут, то там, словно намеренно пытаясь сбить их с толку, раздавались новые взрывы, становившиеся все тише и тише. Как будто кто-то массово телепортируется…

– Шана! Они уходят!

Догонять было слишком поздно, но они все равно побежали и даже увидели последних заговорщиков: Анжелику Каро и Августа Грема. Анжелика задержалась, чтобы бросить в Шану огненный шар. Грем левой рукой зажимал обширную рану на животе, правой кое-как рисовал руну телепорта. Если бы не Анжелика, у Яна с Шанкьяхти был бы шанс захватить старика, а так Шане приходилось не только отбиваться от чужих атак, но и защищать Яна. Конечно, векшу это злило, однако ничего поделать она не могла.

– Отпусти их! – крикнул Ян.

Шана выругалась на своем языке, но напор не сбавила. Злость придавала ей сил, а Анжелика оказалась не таким уж хорошим бойцом. Вот только какой толк в ее смерти? Не лучше ли проследить за тем, куда они телепортируются? Ланы здесь все равно уже нет.

Это Ян и крикнул Шанкьяхти, вновь предложив отпустить Анжелику с Гремом. Шана на мгновение прекратила плести новую руну. Анжелика, должно быть, решила, что с нее хватит, и бросив раненого товарища, телепортировалась. Атака векши ушла в пустоту. Рука Грема перестала плести руну, и старик свалился на землю. Окончательно разъяренная Шана развернулась к Яну.

– Какого черта ты орал под руку?! Они очистили это место! Твоя сестра его очистила! Мы не можем проследить, куда они отсюда ушли!

– Но… – возразить было нечем, и Ян, еще мгновение назад уверенный в своих действиях, перевел взгляд на Грема.

– Он мертв! – проследив за его взглядом, припечатала векша.

– Можно подумать, ты не умеешь допрашивать мертвых, – раздался знакомый уставший голос.

Из проема к ним вышел Дэн, как обычно, во всем черном. Обвел взглядом присутствующих, обернулся к строящемуся зданию. Ян с Шанкьяхти тоже посмотрели туда. По покрытым копотью плитам вверх поднимались руны, похожие на солнце.

– Свет, – прокомментировал Дэн. – Символ, доступный лишь Ключу Огня. И начертить его можно только по собственной воле…

Совесть, как ни крути, вещь неудобная. Если она есть, части окружения это нравится, части нет. Когда наоборот – все то же самое. Еще и просыпается всегда не вовремя. И ведь совесть Дэна разбудили вовсе не руны, покрывшие закопченные взрывом стены. А вот растерянный вид Яна даже Шанкьяхти заставил отвернуться. Потому что Шане однажды довелось побывать на его месте, на собственной шкуре испытав, каково это – быть в центре событий и ничего не понимать.

– По собственной воле? – переспросил Ян. – Ты хочешь сказать, моя сестра заодно с похитителями? Что за бред?!

Не такой уж и бред, если учесть, что Дэн ранил Лану, а Дерек, наоборот, спас. По крайней мере, так ей могло тогда показаться, а из-за блокирующих магию браслетов Дэн не может до нее достучаться, чтобы попытаться объяснить произошедшее. Да он здесь и сейчас даже Яну не может сказать правду.

– Дэн?

– Есть руны, которые нельзя начертить по чьей-либо настоятельной просьбе, – устало повторил Дэн. – «Свет» – одна из таких. Твоя сестра хотела очистить это место.