1969 Песенка о переселении душ Кто верит в Магомета, кто – в Аллаха, кто – в Исуса, Кто ни во что не верит – даже в черта, на́зло всем, — Хорошую религию придумали индусы: Что мы, отдав концы, не умираем насовсем. Стремилась ввысь душа твоя — Родишься вновь с мечтою, Но если жил ты как свинья — Останешься свиньею. Пусть косо смотрят на тебя – привыкни к укоризне, — Досадно – что ж, родишься вновь на колкости горазд. А если видел смерть врага еще при этой жизни — В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз. Живи себе нормальненько — Есть повод веселиться: Ведь, может быть, в начальника Душа твоя вселится. Пускай живешь ты дворником – родишься вновь прорабом, А после из прораба до министра дорастешь, — Но если туп как дерево – родишься баобабом И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь. Досадно попугаем жить, Гадюкой с длинным веком, — Не лучше ли при жизни быть Приличным человеком?! Так кто есть кто, так кто был кем? – мы никогда не знаем. Кто был никем, тот станет всем, – задумайся о том! Быть может, тот облезлый кот – был раньше негодяем, А этот милый человек – был раньше добрым псом. Я от восторга прыгаю, Я обхожу искусы, — Удобную религию Придумали индусы! 1969 «И душа и голова, кажись, болит…» И душа и голова, кажись, болит, — Верьте мне, что я не притворяюсь. Двести тыщ – тому, кто меня вызволит! Ну и я, конечно, постараюсь. Нужно мне туда, где ветер с соснами, — Нужно мне, и всё, – там интереснее! Поделюсь хоть всеми папиросами И еще вдобавок тоже – песнями. Дайте мне глоток другого воздуха! Смею ли роптать? Наверно, смею. Запах здесь… А может быть, вопрос в духах?.. Отблагодарю, когда сумею. Нервы у меня хотя луженые, Кончилось спокойствие навеки. Эх вы мои нервы обнаженные! Ожили б – ходили б как калеки. Не глядите на меня, что губы сжал, — Если слово вылетит, то – злое. Я б отсюда в тапочках в тайгу сбежал, — Где-нибудь зароюсь – и завою! 1969 Я не люблю Я не люблю фатального исхода, От жизни никогда не устаю. Я не люблю любое время года, Когда веселых песен не пою. Я не люблю холодного цинизма, В восторженность не верю, и еще — Когда чужой мои читает письма, Заглядывая мне через плечо. Я не люблю, когда – наполовину Или когда прервали разговор. Я не люблю, когда стреляют в спину, Я также против выстрелов в упор. Я ненавижу сплетни в виде версий, Червей сомненья, почестей иглу, Или – когда все время против шерсти, Или – когда железом по стеклу. Я не люблю уверенности сытой, — Уж лучше пусть откажут тормоза. Досадно мне, что слово «честь» забыто И что в чести наветы за глаза. Когда я вижу сломанные крылья — Нет жалости во мне, и неспроста: Я не люблю насилье и бессилье, — Вот только жаль распятого Христа. Я не люблю себя, когда я трушу, Досадно мне, когда невинных бьют. Я не люблю, когда мне лезут в душу, Тем более – когда в нее плюют. Я не люблю манежи и арены: На них мильон меняют по рублю. Пусть впереди большие перемены — Я это никогда не полюблю! 1969
Для кинофильма «Белый взрыв» (1969) «Ну вот, исчезла дрожь в руках…» Ну вот, исчезла дрожь в руках, Теперь – наверх! Ну вот, сорвался в пропасть страх Навек, навек, — Для остановки нет причин — Иду, скользя… И в мире нет таких вершин, Что взять нельзя! Среди нехоженых путей Один – пусть мой! Среди невзятых рубежей Один – за мной! А имена тех, кто здесь лег, Снега таят… Среди непройденных дорог Одна – моя! Здесь голубым сияньем льдов Весь склон облит, И тайну чьих-нибудь следов Гранит хранит… И я гляжу в свою мечту Поверх голов И свято верю в чистоту Снегов и слов! И пусть пройдет немалый срок — Мне не забыть, Что здесь сомнения я смог В себе убить. В тот день шептала мне вода: Удач – всегда!.. А день… какой был день тогда? Ах да – среда!.. 1969 К вершине |
