Ей несвойственен угрюмый вид, но никто не бьет тревогу, так как списывают это на проблемы с Джеймсом. По правде сказать, они то расстаются, то сходятся. Ситуация с Люпином сильно подрывает их отношения. Неприятно было обнаружить вдруг, что ей не доверяют и что Люпин важнее, чем она.
Лили ощутимо вздрагивает, когда кто-то втягивает ее в нишу. Она моргает, вглядываясь в лицо захватчика, втайне опасаясь что это Джеймс.
— Так что это было неделю назад, Эванс? — язвительный, холодный голос раздается прямо над ухом.
— Сев, что ты делаешь…
— Не говори, что из-за глупых отношений с Поттером ты теперь выглядишь словно самый несчастный человек в мире. Это на тебя не похоже…
Он заметил.
Лили вскидывает голову и смотрит ему в глаза, которые в полумраке ниши блестят. Ей хочется передать ему взглядом как она несчастна, как боится его странную подругу. Ее глаза заблестели от слез и язвительная саркастичная ухмылка тут же слетела с его лица.
— Ну-ну, — тихо говорит он, холодными подушечками вытирая слезы с ее щек, — расскажи мне… Я могу тебя выслушать, как раньше, помнишь? Про Тунью… А потом наказать того, кто тебя обидел…
Как раньше…
Как бы ей хотелось, чтобы он защитил ее снова. Пусть в своей злобной и отвратительной манере, но видит Мерлин, ей сейчас нужно это. Сейчас она и слова бы ему не сказала.
— Мне… безумно страшно Сев, — сдавленно выдавливает Лили, удивляясь что ей удалось хотя бы облечь свои эмоции в слова.
— Поттер?
— Нет.
— Кто?
— Я… — Лили пытается сказать, она старается изо всех сил, но не может, она обреченно выдыхает и смотрит на него, — просто… можешь обнять меня?
Он не отвечает. Не двигается. Смотрит на нее, а потом делает шаг назад и качнув головой, выходит.
…Лили сидит в библиотеке, в самой глубине, перед входом в Запретную секцию, здесь всегда мало народу, а это то, что ей сейчас нужно. Она ушла от девочек, потому что ее уже тошнит от разговоров о Поттере. А так как она не может объяснить истинную причину, то только об этом и речь. Ей нужно написать эссе, но ведьма уже полчаса просто смотрит в одну точку, не в силах собраться с мыслями.
Вдруг она слышит тихие шаги рядом с собой, поднимает голову и встречается взглядом с темными глазами. Он в пару шагов оказывается рядом с ней, поднимает за руки и обнимает…
…Они вместе занимаются в библиотеке, спрятавшись ото всех.
— Нам лучше не афишировать то, что мы общаемся.
Так он однажды сказал ей, когда их встречи стали более регулярными. Эванс с ним полностью согласна. У нее нет сил терпеть ревность и злость Поттера. Да и что может сделать Радев, не понятно.
Пока Северус что-то сосредоточенно пишет на пергаменте, Эванс рассматривает его руки, слизеринский галстук, развязанный и небрежно спущенный с двух сторон, плотно сжатые губы, нос с горбинкой, черные волосы, которыми он по старой привычке прикрывается. Теперь, когда он проводит с ней время, ей стало немного полегче. И пусть с того странного объятия, почти два месяца назад, больше ничего подобного не повторялось, но Лили чувствует его молчаливую поддержку.
Взгляд зеленых глаз опускается на его руку, которая лежит на книге, откуда он списывает текст. Лили несколько недель хочет это сделать, но он выглядит таким суровым и неприступным, что храбрая гриффиндорка все же временит, думая что будет более подходящий момент. Но он не настает.
Лили медленно протягивает руку и накрывает его пальцы. Он не поднимает головы, но дергается от неожиданности, а перо замирает. Лили закусывает губу от волнения, но потом чувствует, как он переплел свои пальцы с ее и продолжил писать. Девушка улыбается и опускает взгляд в книгу…
…Их встречи постепенно становятся самыми важными часами в ее дне. Лили понимает, что чувствует не только благодарность, она хочет чтобы он был рядом. Более того, хочет чтобы он поцеловал ее. Джеймс сорвал свой первый поцелуй в первый же вечер, как она согласилась с ним погулять. Северус же только держит ее за руку, иногда обнимает.
Когда Лили думает о том, что он встречается с Радев, ее обжигает безнадежная, жгучая ревность. Особенно когда она видит, как он смотрит на профессора, как улыбается ей порой.
У него определенно есть чувства к ней, какой бы ужасной эта Грейнджер или Радев не была.
Но и к себе Лили чувствует особое отношение. С точностью могла сказать, что небезразлична Севу, но дальше переплетенных рук у них дело не заходит.
— Ты встречаешься с кем-то? — спросила Лили, как бы невзначай.
— Ты видишь рядом со мной кого-то? — не поднимая головы спросил Снейп.
— С кем-то, о ком я или другие не знают?
Он вскинул голову, впившись в нее проницательным взглядом темных глаз, от которого Лили стало не по себе.
— Почему у тебя возникли такие мысли? — тихо спрашивает он.
— Я… Ты не хочешь большего… и я подумала…
— Большего? — жесткая ухмылка искажает губы Снейпа. Он недоверчиво качает головой. — Ты не понимаешь…
— Ты влюблен в другую? — тихо спрашивает она.
Он неопределенно пожимает плечами и опускает голову.
— В меня? — надежда в ее голосе слишком ощутима.
Повисает тишина, в которой оба, кажется, не дышат.
Он поднимает голову, взгляд непроницаем. Только легкий румянец выдает его чувства.
— Всегда любил, разве нет?
Гермиона выскользнула из сознания Лили, съехавшей по стеллажу к ее ногам. Ведьма смотрела на девушку, бессильно опустив руки, а внутри, в той самой звенящей пустоте, зарождалось новое багрово-горькое чувство.
========== Глава 5 ==========
Она стремительным шагом вышла из Хогвартса, больше не заботясь о том, что может привлечь нежелательное внимание. Откровенно говоря, ей было наплевать на всех, кто видел её, пока она неслась по коридорам, а её магия искрилась на кончиках волос. Что ж, если она виновата в том, что история поменялась, она вернет все на круги своя.
Выскочив за ворота, Грейнджер трансгрессировала.
Лютный не изменился. Такое же грязное местечко, в котором даже воздух пропитался гнилой, разлагающейся магией, но, тем не менее, она почувствовала себя невероятно уютно. Если теплые телесные патронусы учеников вызывали ноющее чувство раздражения и скользкие мурашки по коже, то здесь она ощутила, как ее накрывает гнилостное умиротворение.
Она ворвалась в паб, в котором назначила встречу.
— Частная кабинка, — почти прорычала она, обращаясь к крупному магу за грязной, как и всё заведение, барной стойкой.
Он криво усмехнулся, пробежав по ней оценивающим взглядом.
— Десять галлеонов.
Грейнджер швырнула на стойку галлеоны, призвав их из сумки, и последовала за мужчиной. Он услужливо открыл дверь, пропуская ее в комнату, которая, к слову, выглядела намного солиднее, чем весь Лютный вместе взятый.
— Проводите сюда тех, кто придет к мисс Радев, — бросила она в спину магу, — и принесите лучший огневиски, что есть в этом, — она красноречиво осмотрела помещение и криво усмехнулась, — заведении. — Он открыл рот, чтобы обозначить цену, но ведьма махнула рукой: — Оплата на стойке.
Бармен кивнул и ушел.
Скорее всего, он решил, что она под обороткой, но, на его же благо, не стал ничего говорить — в Лютном такое откровение могло закончиться плохо.
Эта комната и впрямь выглядела лучше: мягкие чистые сидения, тяжелый лакированный стол из темного дерева, приглушенное освещение. Не будь она настолько разъяренной, она, может быть, даже восхитилась бы этим. Но в данный момент ее голова была забита совершенно иными вещами.
На столе материализовалась бутылка с вязкой янтарной жидкостью и вычищенный до блеска стакан. Однако, алкоголь отказывался работать — согревать ее изнутри. Наверное, трудно согреть то, чего попросту нет.
Спустя два бокала дверь открылась.
