— Мы нашли его здесь…

Снейп

Гермиона медленно подняла палочку. Тут же едко-зеленое облачко дыма вырвалось из древка и направилось в сторону троицы. Их лица исказились от ужаса. Палочки разом вылетели из их рук. Гермиона даже не пыталась их поймать.

Северус

Пока они задыхались, а их кожа покрывалась пятнами и волдырями, Гермиона, на негнущихся ногах, подошла к Снейпу. Вблизи она увидела, что он и впрямь без сознания, его нарядная мантия была изорвана и клочьями валялась на полу; кожа бледная, губы синие, дыхание рваное.

— Силенцио, — стоны и хрипы за ее спиной стихли.

Она прикрыла глаза и нежно провела рукой по лицу Северуса — холодный.

— Рисум! * Энервейт!

Глаза Снейпа распахнулись, и он вздрогнул, все его тело напряглось, будто он собирался отскочить от опасности, но тут он заметил Гермиону. Непонимание боролось с облегчением, заставляя что-то в ее груди тонуть в медово-золотистом, теплом. Напряжение, сковавшее ее тело ушло и она устало осела. Их взгляды встретились, а потом он посмотрел за ее спину и брови взметнулись к линии волос. Снейп нашарил в темноте палочку и поднял древко, отменяя ее заклинание.

— Ты с ума сошла, Катарина? — прошипел он. — Темная магия…

— Они тебя пытали отнюдь не светлой…

— Но я не умер, а три трупа стали бы проблемой, — резонно возразил Снейп; кажется, пытка Пожирателей сделала его смелее.

Она обернулась. Три слизеринца, покрытые волдырями, хрипло дышащие, в отключке. Отличное завершение вечера.

— Идем ко мне, — сказала она, подавая руку Северусу.

— А как же…

— Никому они не пожалуются, — твердо произнесла Гермиона, пихнув ногой Мальсибера и направляя палочку на Гойла; его левый рукав исчез, обнажая метку. — Это будет предупреждением.

Снейп зачарованно смотрел на темный знак. В его взгляде читалось благоговение вперемешку с ужасом. Гермиона настойчиво дернула его за руку, подталкивая к выходу.

— Идём, тебе нужно выпить зелье от последствий круциатуса.

Снейп повиновался.

***Как Гермиона и предполагала студенты молчали. Мадам Помфри положила их в больничное крыло, как всегда, без лишних вопросов, и теперь они были вынуждены провести все каникулы в замке. Остальные же школьники на следующий день после бала позавтракали и двинулись к поезду, который должен был умчать их из Хогвартса.

Грейнджер трансгрессировала по заданным координатам, оказываясь в незнакомом переулке. Ее взгляд сразу же сфокусировался на знакомой фигуре, а в груди разлилась целая лава нежности: Северус уже ждал ее. Тепло поприветствовав друг друга, словно это не они всего семь часов назад лежали в одной постели, пара вышла из переулка и неторопливо направилась вдоль улиц Коукворта.

— Ты не спрашивала о моих родителях, — неуверенно начал Северус.

— О, — протянула Гермиона, мысленно хлопнув себя по лбу за такую ошибку. — Я решила, что с ними все улажено…

— Так и есть, — ответил он, — я сирота.

Из его уст это звучало… как-то ошеломляюще холодно. Гермиона почувствовала, как ее тьма, захлебнувшаяся в нежности к этому мужчине, снова выпустила свои колючки.

— Мне очень жаль, — протянула она.

— Нет, — отрезал Северус и резко остановился, поворачиваясь к ней; взгляд черных глаз стал острым, как нож, — мне не нужна жалость. Мать умерла давно, и я уже смирился. А отец… Он не был хорошим человеком. Через пару недель я стану совершеннолетним и свободным.

Гермиона понятливо кивнула. Сейчас Снейп больше напоминал свою старшую версию. Такой же гордый, твердый, серьезный.

Они продолжили путь, Гермиона с интересом осматривалась, стараясь не выдать свою осведомленность. Когда они вошли в дом, удивление играть даже не пришлось. Северус не терял даром времени прошлым летом: все выглядело совсем не так, как запомнила Грейнджер. Судя по всему, последние дни свободы перед школой он потратил на то, чтобы привести дом в порядок. В комнатах было чисто, уютно и светло.

Оставшееся до праздника время они потратили на подготовку. Пока Гермиона занималась ужином, Северус где-то раздобыл елку и украсил ее. Однако, до стульев за столом они добрались не скоро: ковер перед камином стал более приятной альтернативой. Затем кухонный стол и диван в гостиной. И только когда ноги уже практически не держали, Гермиона призвала блюда с едой, выставляя их на небольшой столик перед диваном.

— Это лучшее Рождество в моей жизни, — прошептала ведьма, прижимаясь к Северусу.

Он собственнически притянул ее к себе, целуя в висок.

— Я могу сказать тоже самое, — прошептал он.

***

Лежа на Северусе, как и всегда после занятий любовью, Гермиона чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Он, наконец, принадлежал ей. И пусть они не говорили о любви, пусть не произносили эти слова вслух, ведьма чувствовала, что он любит ее.

Еще пару месяцев назад она могла только мечтать о том, чтобы прикоснуться к нему, но сейчас… Она поцеловала его в плечо, борясь с желанием укусить посильнее, чтобы почувствовать его. Ощутить, что все реально.

Снейп поглаживал ее спину, размышляя о чем-то своем, а Гермиона наслаждалась этими мгновениями, высекая их на камне своей памяти.

— Я никогда не бывал дома в Рождество, — проговорил Снейп низким бархатным голосом, от которого по телу сразу же побежали мурашки.

— Надеюсь, ты не жалеешь, что на этот раз не остался в замке?

Снейп сменил позу, нависая над девушкой, и посмотрел ей прямо в глаза:

— Это лучшее решение в моей жизни, — искренне сказал он, поглаживая ее нос своим.

В этом обыкновенном жесте было столько нежности, что защипало глаза.

— Я рада, — искренне проговорила девушка.

— Я рад, что ты появилась в моей жизни, Катарина, — сказал он, а Гермиона сцепила зубы: она до сих пор не могла привыкнуть к чужому имени.

Грейнджер планировала раскрыться Северусу уже после окончания школы. Она мечтала об этом дне.

Снейп легонько поцеловал ее, нежно проводя пальцами по внутренней стороне бедра. За последние пару месяцев он серьезно поднаторел в плане секса, отдаваясь процессу с таким же рвением и энтузиазмом, как и зельеварению.

Он начал поглаживать ее клитор, размазывая смазку. С губ Гермионы сорвался стон, и в тот момент, когда Северус начал погружать в нее палец, в дверь громко постучали.

Снейп удивленно моргнул.

— Ты кого-то ждешь?

— Это же твой дом, — рассмеялась Гермиона.

— И то верно, — Северус покачал головой. — Но я никого не приглашал. — Парень пожал плечами. — Наплевать.

Он повернулся к ней, возвращаясь к тому, на чем остановился, но буквально через тридцать секунд в дверь постучали еще раз. Более настойчиво.

— Открой, — Гермиона мягко оттолкнула его руку. — Я никуда не денусь.

Снейп чмокнул ее в губы, натянул брюки и свитер на голое тело и, босой, вышел из комнаты.

Грейнджер слышала, как он прошлепал по лестнице на первый этаж, а затем открыл дверь.

— Сев, здравствуй! У тебя все в порядке? — послышался знакомый голос.

Ярость мгновенно застелила глаза; книги, лежащие на столе, задрожали. Гермиона была в шаге от выброса магии. Задрожали стекла в рамах.

— Привет, — сухо ответил Северус, — да, все отлично. Что тебе нужно?

— Я… Э… Мама сказала, что твой отец…

— Он умер еще прошлым летом, Лили, твои соболезнования не актуальны, — процедил Снейп; Гермиона не могла не восхититься его холодным ответом, но ярость, показавшая свои шипы, не желала скрываться. Гермионе пришлось приложить усилия, чтобы обуздать свою магию.

— О, какая елка, Сев, — пролепетала Эванс.

Грейнджер, сидя на кровати и сдерживаясь из последних сил, открыла рот от удивления. Что нужно этой… мелкой… рыжей от ее Северуса.

— Ты не вовремя, Лили. Я не один, — холодно проговорил парень.

— О, — тон Эванс был удивлённым, — я не… Извини, я не подумала.

— Да, хорошо, спасибо. Пока, Лили.

Гермиона услышала, как хлопнула входная дверь, и босые ступни пошлепали в ее сторону.