Он инстинктивно ощутил, что отказом спровоцировал чужое недовольство. Это иллюзорное ощущение вызвало насмешливую улыбку, и Гарри откинул голову на спинку кресла, приглашая творить с собой всё, что тому будет угодно. Однако тот, в свою очередь, решил показать характер: молниеносно вскинув руки, он подтянулся на шесте и с акробатической грацией перевернулся в воздухе, повиснув головой вниз.

— Don’t get too close (не подходи слишком близко). Ra-ta ta-ra ta… — повторились эхом первые строчки припева.

Гарри так же остро прочувствовал, как чужое тело напряглось, когда Волдеморт одной рукой сдвинул маску наверх, обнажая чувственную линию губ, искривившихся в столь же прекрасной, сколь и ядовитой насмешке.

— Walk on tip toe (лучше прокрадись мимо). Ra-ta ta-ra ta…

На бледной коже выступила видимая испарина, и Гарри мысленно слизал её, смакуя на кончике языка и спрашивая себя: так ли она сладка, какой кажется на вид?

Волдеморт внезапно сдвинулся вниз и навис прямо над ним, еле слышно выдыхая:

— Right under your nose I’m a motherfucking psycho (прямо перед твоим носом грёбаный психопат), psycho (психопат), — его хрипловатый шёпот, переплетающийся с заигрывающим женским вокалом, создал уникальную гармонию, будоражащую Гарри до ощутимой дрожи.

Чужие руки упёрлись в спинку кресла, а губы Тома накрыли его: сначала пробуя их на вкус, чтобы следом с упоительной и отчасти наивной жадностью впиться, — как будто тот мог что-нибудь контролировать.

Нет, нет, нет. Контроль — это исключительно моя прерогатива, сладкий.

И Гарри разомкнул губы, бесцеремонно вторгаясь в жаркую глубину чужого рта на правах хозяина. Растягивая поцелуй как дорогое удовольствие, он неторопливо скользил языком, теперь явственно ощущая микс из абрикосового ликёра, джина и апельсинового сока: ощущая вкус рая{?}[Игра слов: вкус коктейля Paradise

]. А это местечко для таких, как Гарри, всегда будет закрыто. Впрочем, как и для Тома: гореть им вдвоём на адских углях, ра-тa тa-рa тa…

— Psycho-oh-оh (психопат), psycho-oh-оh (психопат), — слова растягивались, эхом разносясь по залу.

Да и сомневался он, что на этой грешной земле хоть кто-то сможет получить билет в обитель крылатых ангелочков, как и сомневался в самой концепции. Знавал он как-то одного святошу, любителя невинных агнцев… У того тоже был приятный вкус и червивая сердцевина.

Растащили ли его кости шакалы, или же он до сих пор гниёт в земле?

Гарри расплылся в улыбке, и ощутил болезненный укус.

Солоноватый металлический привкус тотчас окрасил поцелуй в новые тона. Слегка отстранившись, он прокусил свою губу до конца, поймал языком каплю крови и толкнулся в чужой рот, ощущая молчаливое согласие: ощущая, как Волдеморт обхватил его подарок, алчно посасывая, будто подтаявшее эскимо.

— Psycho-oh-оh (психопат), ra-ta ta-ra ta…

Напряжённые мышцы рук дрожали. Хоть Том и держался ногами за шест, казалось, что он сейчас рухнет прямо на него, и Гарри был бы не против поймать своего маленького чёрного принца. Тогда у него бы появились законные основания прикоснуться руками к этой атласной коже, под которой циркулировал яд, отравивший его наивное сердечко.

Однако песня закончилась, а Волдеморт, стремительно разорвав поцелуй, вернул маску на место и ловко соскочил на пол. Гарри же не шелохнулся, по-прежнему взирая на него со своего места и в той же самой позе. Стабильность — признак мастерства.

— В следующий раз, — внезапно заговорил Волдеморт, подходя к занавесу, — Джеймс Эванс?.. — с лёгкой заминкой и явным скепсисом обратился он, а Гарри лишь улыбнулся в ответ:

— Да-а?

— Я хочу увидеть именно тебя.

Сделав вид, что не совсем понял, чего именно от него хотят, Гарри в изумлении вскинул брови и услышал раздражённый вздох.

— Знаешь, а ведь у меня есть право отказать клиенту, — иронично заметил Волдеморт, — есть возможность аннулировать лист ожидания и занести определённого человека в чёрный список…

Угроз Гарри не любил, ой как не любил.

— Сладкий, — продолжая улыбаться, певуче протянул Гарри, и того передёрнуло, — чего конкретно ты хочешь?

Гарри неторопливо опустил ладони на колени и, задумавшись на мгновение, встал, с немым вопросом взирая на него.

— Неправильная формулировка. — Волдеморт сделал шаг ближе, но остался стоять на расстоянии вытянутой руки. — Чего от меня хочешь ты?

Гарри промолчал. Ответь он честно, и как бы сердечко птички не остановилось от ужаса или же восторга — от чего конкретно, интересно? Ужас или восторг, восторг или ужас?

— Наш первый разговор вышел весьма драматичным. Или же не первый? Если же не первый — драматичности маловато. Повысить? Или не стоит? Первое впечатление очень важно, как ты считаешь? — поинтересовался Гарри, убрав руки за спину. — Я люблю производить неизгладимое первое впечатление, но, боюсь, оно уже забыто.

Волдеморт тем временем опустил голову, покачал ей и невозмутимо отозвался:

— Первый разговор может стать последним. Или приходи со всем своим багажом, или не приходи вовсе. Ты меня прекрасно понял, Джеймс, как и я понял тебя. Я не против повеселиться.

— Повеселиться? — повторил он, будто пробуя это слово на вкус.

— Прекращай следить за мной и слать эти тошнотворные лилии. Меня от них блевать тянет.

— А фотографии понравились? — с толикой любопытства спросил Гарри, подразумевая: «Тебе понравилось то, что я хочу сделать с тобой?»

Узнал ли? Догадался ли ты, сладкий? Какая глупость. Конечно, догадался, если выдвинул такие наглые требования. Вопрос в другом: когда именно? После твоих проказ с похищением, ограблением, прослушкой или до? Когда же именно, когда?

Гарри невольно подался вперёд, широко раскрыв глаза. Том отступил и с тихим смешком ответил:

— До встречи, Джеймс Эванс. Или прощай… Решать тебе.

Прожектор вновь ударил Гарри в глаза, а в следующий момент Волдеморт растворился, будто его никогда здесь и не было.

Ра-тa тa-рa тa…

Комментарий к Часть 2. Psycho-oh-оh!

гаммечено~

========== Часть 3. Алая нить ==========

Комментарий к Часть 3. Алая нить

Песня: Moncrieff, JUDGE — Serial Killer

Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно. Ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил.

(Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц)

Гарри не любил уступать.

Не сказать, что он был непримиримым упрямцем или же напыщенным гордецом, но считал себя человеком принципов. То, что Том стал его возлюбленным, ещё не давало ему никаких прав: например, сразу устанавливать свою динамику в их отношениях. Если позволить ему — сладкий всё усложнит. А лишние сложности могут стать непреодолимым препятствием на пути к счастью — которое, он был уверен, они познают вместе, — и поэтому любые уступки должны были быть продиктованы определёнными обстоятельствами. Сложились ли обстоятельства для подобной спешки — вот в чём вопрос.

Том, что было ожидаемо, тоже являлся личностью бескомпромиссной и с радостью показал свой характер, когда в назначенное время охранник, который должен был провести Гарри в комнату, вместо роли провожатого сыграл роль гонца и передал ему сложенный надвое листок:

Живые чувства расцветают

И отцветают в свой черёд;

И вновь цветут, и вянут снова…

И так до гроба всё идёт.

Я это знаю… Мыслью этой

Смущён мой мир, моя любовь,

И к сердцу, умному некстати,

Тревожно приливает кровь{?}[«Живые чувства расцветают…» Генриха Гейне.]

P.S. Требование не выполнено.Отказано в обслуживании.

Гарри усмехнулся, подняв взгляд на переступающего с ноги на ногу амбала.

— Могу ли я попросить вас передать ему ответ?

— Он ждал этого, — кивнул тот и протянул ему обычную гелевую ручку, чем удивил Гарри, но не настолько, чтобы перемениться в лице.

Скорее, это был приятный сюрприз, чем досадная неожиданность.

Сев за ближайший столик, он напряг зрение в царившем полумраке и склонился над листом, машинально выводя печатными заглавными буквами следующее: