Однако своего Гарри всё-таки добился: список опустел, и он успешно превратился в единственного ожидающего. Ожидающего, который теперь стоял на пороге заветной комнаты, и та, как и то, что внутри, томилась в ответном ожидании — ни в чём он не был так уверен, как в этой простой истине: его ждут.

Пора нам станцевать, сладкий.

Комментарий к Часть 1. Морсмордре

гаммечено~

========== Часть 2. Psycho-oh-оh! ==========

Комментарий к Часть 2. Psycho-oh-оh!

Песня обязательна: EMM — Psycho

— А где я могу найти кого-нибудь нормального?

— Нигде, — ответил Кот, — нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально.

(Л. Кэрролл. Алиса в стране чудес)

Гарри расслабленно сидел в просторном полукруглом кресле и смотрел прямо перед собой. Чёрная кожа приятно скрипела, когда он лениво проводил по ней рукой, слегка сдавливая подлокотники. Просторная комната заполнялась этим утробным звуком, как и еле различимым тиканьем наручных часов.

Нельзя сказать, что он ждал слишком долго, но и нельзя, что мало — ровно пятнадцать минут.

Сам Гарри был пунктуальным до безобразия человеком и от остальных требовал того же. Однако Волдеморту был готов простить подобное пренебрежение своим временем, ведь ожидание возлюбленного — уже половина наслаждения.

Поэтому он, уставившись в одну точку, занимался тем, что улыбался в предвкушении.

Когда музыка сменилась, а светодиодные гирлянды превратились в единственный источник света, за полупрозрачным занавесом появилась фигура, и Гарри машинально подался вперёд, впиваясь взглядом в зыбкий силуэт.

Луч прожектора по ту сторону резко ударил в глаза, создавая световой контур, и ему показалось, что это тень плавно скользнула вперёд, остановившись прямо напротив него; тень вильнула в сторону, ловко выгибаясь с помощью располагающегося в центре пилона, и тень же, схватившись одной рукой выше, а другой — ниже, почти что горизонтально застыла в воздухе, следом закружив в плавном вихре до тех пор, пока не опустилась на пол.

На коленях Волдеморт и остался, когда поднял на Гарри взгляд, видневшийся в прорезях маски. Подёрнутые дымкой глаза сфокусировались на нём и засверкали, как красная шпинель, даря ощущение полыхающего в крови пламени. На мгновение прикрыв веки, Гарри откинулся на спинку кресла, только сейчас вслушиваясь в слова песни: «…I’m just like anybody who’s been unwired (я такой же, как любой, кто прошёл через боль). You act all high and mighty like you’re the sane ones, but you’re exactly like me (ты ведёшь себя так высокомерно, как если бы был одним из нормальных), тakes one to know one (но рыбак рыбака видит издалека)…»

Интересный выбор музыкальной композиции.

Гарри невольно улыбнулся и инстинктивно ощутил чужое приближение, тут же приоткрыв глаза и прищурившись сквозь стёкла очков, что делали его глаза одутловато-рыбьими, — о чём он прекрасно знал.

Волдеморт полз на четвереньках, но при этом не выглядел вульгарно или же нелепо, потому что каждое его движение было неторопливым, ловким и раскованным — танцующим. А главное — каждое движение было посвящено лишь одному-единственному человеку: Гарри.

Одно мгновение — и ладони легли поверх его штанин — сегодня кирпично-красных, что удивительно гармонично сочеталось с бледной кожей, — слегка сжав. Гарри в ответ лишь повёл плечом, продолжая скользить взглядом по поднимающемуся меж его расставленных ног телу: по в меру развитым мышцам — сейчас напряжённым и перекатывающимся при малейшем движении, — идеальным горошинам сосков, в которые, как оказалось, были вдеты крохотные колечки пирсинга, по развороту плеч с чётко проступающими ключицами, нервно дёрнувшемуся кадыку, линии челюсти, почти что скрытой под маской…

— Don’t get too close (не подходи слишком близко). Ra-ta ta-ra ta… — звучал голос певицы.

Волдеморт пружинисто переступил через его ноги, обогнул кресло с помощью шеста, встроенного в спинку, и оказался за спиной.

— Walk on tip toe (лучше прокрадись мимо). Ra-ta ta-ra ta…

Гарри откинул голову и ощутил, как чужие руки скользят по его плечам, груди, животу и останавливаются на пряжке потрёпанного ремня. Пальцы обвели блестящую поверхность и пересчитали углубления, заигрывающе потягивая за металлическую форму, но не решились двинуться дальше. Волдеморт наклонился настолько близко, что он почувствовал чужое дыхание сквозь прорези рта: неровное и шумное, с примесью абрикоса, апельсина и чего-то неуловимого.

— Right under your nose I’m a motherfucking psycho (прямо перед твоим носом грёбаный психопат), psycho (психопат).

Гарри расплылся в улыбке, невольно коснувшись языком клыка, и тепло рук исчезло — сладкий резко отпрянул, точно ошпарившись. Он стремительно обогнул кресло, на ходу сгибаясь, будто готовясь к прыжку, но в следующую секунду ловко ухватился за центральный пилон, на ходу развернувшись вокруг своей оси. Сделав полукруг, Волдеморт оттолкнулся от пола в пробежке и, схватившись снизу и сверху, закружился ровно посередине шеста, постепенно выпрямляясь. Его напряжённые мышцы натягивались подобно струнам, а взмокшие на затылке волосы привлекали внимание.

Это адское приспособление — тяжёлая и на вид усложняющая дыхание маска, — было совершенно лишним между ними, ведь нужды в ней было: они и так были знакомы, хоть и негласно; и тем не менее чёрное блестящее покрытие скрывало всё самое интересное и нервировало Гарри: он предпочитал, когда лицо превращается в живую маску, а не её жалкий заменитель. Ему хотелось стянуть надоедливую вещицу, а затем и тонкие из некоего подобия кожи штаны, плотно обтягивающее бёдра: разрезать их по швам или порвать на лоскуты, очищая чужое тело от лишней ткани, точно — апельсин от кожуры. А потом сожрать сей кисло-сладкий фрукт, который как раз призывно выгнулся, перевернувшись в воздухе, и молниеносно соскользнул по спирали вниз, ступив на пол.

Еле слышно выдохнув, Гарри ощутил пульсацию возбуждения и благосклонно улыбнулся, когда Том шагнул к нему. Он продолжил улыбаться, когда тот одним ловким движением опустился на его колени, явно ощутив, насколько желанен, и осклабился, когда сладкий прильнул к нему вплотную, даря глоток еле различимого парфюма: восточного, с нотками чёрного чая и шлейфом полыни. Этот дурманящий разум аромат и дразнящее тело движение бульдозером проехались по выдержке Гарри, но правила есть правила — его руки ни на миллиметр не сдвинулись с изначального положения: спинки кресла.

— Don’t act like you’re unlucky, like you’re a victim (не веди себя, как будто тебе не повезло, как будто ты жертва), I told you not to trust me, know how to pick ‘em (я говорил тебе не доверять мне — будешь знать, как выбирать не тех людей), — громче зазвучала музыка, и Гарри невольно облизал пересохшие губы, ощущая остаточный привкус коктейля.

Волдеморт подался вперёд, на этот раз неторопливо перемещая ладони в обратном порядке — снизу вверх, — и забрался под расстёгнутый ворот рубашки. Спрятанное за маской лицо оказалось напротив, и Гарри позволил Тому разглядывать себя с неприкрытым интересом, притаившимся в глазах. Он с тем же молчаливым снисхождением разрешил коснуться своих волос и даже потянуть за них, следуя намеченной траектории движения — Гарри запрокинул голову. Однако, когда Том спешно коснулся кончиками пальцев ушных раковин и попытался снять с него очки, Гарри покачал головой.

Нельзя, сладкий. Нельзя, даже если очень хочется. Как мне сейчас хочется сжать твоё горло и ощутить учащённый пульс под своими пальцами, когда я приспущу эти, безусловно, очень мешающие нам штаны и насухую трахну тебя, чтобы ощутить твою боль, — ощутить свою боль. В этой боли мы станем единым целым…

Это, наверное, так. Да. Так ли, Том?

— If I keep the terror in your eyes maybe you won’t see what’s in mine (если я сохраню ужас в твоих глазах, возможно, ты не увидишь то, что в моих)… — завибрировал женский вокал, и Гарри моргнул, потеряв нить своих мыслей.