Наверное, выглядело так, словно его спустили с небес на землю и очень вовремя указали на его место: Тому были недоступны простые мирские радости и простая любовь с вытекающими из неё отношениями. Это было отторжением возможного будущего: отторжением самого Поттера. И, в отличие от громких слов, сказанных им тем утром, этот побег Гарри мог воспринять именно как отказ.

Но не воспринял.

На следующий день, пока Том продолжал держаться за своё скверное настроение и занимался отчётами за квартал, Гарри зашёл в кабинет, чинно закрыв дверь, и преспокойно уселся в одно из свободных кресел напротив его стола. В следующую секунду дверь вновь распахнулась, и вбежал запыхавшийся Фенрир. Он, указывая в сторону смотревшего на Тома Поттера, сбивчиво забормотал:

— Я… пытался… — Грейбек шумно выдохнул и выпрямился, — его остановить. Я сказал, что ты занят, но он…

Том остановил бессвязный поток речи и попросил Фенрира выйти, что тот и сделал, но весьма неохотно, держа руку на оружие, словно Гарри вошёл сюда не один, а втащил с собой, как минимум, базуку на плече.

— Зачем ты здесь? — не отводя взгляда от монитора, поинтересовался Том, когда дверь за Грейбеком закрылась.

— Найти с тобой общий язык, — пояснил Гарри, и Том, не удержавшись, мазнул по нему глазами: сегодня на Поттере был тёмно-серый костюм — идеально выглаженный и сидящий на фигуре как влитой. А значит, если Том правильно интерпретировал перемены имиджа, тот явился прямо с работы.

— Гарри, это ничем хорошим не кончится, — покачал он головой и, вновь переключив внимание на столбцы цифр, безразлично предложил: — Ты добьёшься большего успеха, если увяжешься за кем-то новым.

— У меня только один вопрос, — незамедлительно заявил тот.

Том вздохнул, ощущая лёгкое покалывание подушечек пальцев:

— Какой?

— Дичь или рыба? — внезапно поинтересовался Поттер, чем опять приковал к себе взгляд.

Казалось, тому было до лампочки все тревоги, обуревавшие Тома. А тревог была уйма, и главной из них — возникнувшая вчера паника. Со времён Корвуса он никем всерьёз не увлекался… возможно, в страхе потерять. В его положении это не было повышенной мнительностью или паранойей, наоборот, вполне обоснованной и реальной угрозой. И страх однажды войти в дом, найти Поттера с простреленной башкой и понять, что это случилось по его вине, угнетал, засев в мыслях вот уже несколько дней, но полностью созрев только вчера. Хотя Том должен был признать, что и без тикающей бомбы рядом в его роли Гарри справлялся на ура, постоянно подвергая себя опасности. И новое украшение, имевшее странную зигзагообразную форму, — прямое тому доказательство.

— Рыба, — машинально откликнулся он, невольно клацнув по клавиатуре и чуть не закрыв документ без сохранения.

Поттер удовлетворённо кивнул в ответ. Он плавно поднялся с кресла, подошёл и мягко коснулся губами его лба, а затем… просто ушёл. Том лишь раздражённо вздохнул — сил изумляться больше не нашлось — и невидящим взглядом уставился на дверь.

Он никогда не встречал таких непробиваемых людей.

Когда он вернулся домой, ожидая почуять с порога аромат запечённой форели или что-то вроде того, то вместо кулинарного произведения увидел в центре своей гостиной огромный аквариум с плавающими рыбками. Гарри, как обычно, подкрался бесшумно — бесшумно, разумеется, для любого другого человека — и обнял его со спины. Положив подбородок ему на плечо, он вполголоса заявил:

— Некоторые исследования выявили, что рыбки благоприятно воздействуют на нервную систему, расслабляя и снимая стресс, а также понижают кровяное давление.

— А что же птицы? — невольно рассмеялся Том, слегка повернув к нему лицо.

— Почти то же самое, но в качестве приятного (или же неприятного) бонуса они ещё и мешают спать по утрам, — скосил он взгляд. — Ты всегда делаешь правильный выбор.

Том не стал разубеждать его, что мысленно выбирал между запечённой рыбой и такой же запечённой птицей…

— Спасибо, — шепнул Том и вновь уставился на аквариум.

В тот момент он понял, что от него ничего не зависит. Если Гарри захочет, никакие доводы не устоят под этим напором. И от этого… становилось легче?

Да. Наверное, именно легче.

Поттер предложил поужинать вместе, но спустя несколько минут ему позвонили и, сославшись на какие-то свои таинственные дела, он ушёл. Том же не стал интересоваться, какие дела могут возникнуть в одиннадцать часов вечера, хоть очень хотел. Естественно, он понимал обусловленное их жизненными позициями странное расписание и взаимное молчание: какую бы должность Гарри ни занимал, но он всё равно был частью органов охраны правопорядка, а Том, в свою очередь, находился по другую сторону баррикад. И если команда Гарри не ставила запрет на подобные отношения, — пока вина Тома не доказана, официально он являлся простым отпрыском сомнительной семейки, — то его команда категорически запрещала иметь любую связь с кем-то из правоохранительных органов или даже связь с кем-то, кто имеет какое-либо отношение к ним. Однако Том сомневался, что Гарри послушался бы, будь это запрещено с обеих сторон, — за время, что они знакомы, Том насчитал на совести Поттера с десяток нарушений закона. Да и правила клана, опять же, частенько прогибались под нужды членов. Том отлично помнил, что его бабка, к примеру, была разведчицей, что, в принципе, уже можно интерпретировать как весьма звучную связь, и тем не менее родители создали союз.

Том уснул в одиночестве, раздумывая над тем, что их ждёт при таком раскладе, а проснулся уже в компании Гарри, который, к удивлению Тома, весьма мирно спал рядышком. Настолько мирно, что его полностью уткнувшееся в подушку лицо и расслабленная поза с раскинутыми руками делали из него некое подобие трупа.

Том скользнул сонными глазами по чужой руке и уставился на перчатку. Решение было поспешным, наверное, и несколько импульсивным. Однако не успел он потянуть за край тонкой кожи, как мгновенно был придавлен за горло к кровати, а на него уставились налитые кровью глаза.

Сердце пропустило удар, а дыхание спёрло от… ужаса? Тревоги?

Почерневшая из-за расширенного зрачка мутная зелень удивительно контрастировала с полопавшимися капиллярами белков, делая чужие глаза столь же прекрасными, сколь безумными. Гарри не узнавал его, а Том не шевелился. Он попытался подавить в себе инстинкты и понимал, насколько ошибался в суждениях тогда, около фильмотеки.

И, медленно скользнув ладонью под грудью Поттера, он вцепился в него, тут же отбив напряжённую руку, чтобы захватом мгновенно перевернуть его и прижать к постели, оказавшись в выгодной позиции. Но продлилось это недолго, потому что Гарри тут же перехватил инициативу, и Том вновь оказался под ним, да ещё и полностью обездвижен.

Сердце бешено стучало в груди. Он не хотел травмировать Гарри, желая лишь утихомирить. И, казалось, прошла целая вечность прежде, чем Поттер моргнул:

— Сладкий, не пугай меня так, — протянул он, и ленивая улыбка расцвела на лице, что не смыло ярких впечатлений и не стёрло осознание того, что Гарри вполне мог его убить. И, по всей видимости, убивал до этого.

Комментарий к Часть 7. Ты — все мои основные потребности

[1] Для тех кто не читал Коллекционера (и не смотрел): Однажды Фредерик Клегг, клерк в муниципалитете Лондона, выигрывает на скачках большую сумму денег, что позволяет ему начать жить красиво — уволиться с надоевшей работы, купить собственный дом и отправить своих родственников за границу. Почувствовав власть, он желает сделать и возлюбленную, Миранду, частью своего мира, своей «коллекции» — того мира, который теперь подчиняется ему, который он может купить. Герой уверен, что, похитив девушку, он сможет влюбить ее в себя. При этом в похищении он не видит ничего плохого — он искренне надеется, что ей будет с ним хорошо, тратит на нее все свои деньги, продумывает дизайн комнаты в подвале, думая о том, какая комната могла бы понравиться его возлюбленной.

Первичная ненависть к похитителю вскоре сменяется жалостью. Миранда предпринимает несколько попыток бегства, но все безуспешно. Фредерик обещает отпустить ее через месяц в надежде на то, что за это время она полюбит его, но этого не происходит.