Порой Порко замечал, что часть тех эмоций, особенно сильных, которые разрывали его внутри на части независимо, был ли то гнев или счастье, находили своё отражение в его самом близком человеке. Словно по невидимой, но крепкой и бесконечной нити, Пик перенимала на своё сердце и голову груз его чувств. В такие моменты она повышала голос, психовала, рычала на окружающих, хотя для неё это было совершенно несвойственно, или наоборот, лучезарно улыбалась вместе с ним, буквально светясь от счастья. Даже на первый взгляд помешанный на своём маленьком мире Кольт однажды озвучил свои наблюдения вслух, оставшись наедине с Галлиардом.
И вот теперь, когда его одолела жгучая горечь от безысходности, её мирное дыхание вдруг стихло, расстворилось где-то в ночной тишине. А потом послышался тихий, жалостный всхлип. Ещё спящая Пик нервно сжала в руке край шерстяного покрывала, а её светлое лицо исказилось в гримасе страха и отчаяния. Надрывный гортанный зов «ребята» болезненным эхом прокатился по пустой крыше, и, тресясь в мучительной истерике, Пик подскочила с прежнего места.
Галлиард напряжённо и с чувством глубокой боли посмотрел в её блестящие глаза, где, помимо страха, как будто полыхало то пламя, которое окутало её смертными сетями около месяца назад. Она то смогла из них выкарабкаться по воле судьбы и благодаря своей способности к регенерации. А вот экипаж Перевозчика нет… Ни один из них не пережил того взрыва, того уничтожающего пламени, которое пришло после него. Они все погибли.
Уже тогда осознавая, что весь экипаж ждёт неминуемая гибель, Пик в последний раз позвала товарищей, как будто это могло хоть как-то им помочь. Она помнила настолько чётко, словно это происходило с ней прямо сейчас, как этот крик вырвался из её груди, когда раскалённый ураган огня подступил вплотную, выжигая на её коже известное только ему одному послание. А теперь от этих мыслей её всю бросило в дрожь, по коже пробежали тысячи мурашек, а глаза сделались стеклянными.
— Пик…— тихий, дрожащий голос Порко стал для неё той единственной спасительной верёвкой, которая помогла вернуться в реальность.
С трудом сфокусировав взгляд и рассмотрев на фоне поразительного звёздного неба силуэт Галлиарда, она искренне удивилась, как хорошо были видны в темноте его взволнованные глаза. А, может, она просто снова чувствовала то же, что чувствовал он.
— Я… Мне просто кошмар приснился…— скрыв лицо за прядями густых волос, она опустила голову.
— Пик… Это ведь был тот самый кошмар?— впрочем, ответ на свой вопрос он отлично знал, но та проблема, из-за которой всё это произошло, оставалась в мыслях их обоих, как гнойный болезненный нарыв, и с ним пора было что-то делать.
— Мне страшно, Порко,— Галлиард готов был поклясться, что даже не может вспомнить, когда в последний раз её голос был таким надрывным и напуганным,— Я не перестаю думать о том, что случилось в Либерио. И меня просто трясёт. Я вспоминаю время, когда мы ещё только были кандидатами, когда был жив Марсель, Бертольд, Анни. Что с ними стало, Порко?— её голос становился всё громче, и на последних словах она подняла глаза, полные горьких слёз, а на щеках блестели в свете звёзд мокрые дорожки,— Что станет с нами? Неужели нас ждёт другой конец? Чем мы от них отличаемся? Мы же все были просто детьми. А теперь нас осталось трое… Я боюсь. Не знаю даже чего… Казалось, что за столько лет, проведённых на войне, я уже смирилась с мыслью, что в любую секунду могу погибнуть. Мне казалось, что я уже не боюсь умереть. А теперь я просто не знаю…
Галлиард слушал, впитывая как губка каждое её слово, и от этого сердце внутри завывало волком всё громче и громче. Был ли вообще смысл говорить о том, что у него на душе ровным счётом всё то же самое? Кажется, в такой момент его слова были почти пустым звуком. Потому что передать, как сильно у него ныло сердце, сокрушая рёбра и лёгкие, было невозможно.
Глубоко и напряжённо вдохнув, он взял её за холодную трясущуюся руку и обнял, в попытке успокоить. Пережить то, что на них обрушилось, было проще вместе, чем порознь справляться с внутренним ураганом. Пик тихо всхлипывала в его тёплое надёжное плечо, а он медленно гладил её по волосам, изредка целуя в лоб или макушку.
Звёзды сочувственно смотрели на них с небес, но их холодный свет не мог подарить им тот драгоценное спокойствие и мир в душе. А вот каждый из них мог самоотверженно отдать другому ту последнюю надежду, что теплилась огоньком внутри. И они это сделали друг для друга. Чувства постепенно начали затихать, а в ушах вместо собственного сердцебиения зазвучала тишина. И, уткнувшись холодным носом в горячую шею Галлиарда, Пик произнесла:
— Знаешь, Порко, я, кажется, поняла. Меня пугает не смерть, а боль. Я не за себя боюсь… А за тебя…
========== Глава 9 «Старые привычки» ==========
Комментарий к Глава 9 «Старые привычки»
Один из моих любимых артов ;)
https://vk.com/wall-51032338_1339162
Над могучим станом стены забрезжил кроткий рассвет. Он пронзал блеклыми лучами сапфировую плоть ночного неба, предвещая скорое появление дневного светила. Вместе с ним в этом городе должен наступить новый день, новая суета и работа должны будут ворваться в жизни горожан, заставив их подняться с постелей.
А кто-то до сих пор не ложился, терзая своё собственное сердце волнением и глаза непрерывной работой. С того времени, как Пик проснулась от кошмара, она не сомкнула глаз, боясь снова оказаться в пучине тех воспоминаний. И Галлиард, каждой клеточкой чувствуя её состояние, хотя ему самому было нелегко, заботливо подставил своё плечо. Они остались в чутком молчании на крыше одного из уютных домов Троста рассматривать ночное небо и пустые улицы, где редко встречались фонари.
Но, когда вольный ветер принёс с собой послание о новом дне, сделав короткий вдох, Пик заметила:
— У нас осталось всего три дня. И то даже меньше. А мы так до сих пор не узнали ничего о Габи и Фалько. Интересно, как они? Я очень надеюсь, что с ними всё в порядке,— её густые чёрные волосы едва трепетали при каждом дуновении ветра.
— Да, я тоже. Ну… Они ведь смелые и сообразительные ребята, наверняка нашли способ спастись. К тому же, здесь вроде не такие чудовища живут, чтобы убить детей.
— Надо же, Порко! Ты изменил своё мнение о них?— с удивлённой улыбкой воскликнула Фингер.
Галлиард озадаченно положил ладонь на затылок.
— Да я уже вообще не знаю, что думать,— пожалуй, эта фраза в полной мере отражала неопределённость и изломленность его прежних убеждений, хотя не он один мучался от этого.
Едва различимый грохот волной прокатился по спящим улицам города, а в той стороне, где находились ворота стены Роза, появилось какое-то движение. Два экипажа, запряжённых лошадьми, двигались по направлению к штабу. Для марлийских солдат это было знаком покидать приглянувшуюся крышу и незаметно проникать в ряды военных.
Царившее в штабе напряжение с первых секунд проникало в черепную коробку каждого, кто оказывался там. Солдаты, несмотря на возможность вздремнуть, нервно сновали по коридорам и устало озирались вокруг. Каждый из них выглядел изнурённым, но никто не позволял себе даже сомкнуть глаз. И наконец с грохотом и ржанием лошадей к крыльцу подъехали ожидаемые экипажи, и несколько военных в форме разных корпусов торопливо вошли в штаб.
Собрание проходило в большом зале, где кроме длинного стола посередине не было больше ничего. Туда не впустили никого, кроме определённого круга лиц. И пристально наблюдая за всем происходящим, Галлиард заметил среди входящих в зал уже знакомые лица Аккерман, Арлерта и Ханджи.
Прислонившись к холодной стене, немного скрывшись за колонной, он всматривался в снующих солдат, вслушивался в разговоры с надеждой найти среди них важную информацию, как хищник, сидящий в засаде. Пик нигде не было видно, и он мысленно удивился тому, как профессионально она маскировалась, чтобы не показать связь между ними.
Деревянные двустворчатые двери зала гулко захлопнулись, и за ними вскоре послышался монотонный голос, повествующий что-то о бомбе, четверых погибших и аресте добровольцев. Однако, когда мягкий голос, напомнивший Порко Армина, возвестил о разведчиках, за дверью на несколько секунд воцарилась мёртвая тишина.
