Бирюзовые волны причудливыми, искрящимися в лучах восходящего солнца гребнями ударялись о борта одинокой лодки. Посреди этой необъятной голубой пустыни из неба и воды маленькое деревянное судёнышко с просоленными боками казалось чем-то необъяснимым и лишним. Круглый солнечный диск, появившийся над горизонтом, щедро освещал странника морей молодыми тёплыми лучами, обещая стать спутником, но только до заката.
А внутри этой крохотной шлюпки царила полнейшая тишина. Укрытая шерстяным покрывалом, которое было очень кстати в ночную прохладу, прижавшись к одному из деревянных бортов, спала девушка. Её лицо было скрыто под соломенной шляпкой, и лишь тёмные пряди волос любопытно спускались по плечам. Напротив неё, почти у противоположного края, парень с явной солдатской выправкой изредка работал вёслами, чтобы хоть немного продвинуть лодку. Однако смысла в этом особого не было. Отлив не давал им возможности приблизится к берегу, который ещё даже не показался в поле зрения.
В очередной раз аккуратно оставив вёсла, чтобы не разбудить свою напарницу, он украдкой взглянул на горизонт и поправил растрёпанные влажные волосы. Русые прядки так предательски выбились из укладки и теперь спадали на лоб и выбритые под ноль виски. А он этого просто не выносил. Поэтому принялся тщательно зачёсывать их назад так, как это было положено. А после, захватившись жилистой рукой за шею, перевёл хмурый взгляд на попутчицу.
Пожалуй, во всей сложившейся ситуации она оставалась для него тем единственным, что вызывало искреннюю теплоту и свет внутри. Её присутствие рядом очень успокаивало, придавало сил идти дальше, и особенно смирять собственное буйство и агрессию. И как давно он стал в ней так нуждаться?
— Кажется, отлив заканчивается,— из-под шляпки послышался звонкий женский голосок, который своей неожиданностью ввёл Галлиарда в замешательство.
Он пристальным взглядом, в котором ужились вместе удивление и прежняя хмурость, впечатался в её хрупкую фигуру, свернувшуюся калачиком на дне шлюпки. И с чего она так решила?
Однако Пик достаточно бодро смахнула с лица соломенную шляпку и села, разминая спину. Её энергичное живое лицо и широко открытые глаза отнюдь не сочетались с тем фактом, что последний час она уставшим котёнком посапывала, укаченная лёгкими волнами. От этого в голову Галлиарда закралась возмущённая мысль, что она только прикидывалась спящей. Раз так, то могла хотя бы составить компанию! Одному, да ещё и в таком настроении, не очень то приятно сидеть в шлюпке посреди океана!
— С чего ты взяла?— недоверчиво спросил он.
— Звук поменялся. Волны стали сильнее биться, а, значит, начинается прилив,— уверенно оповестила она, оглядываясь вокруг в поисках хоть какого-нибудь напоминая о суше. Но его не было. Даже массивный тёмный силуэт корабля, который доставил их до этого места уже давно скрылся за той далёкой и недостижимой линией бирюзово-золотистого света, оставив их ждать попутного течения.
Галлиард по-прежнему с подозрением смотрел ей прямо в глаза, сверкая своими яркими оливковыми радужками. Но поводов не верить у него не было, тем более, что за многие годы совместной службы он не раз убеждался в рассудительности и внимательности Пик. Этого у неё было не отнять.
— Понятно…— протяжно и задумчиво ответил он, продолжая неуклонно сверлить её изучающим взглядом.
В этих искрящихся глазах цвета залитой солнцем травы читался очевидный интерес. В них, кроме отчётливой серьёзности, замешательства и решимости, пылал какой-то непонятный вопрос, который раньше не был гостем Галлиарда. И, видимо, поэтому он настолько приковал его внимание к Пик.
— Что такое, Пок?— участливо спросила она, широко распахнутыми глазами встретив его подозрительный взгляд.
— Да нет, ничего. Я просто… Я просто думаю, как нам провернуть всю эту операцию. Для начала хотя бы добраться до стен без происшествий…
— Ты боишься?— она спрашивала, заранее зная ответ и то, что он будет, разумеется, ложью. Ещё чего, признается он, что боится! Вздор.
— Нет,— твёрдо заявил Галлиард, наконец потупив свой пронзительный взгляд, — Просто я переживаю за Фалько и Габи, и за нас тоже. После того, что эти сволочи сделали в Либерио, можно ждать чего угодно. Мы собираемся биться с врагом на его же территории, только что потерпев такое поражение…
Воспоминания о минувшем сражении грузной волной нахлынули на него, заставив вспомнить то глубокое чувство отчаяния, которое охватило в тот самый момент, когда казалось, что выхода нет, что их всех, всех его близких и родных людей ждёт неминуемая гибель. И плевать, что в их руках такие великие силы могущественных титанов. У Йегеря она оказалась могущественнее. Всегда ведь найдётся рыба покрупнее.
Да, сам себе он признавался, что с того самого момента липкий страх поселился в сердце, заставив его боятся потерять близких и самого себя. Но организм тут же нашёл антитело для этого заразного вируса, порядочно подкинув дров в его костёр под названием дерзость и нетерпимость. Они с рождения были частью его характера, иначе бы драки с Райнером не случались постоянно, и теперь расчётливо использовались в качестве надёжного щита. Рвение и буйство порождали в нём взрывоопасную смесь из злости и желания отомстить Йегерю и имели цель защитить любимых.
— Но у нас нет другого выхода. Ты же знаешь…
— Да, знаю. Мы обязаны вернуть Фалько и Габи домой. Мы обязаны отомстить за наш город. А ещё мы обязаны разобраться с Йегерем,— один звук этой фамилии вызывал в нём ураган злости и негодования, отчего мышцы на оголённых руках стали едва заметно двигаться от напряжения, а в глазах с новой силой разгорелся огонь решимости и уверенности,— Я не оставлю это просто так! Использовать меня как щелкунчика для орехов! Сукин сын! Он за это заплатит!— стальным голосом прорычал Галлиард.
За прошедшие пару недель он повторял это слишком часто, чтобы теперь удивить своими эмоциями и словами Пик. Такими эмоциями он вообще её не удивлял, в них был весь Галлиард, с головы до пят, сколько она его помнила. Он вечно по малейшим поводам устраивал драку, лез даже туда, где его явно ждало легендарное поражение, и никогда не обращал внимания на чьи-то наставления или укоры. Только лелеял внутри рвение по-справедливости наказать обидчиков.
«Ты если что приструняй своего. А то он как разойдётся, дел натворит, нам это ни к чему,» — сами собой вспомнились слова командира Магата, которые он сказал Пик перед тем, как отправить их в это плавание. А с чего это вдруг он стал «её»? Усмешка от этой мысли лёгкой тенью появилась на её лице. Но разъярённый Галлиард её не заметил, продолжив распинаться о том, какой Йегерь подонок и как он жаждет проучить этого засранца.
Его несдержанность, конечно, была всегда ни к чему. Командыванию нужен был умелый и проворный солдат, и, несмотря на излишнюю эмоциональность, Галлиард таковым и являлся. Он всегда находил к чему придраться, но приказы выполнял исключительно. Про таких обычно говорят: «Побуянит, но потом сделает, как надо».
Смысла что-либо отвечать на его монолог Пик не видела, поэтому, утонув в размышлениях, не сводила с него понимающих глаз и молчала. Галлиард достаточно быстро успокоился и, в очередной раз взглянув на горизонт, принялся усердно работать вёслами. Однако по его резким движениям и суровому лицу с показавшимися от напряжения морщинками на лбу и переносице можно было смело сделать вывод, что ураган негодования по-прежнему бушует внутри него.
От такой интенсивной работы вскоре на его лбу начал блестеть проступивший пот, и по глубокому частому дыханию стало очевидно, что ему очень жарко, хотя он был всего лишь в тонкой хлопковой майке, а в воздухе царила прохлада. Волны сильнее и различимее для слуха стали биться о борта шлюпки, как будто подпевая звонким ударам вёсел о воду. А гулкий молодой ветер засвистел в ушах, словно обещая домчать их до берега в скором времени.
Так оно и вышло. Покатые золотистые холмы вскоре показались на горизонте и с каждой минутой становились всё ближе, зовя к себе морских странников для того, чтобы дать им кров. К тому моменту, когда солдаты достигли берега, солнце уже высоко взошло на небе, разогнав туманости и облака.
