– Конечно, мы ищем кого-нибудь! Эй ты, Сэм! – сказала Файя, указывая на незнакомого мне официанта. – Ты уволен!

– Файя! – воскликнула я.

– Что?

– Ты не можешь так просто увольнять людей, – укорила я ее, видя страх в глазах Сэма. «Бедняга». – На самом деле вы не уволены, – сказала я ему.

– Да нет, он уволен!

– Замолчи, Файя. Нет, вы не уволены. Как ты вообще можешь увольнять людей?

Она выпрямилась во весь рост и постучала пальцам по своему бейджику с надписью «менеджер».

– Кто-то должен руководить всеми этими бездельниками, женщина.

Я повернулась к Мэтти, удивленно глядя на нее.

– Ты назначил Файю менеджером?

– Мне кажется, она мне что-то подсыпала. – Он засмеялся. – Но если тебе действительно нужна работа, мы всегда найдем для тебя местечко. Просто, возможно, на неполный день.

– На неполный день – это вполне неплохо на самом деле. – Я с благодарностью улыбнулась Мэтти.

– Или мы можем все же уволить Сэма, – продолжала гнуть свое Файя. – У него уже есть другая подработка. И к тому же он какой-то жуткий.

– Я тебя слышу, – застенчиво напомнил Сэм.

– Неважно, слышишь ты меня или нет, ты уволен.

– Мы не будем увольнять Сэма, – сказал Мэтти.

– Ты какой-то скучный. А знаешь, что будет не скучно? – Она сняла свой передник и гаркнула: – Перерыв на обед!

– Сейчас только полдесятого утра, – сурово напомнил ей Мэтти.

– Перерыв на завтрак! – поправила себя Файя и потянула меня за локоть. – Мы вернемся через час.

– Перерывы длятся полчаса.

– Я уверена, Сэм обслужит мои столики. Сэм, ты больше не уволен.

– Ты и не был уволен, Сэм, – улыбнулся Мэтти. – Один час, Файя. Лиз, постарайся, чтобы она вернулась вовремя, иначе я уволю уже ее.

– Вот как? – спросила Файя, упирая ладони в бедра почти… игриво? Мэтти усмехнулся, его взгляд скользнул по ее телу почти… сексуально?

«Какого черта?..»

Мы вышли из здания, Файя взяла меня под руку, но в голове у меня все еще вертелся тот непонятный разговор между нею и Мэтти.

– Что это было? – спросила я у Файи, приподняв брови.

– Что было что?

– Это, – сказала я, указывая в сторону кафе, где остался Мэтти. – Это небольшое сексуальное танго, которое вы только что протанцевали. – Она не ответила, только начала покусывать нижнюю губу. – О боже… ты спала с Мэтти?

– Заткнись! Ты хочешь, чтобы весь город знал? – Она покраснела и огляделась по сторонам. – Это вышло случайно.

– Да? Вот как? Действительно случайно? Ты просто шла по Мейн-стрит, а потом тебе навстречу попался Мэтти, и у него из штанов случайно вывалился член? А потом налетел сильный порыв ветра, подхватил этот член и забросил тебе между ног? Это была такая случайность, да? – пошутила я.

– Не совсем такая. – Файя выпятила щеку, уперев в нее изнутри язык. – На самом деле сначала ветер забросил член мне в рот.

– О господи, Файя!

– Знаю-знаю. Вот почему не следует выходить на улицу в ветреный день. В такие дни члены просто стаями летают.

– Поверить не могу, он же вдвое старше тебя!

– Что я могу сказать? У меня проблемы с отцовской фигурой.

– О чем ты говоришь? У тебя потрясающий папа, – возразила я.

– Вот именно. Никто из наших ровесников с ним не сравнится. Но Мэтти… – Она вздохнула. – Кажется, он мне нравится.

Это был шок. Файя никогда не употребляла слово «нравится» в адрес мужчин. Сколько я ее знала, она просто меняла парней, как перчатки.

– В каком смысле – нравится? – спросила я, и в моем голосе звучала надежда на то, что моя подруга наконец-то образумится.

– Эй, потише на поворотах, Шумахер! Я имею в виду – мне нравится член. Я даже дала ему прозвище. Хочешь знать, какое?

– Ради всего святого, нет.

– Но я все равно тебе скажу.

– Файя… – вздохнула я.

– Фэтти-Мэтти[2], – произнесла она, и ее хищная улыбка сделалась шире.

– Знаешь, ты не должна делиться со мной подобными вещами. Никогда. То есть никогда вообще.

– Я хочу сказать, что если взять две сосиски, то получится один Фэтти-Мэтти. Как будто бог колбасок наконец-то услышал мои молитвы. Это куда лучше любой докторской колбасы. Фэтти-Мэтти – просто колбасный пророк земли обетованной.

– Серьезно, меня уже тошнить начинает. Может, хватит все-таки?

Она засмеялась и привлекла меня ближе к себе.

– Боже, я так по тебе скучала! Так что скажешь – может, пойдем в наше обычное место для прогулок?

– Да, конечно.

Мы прошли несколько кварталов, и Файя непрерывно смешила меня. Я удивлялась: как я могла так надолго расстаться с ней? Может быть, я отчасти чувствовала себя виноватой, зная, что если я останусь рядом с ней, то мне постепенно будет становиться лучше, а мысль о том, что мне станет лучше, ужасала меня. Но сейчас, похоже, смех был именно тем, что мне требовалось. Когда я смеялась, мне некогда было плакать, а я ужасно устала от слез.

– Немного странно быть здесь без Эммы, – сказала Файя, сидя на качелях на игровой площадке. Нас окружали дети, пришедшие сюда с родителями и нянями. Дети бегали и играли, а мы качались на качелях. Кто-то из детей уставился на нас, словно считал нас сумасшедшими, потому что мы гуляем на детской площадке, но Файя крикнула ему:

– Никогда не взрослей, малыш! Это чертова ловушка!

Она неизменно оставалась ужасно странной.

– И как же долго у вас с Мэтти все это продолжается? – спросила я. Она покраснела.

– Не знаю, наверное, месяц. Или два.

– Два месяца?

– Может быть, семь. Или восемь.

– Восемь? Что?! Мы же каждый день с тобой разговаривали. Почему ты об этом даже не упомянула?

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Ты так много пережила из-за Стивена, понимаешь? И мне казалось бессердечным рассказывать тебе о своих связях. – Файя никогда не заводила отношений, она просто вступала в связи. – У меня были какие-то мелочи, у тебя… – Она нахмурилась и перестала раскачивать качели, так, что доска остановилась в промежуточном положении между небом и землей.

Файя нечасто становилась серьезной, но Стивен для нее был как брат. Они спорили и ссорились чаще, чем любые родные брат и сестра, которых я когда-либо встречала, но при этом очень заботились друг о друге. Они были знакомы с пятого класса и были лучшими друзьями. На самом деле я не видела того, как она горевала после его смерти, но я уверена, что это горе и сейчас оставалось с ней. Наверное, я слишком ушла в свой мир отчаяния и позабыла о том, что моя лучшая подруга потеряла своего названого брата.

Она откашлялась и напряженно улыбнулась мне.

– Мои проблемы были мелкими, Лиз. А твои – нет.

Она снова начала качать качели – вверх-вниз.

– Я хотела, чтобы ты знала, что всегда можешь рассказать мне о чем угодно, Файя. Я хочу знать обо всех твоих секс-приключениях с пожилым хозяином кафе. И, кроме того, мелочей в твоей жизни не бывает. Я имею в виду – ты только посмотри на свои сиськи!

Она громко рассмеялась, откинув голову назад. Когда Файя смеялась, вся вселенная чувствовала ее радость.

– Знаю! Эти сиськи – не шутка!

– Наверное, нам нужно возвращаться, пока тебя не уволили, – заметила я.

– Если он меня уволит, то в его жизни останутся одни синеяйцевые мужики.

– Файя… – Я покраснела и оглянулась на людей, смотрящих в нашу сторону. – Фильтруй речь!

– Фильтры – это для сигарет, а не для людей, Лиз, – пошутила она. Мы направились обратно в кафе, она снова взяла меня под руку, подладив шаг под мою походку. – Я рада, что ты вроде как вернулась, Лиз, – прошептала Файя, положив голову мне на плечо.

– «Вроде как»? Что ты этим хочешь сказать? Я здесь, я вернулась.

Она взглянула на меня с понимающей улыбкой.

– Пока еще нет. Но очень скоро ты вернешься, крошка.

Невероятно, как она могла рассмотреть мою боль под внешней веселостью. Я придвинулась ближе к подруге, зная, что не захочу расставаться с ней в ближайшее время.