… Иудейские предки Финеесесов, не желая покидать Испанию, ещё со времён Рима ставшей им домом, согласно указу Фердинанда II Арагонского и Изабеллы Кастильской в 1492 году приняли христианство. Однако спокойной жизни им это не принесло. Особенно тяжело было марранам в последние годы – разорённые бесконечными войнами испанцы всё чаще устраивали погромы в еврейских кварталах, и всё больше марранов покидало Испанию в поисках нового, более приветливого дома. Вот так и семейство уважаемого нотариуса из Толедо, бог знает каким образом получившее сведения о поистине райской жизни евреев на острове Кюрасао в далёком Карибском море, после семейного совета продали всё имущество и начали своё путешествие в один конец.
Добравшись до Севильи, они погрузились на галеон, отправлявшийся в Веракрус за очередной порцией серебра. Прибыв на место, сорокатрёхлетний глава семьи Финеесесов отправился искать капитана, согласного доставить его семейство в город Виллемстад. Вскоре такой человек нашёлся. Владелец и капитан барка «Святая Анна» отправлялся с грузом перца и новым доктором медицины сеньором Антонио Фелипе Эрнандес Торресом в Коро. За немалые деньги он согласился взять с собой и сеньора Хакоба, его жену Силлу и дочь Фебе.
Всё шло лучше некуда, пока возле Каймановых островов барк не заметили пираты. Взвесив свои силы, капитан Диего решил дать отпор подлым койотам. Завязалась жестокая перестрелка. Увы, канониры пиратского фрегата оказались более умелыми, чем недавно нанятые сеньором Диего. После того, как пираты снесли грот-мачту, которая, падая, сорвала часть рангоута с фок-мачты, «Святая Анна» была обречена. Подойдя почти вплотную, морские бандиты картечью выкосили команду барка и пошли на абордаж. Испанцы бились отважно, особенно капитан Диего, но, когда храбрец пал, немногочисленная часть оставшихся в живых сложила оружие. Пираты, резонно решив, что изрешечённый ядрами корабль им без надобности, забрали с него всё, что можно было унести и что могло пригодиться для ремонта собственного корабля. Не побрезговали ни запасными парусами, ни уцелевшим такелажем. Срубили даже оставшиеся мачты. Покидая изувеченный барк, надругались над женой и дочерью нотариуса Хакоба Финеесеса и, оставив отказавшимся присоединиться к ним морякам всего лишь один анкерок63 воды, бросили всех на произвол судьбы. Осуждённые уйти на дно вместе с барком или же – если корабль продержится на воде долго – умирать медленно от жажды и голода, восемь матросов, доктор и еврейское семейство из славного города Толедо могли лишь молить бога о спасении.
Пять долгих дней дрейфующую «Святую Анну» сносило всё дальше от мест, где их могли увидеть испанские патрульные или торговые корабли. И лишь тогда, когда люди уже прощались с жизнью, шторм занёс к рифам «Чайку»…
К сожалению, пережитые ужас, унижения и лишения слабое сердце сеньоры Силлы не выдержало. Ещё до прихода в Белисе её тело было предано морю. Зато сам сеньор Хакоб и его пятнадцатилетняя Фебе стараниями доктора Эрнандеса постепенно возвращались к жизни. Как только «Чайка» встала на рейд у Белисе, оставшийся лишь с тем, что прикрывало его исхудавшее тело, бывший нотариус, получивший когда-то степень доктора прав в Толедском Университете, навсегда простившись со своей мечтой о еврейском рае, в благодарность за спасение – а, скорее всего, от безысходности – предложил Анри свои услуги в организации торговой конторы. Его примеру последовал и доктор Антонио Эрнандес, ставший с тех пор корабельным доктором, переходившим с Анри с корабля на корабль и самоотверженно боровшимся за жизни команды…
***
Взглянув на солнце, стоявшее уже почти в зените, Анри быстрым шагом направился к «владениям» седого сеньора Хакоба.
Войдя в контору, обменялся приветствиями с двумя капитанами Птичьей армады, пришедших обговорить оплату ремонтных работ вверенных им кораблей и, не увидев сеньора Хакоба на его привычном месте, приказал сопровождавшему солдату дожидаться здесь и вышел во двор.
С началом сиесты жизнь постепенно замирала. Даже ветер где-то залёг вздремнуть на часик-другой.
Во дворе было пусто. Анри окутали горячее марево и звенящая тишина.
Пока он решал, стоит ли идти к дому управляющего, дверь дома отворилась и выпустила сеньора Антонио. Следом за ним вышла Фебе.
Команда «Победоносца», не раз видевшая своего доктора в обществе дочки сеньора Хакоба, часто, но беззлобно, подтрунивала над ним по этому поводу. Анри тоже однажды не выдержал и спросил, не готовить ли ему свадебный подарок. В ответ на невинный, казалось бы, вопрос, сеньор Антонио глянул так хмуро, что Анри прикусил язык и дал себе слово не заговаривать с доктором на эту тему, пока тот сам не начнёт беседу.
Несмотря на то, что сеньор Антонио в силу своего нелюдимого характера держался особняком, Анри считал его своим другом и не сомневался, что тот пойдёт за ним и в огонь, и в воду, не раздумывая и ни о чём не спрашивая. Но за восемь лет знакомства мало что удалось узнать о прошлом доктора. Не любил он рассказывать о себе, да и к другим в душу не лез. Если, конечно, в этом не было врачебной необходимости. Тут уж доктор проявлял недюжинный талант исповедника.
Анри иногда удавалось захватывать пиратов, не успевших скрыться с места грабежа, и освобождать их пленников. Особенно сильно даже недолгое пленение сказывалось на женщинах. Но не только они замыкались в себе. Обычно в таких случаях роль утешителя брал на себя священник, но на «Победоносце» таковых не имелось – только флот Его Величества мог иметь эту привилегию. Да это и понятно – кто же добровольно затворил бы себя в душной и не стоявшей на месте коморке? Разве что приказ епископа мог заставить падре, в большинстве своём привыкших к размеренной и сытой жизни, взойти на корабль. Но Анри и не расстраивался по этому поводу – ведь у него служили не только католики, но встречались и протестанты. Потому конфликт падре с частью команды был бы неизбежен. Ибо, послушный долгу, падре обязан был бы попытаться обратить «заблудших». Сама команда уже сложилась и сплотилась, и не интересовалась кто какой веры, а примкнувший к Анри весной 1652 года сеньор Антонио, получивший степень доктора медицинских наук ни где-нибудь, а в университете Саламанки, добровольно взял на себя некоторые функции священника и неплохо с ними справлялся…
Доктор заметил Анри, но, повернувшись к позвавшей его девушке, заговорил с ней.
«Надо подойти», – решил Анри, но за его спиной раздался радостный оклик. Из-за здания конторы вышел управляющий. Раскинув руки для объятья и широко улыбаясь, сеньор Хакоб быстро приближался. Предположив, что с другой стороны подойдёт доктор, Анри оглянулся, но ни его, ни Фебе там не было.
– Сеньор капитан, как же я рад вас снова видеть! – воскликнул управляющий и по-отечески обнял дуэнё64.
Анри, однажды наняв Энрике капитаном «Чайки», никогда сам не претендовал на эту должность, довольствуясь обращением «сеньор» или же более официальным «дуэнё». Почему сеньор Хакоб с первого дня стал обращаться к нему не иначе как «сеньор капитан», никто не знал, просто приняли это как причуду вредного старика, игнорировавшего все попытки «переучить» его. Когда подчинённые стали дружно называть Анри адмиралом, управляющий упорно продолжал обращаться к нему по-прежнему. Однажды любопытство взяло верх, и Анри всё же поинтересовался у сеньора Хакоба о причине такой настойчивости. С терпеливостью университетского ментора старик объяснил, что «капитан» происходит от латинского «caput», переводимого на испанский как глава, вожак или предводитель, и для него – человека далёкого от понимания морских обязанностей и званий – слово «капитан» как нельзя лучше определяет человека, стоящего во главе торговой компании. Удовлетворённый ответом доктора прав, Анри лишь посмеивался, когда кто-то из его офицеров, заслышав «сеньор капитан», пытался научить сеньора Хакоба «правильному обращению».
