— Оставишь мне телефон.

В потной левой руке до сих пор была зажата собранная в складки скатерть. Белый удав наконец отпустил её и против воли шумно задышал. Он боялся ответа больше, чем ругательств матери или побоев брата, а оказалось, бояться нечего.

— Да я и так им не пользуюсь, странное требование. Никому я не нужен, чтоб ещё звонить.

— Это пока. Ксавьер знает, куда ты поедешь, не затягивай с прощанием и сборами.

— Зачем ты помогаешь мне?

— А вот это — предмет сделки.

— Чего? В смысле?

Киллер закончил пеший круг почёта по столовой и остановился рядом. Понятно. Ману вздохнул и выгнулся в некотором смущении, вытягивая из кармана узких джинсов мобильный. Завтрак ему точно не доесть, но интересно, вернутся ли доедать другие?

Демон ушёл в стену, переместившись в закрытый от посторонних кабинет отца. Но в кресле вместо отца, пытаясь раскурить толстую вишнёвую сигару, располагался Ангел.

— Не передумал? — Ди подбросил трофейный телефон в воздухе и поймал в рукав форменной куртки, спрятав, словно козырную карту.

— Я в деле. Должен же кто-то нейтрализовать твоё начинающееся безумие. Что у тебя?

— Ману устранён. Сент-Мэвори заявится ко мне не позже вечера.

— Так это был Сент-Мэвори? Я сталкивался с ним раз, года три назад, в Хайер-билдинг, позже за ненадобностью терял из виду. Он был похож на собратьев из клана больше, чем на двоюродного брата. Но откуда Мэйва знаешь ты?

— Он троюродный. Сложные генные вопросы смежных кланов, я наводил справки, изрядно помучив Мастера, мне было интересно, потому что я — из виду никого терять не люблю. А ты — пропустил куда больше, чем предполагаешь, дорогой. Поработаем сегодня в паре?

— Ты об ELSSAD или?..

— Всюду. Время детское, мне расхотелось спать. Побудь тем, чем обычно для тебя был я. Не задавая вопросов.

— Твоей тенью.

Демон отобрал у него плохо тянувшую дым сигару и раскурил сам. Вернул.

— Ещё одно. Мануэль не должен разболтать, как попал в человечью музыкальную банду.

— Ему достанет смекалки сочинить что-нибудь. Боишься, он запутается во лжи и накосячит?

— Мне нравится его постепенное падение, но часть выдуманных приключений стоит сделать правдой. На северо-западном американском побережье есть что-нибудь вроде консерватории или музыкальной академии? Пусть числится хотя бы номинально. Закажи ему минимальное оборудование для записи. Доставку оформим следующим нашим самолётом.

— Академия есть. Город Бойсе, на границе с Орегоном, там же дислоцируются ребята из SΩndicate. И можно найти временную подработку в колл-центрах, если Мануэля вопрос денег хоть немного колышет. Но откуда столько рвения? Заниматься благотворительностью, как и политикой, принято в старости, когда всё остальное наскучит, Ди.

— Значит, ты тоже не понимаешь, в чём соль сделки? Я сумел настроить помехи моста между нами? Против тебя. Ты впечатлён?

— Юлиус, однажды ты доиграешься. Совершишь проступок, от последствий которого я не смогу тебя защитить.

— Ой ли? Как страшно. О чём я думаю? Не знаешь? Не знаешь…

Демон улыбнулся уголком холодного рта и взял с письменного стола Асмодея длинное красное перо.

*

— Слушай, Кси?

На мне останавливается тяжёлый покровительственный взгляд с оттенком полной безнадёги. Наверное, он считает, что быть старшим братом — ужасное неснимаемое проклятье, вечное к тому же. Ха, он не подозревает, что быть младшим не менее мучительно, и ведь я тоже не могу ничего изменить. Мне не к кому идти, кроме него, а он не может меня не выслушать, раз пообещал заботиться на Земле. Кровные родственные узы — самые дебильные узы в мире.

— Ну?

— Вот ты со своим Ангелом… — я немножко покраснел, окунувшись и совсем не из вредности в похабные мыслишки о чужой спальне и чужой постели. Нормальные оборотни в моём возрасте уже вовсю заводили девушек, редко оставаясь в одиночестве, а я умираю от недотраха, и я сам виноват, что влюбился в монстра. Блядь, что я там спрашивал… — счастлив?

— Тебе-то какое дело? — Ксавьер так напрягся, словно я и правда через замочную скважину к ним в спальню ломился. Он нахмурился и даже стучать по клавиатуре прекратил. А классно же уметь стучать вслепую, я тоже хочу научиться однажды.

— У вас, например, дети крошечные, не поверю, что это добавляет уюта и романтики. Не видитесь вы почти, за завтраком толком не говорите, ведёте себя как чужие. Вы там случайно развестись не хотите? Ты об этом не думал, а?

— Так и знал, что ты полезешь куда-то, в чём не смыслишь ни хрена. Не приставай ко мне больше с такими вопросами.

— Если не ответишь сейчас — не отстану.

Он тяжко-претяжко вздохнул. Превосходно знал, что это — когда я обещаю не отстать. И процедил через силу:

— Даже если бы и хотели развестись, мы не можем.

— Чего?

— Того. В аду не существует церкви в привычном понимании, как и института брака. Всё это было искусственно создано, а основатели — созваны для таких необычных обстоятельств, как моя свадьба с Энджи. Короче: так называемая церковь ада венчает демонов и их избранников навсегда, до или после обряда инициации, когда избранник становится подобен своему демону.

— Подобен?

— Бессмертен. Нет смысла соединять в пару существ, если один из них однажды двинет коней, а второй останется вечным вдовцом или вдовой, оплакивающим потерю. Демоны предпочитают обходиться без потерь, особенно нелепых, которые легко избежать.

— А как ты получил бессмертие?

— Выпил отмеренное мне количество крови. На единицу массы тела надо около столовой ложки, так что травиться целым литром проклятой солёной гадости не пришлось, хватило небольшого кубка.

— Это разве была не кровь Ангела?

— Нет. Не совсем. Пить её чистую опасно для жизни, точнее — опасно, не имея многолетней привычки питаться кровью как таковой и не имея определённых ферментов для усвоения именно его крови, а они вырабатываются со временем. Я его иногда кусал, вкус крови чувствовал, и, в отличие от обычной, она оказалась очень даже ничего. Но сознательно я её не пил, не псих же. Её смешали с кровью родоначальника их фамилии, с кровью командира княжеской гвардии драконов и с… Прозвучит безумно.

— Ну с чем, с чем ещё?

— Из камней, которыми в обилии покрыт Верхний ад, выжали сок. Каменную воду. Не представляю как, но выжали. И добавили в мой кубок.

— Это был последний ингредиент?

— Нет. Для обряда требовалось ещё своеобразное одобрение нашего отца, а так как его давно на свете нет — то какого-то другого мужчины из семьи или, на худой конец, из клана. Согласился дедушка Элерон. У него… ему пришлось выдержать пренеприятное испытание — ему по жилам пустили расплавленное живое серебро. Не спрашивай ни о чём, я сам едва понял. Серебро не было горячим, ты только лишнего не подумай: его не обожгли, не покалечили в обычном смысле. Но я просто не представляю, что ему довелось почувствовать, пережить, пока демоны пытали его. Ну, хотя бы не забавы ради: они проверяли его на какую-то им одним ведомую чистоту, то есть чистоту моей родной крови. По задумке изобретателя этого обряда серебро чернеет, прокатившись по всем сосудам, если кровь недостаточно чиста и хороша. Но оно не почернело. Последние три капли этого серебра мне влили из тела деда прямо в кубок. И вот после этого я выпил его.

— А если бы серебро почернело?

Ксавьер раздражённо провёл рукой по лбу, потом влез себе в волосы.

— Ну не взяли бы меня в «жены»! Почём я знаю. Может, заставили бы чиститься, может, отравился бы осквернённым металлом. Хотя нет. — Его хмурый взгляд немного прояснился. — Я понял. Чистота крови означала родословную клана, в которую не примешивалось никаких грязнокровных чужаков. Генетическая чистота — с точки зрения евгеники. Но, кстати, мой… наш отец был таким чужаком. Может, это перст судьбы — что он умер. Ведь я не знаю, что бы показало испытание серебром, кровь каких змей текла в его жилах… А ведь хотелось бы узнать.