— Проклятье, умри уже и возвратись во Тьму! — я наставил на него дуло, чувствуя, как покрываюсь испариной. Всё неправильно, всё фальшивка, и если только я — настоящий, то куда же я угодил?
Повинуясь мгновенному озарению, я подал второму посиневшему себе заряженный пистолет.
— Догадался, ну слава стальным яйцам Дезерэтта, — ухмыльнулся альтенативный Демон чёрным сексуальным ртом. Оружие проигнорировал, зато схватил руку, его державшую. — Когда увидимся снова — будь милашкой, напомни мне про наш замогильный поцелуй, — он щёлкнул зубами, примериваясь, и прокусил мне ладонь насквозь.
В двенадцати километрах от нас, на одном из этажей Хайер-билдинг, Ангела неприятно передёрнуло от фантомной боли в руке, а я…
Ну, я проснулся. На этот раз — точно проснулся, без фокусов Морфея и воображения. Отвратительный сон. Но воистину незабываемый.
Тщательно занавешенные окна не пропускали ни кусочка утреннего солнца в спальню, но день неумолимо занимался, мой последний прекрасный день.
Я сжёг дотла весь список текучки не просматривая, оделся втрое быстрее обычного, мимоходом удивился, почему ранее заморачивался долгим выбором ремней, тёмных очков и прочей малозначащей имиджевой ерунды, и выскочил в розарий.
Комментарий к 43. Эффект бабочки, или последний розыгрыш
¹ Тут Ману имеет в виду не обычных медведей, как до этого, а гей-субкультуру брутальных мужчин с густым естественным волосяным покровом на теле, не стремящихся в женственность ни одеждой, ни повадками.
========== 44. Концерт, или свершилось ==========
Комментарий к 44. Концерт, или свершилось
Упомянутые в тексте песни можно прослушать параллельно с чтением:
Dope Stars Inc. - Multiplatform Paradise
Dope Stars Inc. - Lost
Dope Stars Inc. - Rebel Riot
Emilie Autumn - Dead Is A New Alive (Manipulator Mix by Dope Stars Inc)
—— Часть 3 — Вероотступничество ——
Меня хотела накрасить милая девушка-гримёр, но её вместе со стулом отодвинул Фабрис. Одежды с собой я почти не брал, для яркой сцены ничего не годилось, выбиваясь из блёсточного стиля группы, потому решено было меня раздеть. Оголённый торс и необычные длинные волосы привлекли бы сильнейшее — и нежелательное — внимание, угрожая затмить остальных участников группы, но я заранее предугадал эту проблему и отказался. Шевелюру безжалостно собрали в тугой хвост и перетянули проводами — тут я без зазрения совести слямзил привычку у своего брата и признал, что вышло чертовски удобно. Что до одежды, то одну белую, великоватую мне рубашку Дарина я вывалял в перламутровой порошковой пудре для век, после короткого спора с Виктором разрешил не застегивать, частично выполнив условие со скандальным оголением — и был волшебным образом готов. Моё сценическое оборудование состояло из радиомикрофона, изолирующих наушников, док-станции и дистанционного пульта в задних карманах. Последним штрихом непосредственно на сцене в меня, то есть в Fender и в Gibson, воткнут кабель от самого большого в мире маршалловского усилителя звука. То есть он не самый, но я ещё не видел таких огромных профессиональных аудиосистем вблизи. Казалось, что, несмотря на защитные амбушюры в ушах, они разорвут мне барабанные перепонки, если их включат даже на треть мощности. А сегодня их врубят ради большого павильона в Ирвинг Плаза на три четверти громкости. И я это услышу! Если не умру от волнения.
Мы прорепетировали десять песен из сет-листа, бренчали без усилков, не заботясь о громкости, с упором на слаженность. По задумке Виктора я поддерживал ведущую гитару Фаби параллельной партией с дисторшн, точным повторением всех необходимых примочек, для создания стены более сочного и чистого звука, похожего на студийный. Тема бэк-вокала не поднималась, но микрофон прикрепили у рта, включили и проверили, я могу и буду подпевать. Общий финальный саундчек занял у техников сорок минут, непосредственно до нашего выхода оставалось полтора часа — мы должны были начать в 21:30. Зрители шумели подобно морю, не умолкая, павильон Ирвинг-Плаза, ими заполненный, казался больше футбольного стадиона, десяти футбольных полей, а я трясся, как осиновый лист, осознавая, что отделен от толпы всего двумя листами алюминия, тканью занавеса и разобранными ящиками из-под осветительного оборудования. Пустой желудок ворчал, но блевать было нечем, если только лужицей соляной кислоты. Фу. Прекращаю об этом думать.
Эрл отвлёк меня от паники, когда приветливо кивнул, проходя мимо вслед за своими ребятами в сопровождении танцовщиц — тех самых, в коротких школьных юбочках. Зал ненадолго притих, погружённый в темноту, потом взорвался свистом и овацией, прожекторы разом включились, придя в движение, чужой вокалист задорно проорал: «Раз, два… раз-два-три! Погнали, Нью-Йорк!» — и наш капустник начался.
За кулисами мощные басовитые маршаллы звучали не так уж и убийственно, техники-звуковики, светотехники и второстепенный персонал из «принеси-подай» сновали без конца туда-сюда с бутылками пива и содовой, микрофонными стойками, подставками, запасными проводами и батарейками. А мы с DSI сидели островками спокойствия в непрерывном шарканье и топоте, Виктор тихо общался с Мэдхани о чём-то личном, кажется, о семье — тогда-то я и узнал фамилию швейцарца-барабанщика, Дарин вис в своём отдельном измерении, дымя сигаретами и слегка остекленев взглядом, а Фабрис опять ревновал — потому что я захотел познакомиться с Эшем Рекси.
— Готическая тусовка в Риме раньше была побольше и поинтересней, — делился Эш в охотку, обрадовавшись мне, как новичок — новичку. — Ребята побросали музыку, чтоб заняться недвижимостью, адвокатурой или встать за прилавок фамильной энотеки — вольные хлеба творчества не очень-то привлекательны в отсутствие стабильного дохода или когда родители лишают тебя даже карманных, считая по жизни несерьёзным. Я был упрямее, жирный счёт в банке привлек меня меньше, чем возможность быть собой, быть свободным художником. Виктора я знал давно, шапочно. Восхищался его энергией и трудолюбием: второго многим из нас не хватает, а первого хоть отбавляй, но куда, куда мы направляем эту энергию? Вечно куда-то не туда. А он единственный, кому я верю, что он никогда не бросит своё детище. Он помогает встать на ноги тем, кому повезло меньше. Ты в курсе, какой он крутой продюсер? Недооценённый. У меня есть мини-проект, нулевая реклама и продакшн, чистое творчество. Пою я плохо, голос как из задницы, хотя пробую снова и снова, вдруг однажды получится. С фортепиано и программными фишечками лучше срослось. А у тебя что и как?
— Я полдетства провёл в домике на дереве, — ответил я без всякой лжи. — У нас не слушали Луи Армстронга, Нила Янга или Black Sabbath, семья, далёкая от музыки, если ты понимаешь, о чём я. Только старший брат напевал мне колыбельные. У него очень странный своеобразный вокал: на большую сцену его бы ни за что не взяли, но в резкости и некоторой скрипучести его голоса я находил особенную прелесть, я заслушивался, засыпая… в чём до сих пор ему не сознался, если честно.
— Да ты тот ещё засранец! — улыбнулся Эш и дружески толкнул меня в плечо. — Не ладишь с ним показушно, ага? Но любишь его. Вижу, что любишь. Он твой тайный кумир?
— Нет, и никогда не был. Вторую половину детства я увлёкся компьютерными играми, аниме и мангой. Скучно и предсказуемо, наверное. Но я тебе скажу вот что: самым главным для меня был саундтрек. Невозможно играть или смотреть на видеоряд, если музыка кажется мне недостаточно крутой. Из того многообразия рока и техно, что я послушал, рубя большим мечом полчища монстров или переживая за японских лоли с розовыми волосами, экстремально быстрая и виртуозная игра на гитаре показалась мне высшим классом. Недостижимой вершиной. Потому что выпросить себе дешёвый музыкальный инструмент у маман было отдельным трудным подвигом. Мало-помалу, вооружившись самоучителем, я понял, что хороший повар сварит классный суп в любой кастрюле, лишь бы не в грязной и не ржавой. Моя гитара была не худшей, поэтому дальнейшее зависело только от меня. Хватит ли мне пальцев. Умения. Терпения. Есть ли у меня талант. А если нет таланта — заменит ли его упорная многочасовая тренировка.
