Сижу, с ладоней пью,

Пока не позовёт домой тропинка;

В графин налью,

Да ключевой полью —

Живой, … как та … из юности блондинка …

«Со словами надо осторожно!» —

Я б такой плакат – на облака!

Как-никак, артистом быть не сложно —

И "валяют старцы дурака".

Зацвело, попёрло лицедейство –

Что это, расчёт или обман? –

И артистов пёстрое семейство

Лезет в души нам, как в свой карман.

А подумать, что там в наших душах?

Боль потерь, пять «пряников» и ночь.

А артиста бойкого послушать —

Можно «воспылать» и «превозмочь» …

А еще, «со смеха лопнуть можно»,

Посмеяться всяк, ведь, не дурак!

Я перо «закладываю в ножны».

Как Шекспир? Ну, может … где-то, так …

Туманом синим зима одета,

Искрился хладный, колючий снег.

Казалось – вечно – не будет Лета,

Что остановлен природы бег.

Что победили тепло морозы,

Что невозможно уже найти

И подарить нашим дамам розы,

Не согрешить уж и не спасти.

И не спастись – всё сковало льдами,

Не растопить этот вечный лёд.

Мне стало страшно, что будет с нами,

Если Любовь, вдруг, от нас уйдёт.

Если её уведут, отнимут,

Иное что-то дадут взамен,

А наши чувства бесследно сгинут,

Навек их примет холодный плен.

Могу забыть ли сердца биенье,

Могу ли бросить Любви мечты!

Гляжу в глаза, вижу, нет сомненья –

Бежим! – тебе я – Бежим! – мне ты.

Мы, растворяясь, и прячась где-то,

Рисуем, садим всюду цветы —

Чтоб обыскали Весну и Лето,

Но не узнали, где я и ты.

Чтоб не пробрались в сердца морозы,

Не остудили нас холода,

И прогоняя сомненья, розы

… Кололи пальчики, иногда.

Уводят солнце за туманами

Под перезвон колоколов;

Ты, я и Жизнь, немного пьяными,

Курили в предвкушение снов.

Не торопила нас советами,

Ответами не увела,

Своими милыми приметами,

На нас отметилась – «Была»,

Не обесчестила разменами,

Не разменяла по частям,

Спасительными переменами

«Ошпаривала по костям»;

Она ждала – чем всё закончится —

Всё чаще, так вот, ОНА ждёт …

В извечной гонке, эта «Гонщица»

В «забеге» первою идёт,

Но, уступив, играет "в пряточки" —

И не понятно никогда —

Её ли розовые пяточки

Мелькают в беге "Не туда".

«Иди ко мне, моя «попутчица»!» —

Тебя я крепко обниму … —

Переглянутся – как получится? —

… С кого-то маечку сниму …

Грань чёрного и белого тонка,

Её, не редко, даже не бывает.

В развитии контраста, с потолка

На паутине пленница свисает,

Шевелится, отчаянно жужжит …,

Так просто ей помочь, … жизнь её тает.

«Ты добрый», – после, скажет мне – «пиит,

Возьму к себе! А муха, пусть, летает …»

Ему виднее, как хотите – Бог.

А Вы кто будете? – меня простите —

Мой друг! … Кто знает, как без Вас бы смог …

Да, смог бы? – белыми, пожалуйста, ходите!

Я тоже белыми пойду, удивлены? —

Вы не заметите ни грани, ни контраста —

Так интереснее … «ни мира, ни войны» …

А «муха»? … Хлопнули и баста!

Не каждому досталось чести,

Кто продолжает уповать,

Ну а кому-то не бывать,

Во веки вечны, «грузом двести».

Потешьтесь, мальчики, пока,

Нужны целёхоньки вы Богу.

А, может, чья-то уж рука

Вершит вам дальнюю дорогу.

На ратный подвиг позовут,

Как тех, кто зван уж был, однажды.

Оттуда сам придёт не каждый —

Кого-то с честью привезут.

Как бережно его, солдата,

Несут сначала на руках,

Потом катают в облаках

Над той землёй, что виновата,

На веки вечные, пред ним.

Потом – туда, где русский дым,

На Родину – туда, где наши,

Где в первый раз поел он каши,

Родные реки и поля,

Леса и горы, и «квартиры»

Тех, кого Русская земля,

Себе «вписала в пассажиры».

Торжественно, в последний путь,

Оркестр, салют, чужие люди,

И поп при деле, будто, суть

Он может отличить от блуди!

Но никогда не объяснить,

Что происходит, его маме,

Где его будут хоронить,

Где тень мелькнёт между бойцами,

Но не узнает, не поймёт,

Того, кто чести удостоен,

И цинком награждённый воин

В родную землю упадёт!

Присядь, мой друг, давай, поговорим,

Давай, встречать рассветы и закаты, …

Два «рыцаря», мы воздухом одним,

Давай, подышим, «старые солдаты».

Подумать если, нам не повезло —

Нам не пришлось в бою себя проверить;

Ответь мне, где кончается то зло,

Которому ещё возможно верить —

То зло, которого сильнее честь?

Где та черта, которая святая?

А кровная, скажи, порочна месть?

А между «той…» и «этой…» – запятая?

Чего молчишь, ты сердце моё рвёшь —

Улыбочкой – до боли.

По морде дать! … А, вдруг, … не заревёшь …?

Темнеет уж … пора до дома, что ли …

Дана нам сила и отвага,

Любовь, забвение и месть,

Крючок, копьё, перо, бумага,

И рыбка – та, что можно съесть,

Что плавает неосторожно,

Невинной похоти служа.

… И на салфеточке тревожно

Лежат, на всякий, три ножа …

Бывает даже и четыре.

А исключительно – и пять.

Вот почему, всё бренно в мире,

Найти мечтаем иль … отнять …

Вот почему, порой недобры,

Ломаем правила игры,

А кошельки – из кожи кобры,

А крокодила – кобуры.

– Как, всё же, время быстротечно.

Давно ли, юные мечты

Влекли туда, где счастье вечно —

Где были только я и ты.

– Как, всё-же, время бессердечно,

В душе моей остался след,

Но и не только Ваш, конечно:

Узнаю – да; заплачу – нет.

– Лишь, только изредка, порой,

Вдруг, старая напомнит рана:

Увы, но я не Ваш герой,

И Вы – не моего романа.

В кафе, за столиком в тиши,

Под вечер, иногда, бывало,

Встречались тайно две Души —

Им прошлой жизни не хватало …

Давно ушедшие года,

Давно покинутые дали,

Где, может быть, … и мы бывали —

Лишь, иногда. Лишь, иногда,

Быть может, вспомните во сне,Две души

Ту песню, что была не спета —

Порывом прожитого лета —

И обо мне, и обо мне.

Девушки из-под земли

Любят монгольские скулы,

С белым парусом корабли

И до рассвета загулы.

Девушки из-под земли

Любят, когда «грузом двести»,

Когда двое домой не дошли,

Из козырей – выбирают "крести".

Девушки из-под земли,

До неприличия, скромны –

Они сами, ведь, «не дошли»,

То – то, глаза у них так огромны.

Девушки из-под земли

Курят обычную серу,

Любят голыми до зари,

А из имён выбирают Веру!

Девушки из-под земли —

Маленького роста —

Звёзды, танцующие в пыли,

Жаль, не для нас, а так, просто …

Мне «острый» нюх достался от отца —