Как-то, вышел разговор:

«Что для бога индульгенции? —

Отступные иль позор».

Раньше бог их сам и жаловал —

«Подрастали пацаны» —

А Кто пестовал и баловал? —

Мол, теперь «Ему должны».

«В самом деле, сотоварищи!», —

Рёк один иезуит …

Все привстали, понимающе, …

Он продолжил, говорит,

Дескать, задарма все молятся,

«Заходя через порог»,

Топчут, образа "мусолятся" —

Типа, надо брать «оброк»!

«Посмотреть с другой сторонушки», —

Строил мысли «визави» —

«Нам тут будут «похоронушки» —

Бога только позови —

Он всё сделает «по-честности»,

У него на облаках,

Всё, как есть! Мы в неизвестности,

Слава Богу, хоть в шелках!»

Дальше, вскакивали, чередом,

Вдохновенные отцы,

Ясно дело, к Богу передом,

Ну а к людям «молодцы»,

Получалось, вечно задницей,

Где людишки , а где Бог … —

Дело начинали пятницей,

Затянул туманом смог.

… Протрезвели к понедельнику,

Так один и говорит:

«Все мы, вроде, не бездельники-

Изуит, не изуит …», —

Типа, будет всё по-божьему:

«Хорошо» и «благодать» —

Каждому, мол, «несорожьему»

Век свободы не видать! …

С тем, уснул, прикрывшись лапою —

Все наколки «при стенах»;

Ясно дело, стал он «Папою

Римским», стало быть, монах;

Вверили ему сентенции:

Папский возглавлять синод,

Продавать за индульгенции

Право «убивать народ»!

Цветом расцвело «побоище»,

С той заведомой поры,

И легальное «соборище»

«Правит, точит топоры»,

А с балкона к людям, "пятницей",

Папа любит выступать,

Типа, передом, а задницей …

… Век нам Бога не видать! …

Сквозь мягких мыслей мишуру,

Пока Вы нежитесь беспечно,

Они крадутся поутру —

Жестоки и бесчеловечны —

Расслабитесь, на череп давят,

"Шуршат", покоя не дают;

Они Вас, под конец, отравят,

Съедят и подленько сблюют!

Ленивой лужею вонючей –

Вам с ними рядом возлежать!

И не сведет уже Вас случай

С той, что могла Вас обожать.

Ждет Вас бездомная могила.

И не придет к ней вечерком

Ни та, что Вас не полюбила,

Ни та, мечтали Вы о ком.

И жизнь, которая прекрасна,

Уже в который скажет раз:

«И этот тоже жил напрасно», —

Крестом отметившись на Вас.

Не мало фамилий знакомых ,

Когда-то босяцких имен,

"Печатью величья клейменных".

Зато, я никем не клеймен.

Зато, не читал по бумажке,

Не чтил, не топил никого.

Я хлопаю Вальку по ляшке.

А Валька моя – о-го-го!

Покинув родные пенаты,

Поскачут "в галоп" господа.

Их лики отметят палаты,

Им высекут в камне года.

Пред Богом представится список

Блистательных громких имен.

А нам будет больше сосисок,

Балета, ракет и знамен.

Бушлаты, халаты и робы

Сносили до дыр пацаны.

Уж некуда ставить им "пробы".

Зато, нет, ребята, войны.

Кто как – у меня есть "Снегурка"! —

А, чтобы никто не замёрз,

Меня греют Гришка и Мурка,

А с ней Ромуальд и Атос.

Иль коротка, иль, может, длинна,

Дорога путника ведёт

Туда, где ждёт его Мальвина,

К ногам где «ноша" упадёт

В объятья праведного плена … —

Коварный план сокрыт хитро —

Из «непокорного полена"

Заделать паиньку Пьеро!

… Никто своей судьбы не знает,

Предчувствием томится грудь …

Кто нами, балуясь, играет,

Высвечивая ложный путь.

Я любил Вас «за ручку» держать,

Слушать, видеть, как Вы улыбались,

И неспешно, порой, наблюдать,

Как уверенно Вы одевались.

Не хочу, не могу я скрывать,

Я любил Ваше влажное тело,

Ах, как я Вас любил целовать!

Ненасытно, порой неумело …

Изумрудные Ваши глаза,

Золотистые рыжие косы,

Я ещё, ведь, не всё Вам сказал,

И у Вас, ведь, остались вопросы …

Только взгляд «не спугнуть» в темноте,

Ваших губ не оценишь – Вы спите.

Ваши родинки, вроде бы, те –

Но о чём Вы в подушку «сопите»?

Виноваты Вы сами, потом —

Вы ж велели улечься «валетом» —

Укушу-ка я пяточку, в том

Самом месте, как некогда, летом …

Уж день убрёл, как чем-то опечален;

Как чем-то удручён, в задумчивости лес;

Темнеет рано уж… . «Быть может, нам «до спален»,

А … после выспаться», – подзуживает бес.

Оставим, может быть, назавтра все проблемы,

Их, всё равно, сегодня не решить.

Как счётчика прикрученные клеммы,

Гудим и держим, мы хотим дожить!

Дожить ещё один «загаданный денёчек» —

Как начинался он! Лаская глаз и слух …

За что мы так его? Отличный «паренёчек»;

За что ты так его, неведомый пастух?

За что ты так меня, лишённого надрыва,

Овеял прелестью бальзама томных нег? …

… А после небольшого перерыва,

Нам Лето Бабье, вдруг, пробросит снег

Рукою ласковой, как будто бы случайно,

Как в тёплом тазике, купая малыша,

Прохладой чуть плеснёт и рассмешит нас Тайна …

Скажи мне жизнь, зачем ты хороша?

Молчишь, «вертушка», и сама не знаешь,

Да и зачем тебе-то это знать,

Ты по ночам, со мною, всё летаешь,

А я боюсь уже тебя не удержать …

«Не спится" Вам, желанная,

Трудиться уж пора,

Погода, «безымянная»,

Зато уж не жара.

Вернётесь, у печурочки —

Угодно – с коньячком,

Загасите "окурочки"

Подбитым каблучком —

Да прямо в «Жизнь»! Да скажете:

"С собою, что ль, носить?"

На масло что-то смажете …;

А можно попросить? —

… Нет, это сами скушайте,

Немного погодя —

Взгляните, нас послушайте;

Мы – … капельки дождя …

Неуловим, как Тать, "как песня, что не спета" —

Стоит, качаем дуновением ветерка …

И хочется сказать, что уж начало лета,

И хочется забыть, не вспоминать, пока,

Не грянет первый гром, а под его раскаты

Всё высказать, о том, что "камнем на душе" —

Как часто мы бываем сами виноваты,

Как часто сознаём прошедшее, уже;

Напившись не вина, берёзового сока,

Ждём в зеркалах озёр мы отраженья грёз,

А под раскаты гроз мы плачем, одиноко,

Так, чтоб никто не видел наших летних слёз —

Как хочется раскрыть ему свои объятия,

Как хочется услышать гулкий стук сердец,

А в тишине ночи – невинным: «Без понятия ..» —

Ответом на вопрос: «Что будет, на конец…?»

Я вынесу во двор, наполню два бокала

Танцующим дождём и горькою слезой … —

Он выпьет, будто вор, мне тоже будет мало … —

Качаема, как он, "не вызревшей лозой"…

Уйдёт, сейчас уйдёт – не поздно всё спасти!

Припомни, вы же с ней, на людях, целовались …

Скажи, что любишь и скорей скажи: «Прости»!

Скажи, что просто нервы надорвались …

Уйдёт, сейчас уйдёт! Не познанна тобой.