«Как запретный плод, гроздь винограда!», —
На моей – «Да как бы его снять …».
«Дерзкие» у нас с тобой мыслишки,
Но никто нам их не запретит,
Тигры в клетках мы, не кошки-мышки! —
Так вот, возбуждаем аппетит
Мы друг другу и себе, отчасти …
Ха! Открыты клеточки давно!
Только выйти нам уж «не во власти» —
Так привыкли, так нам В клетке, понарошкусуждено —
Надо, мы пройдём на задних лапах,
Скажут, что нам трудно, мы лизнём;
Если бы не твой мне в ноздри запах …,
Хотя, может быть, как раз, всё дело в нём —
Только и осталось это нечто,
В чём друг друга нам не обмануть,
Ты скажи! – Любить я буду вечно! —
Ты скажи! – Я так могу куснуть!
В недавнем
Не мало, не много, а так, ничего,
Мы ищем не Бога – себя самого.
Мы верим в приметы, ломаем кусты —
И платим за это, сжигая из детства мосты.
Влекущие дали пугают уже,
Мы, может, упали иль на вираже
Дымятся колёса, иль это не дым –
Дорога белёса, и нам умирать молодым?
Да, нет же, конечно, обычный туман,
В котором беспечно написан роман,
Сокрыто неявное – кто бы не знал –
Банальность, что главное – это и есть наш финал.
А всё остальное, лишь так, пустяки,
Как нечто былое, глядят «старики»,
Смиренные камнем, и тускнет их свет —
В недавнем,
В недавнем!
В недавнем, … которого нет …
Внимая помыслам
С утра Вы чистите мундир,
Глаза безумствуют при этом,
Остепенитесь, Командир,
Другим – хоть кем, зачем – поэтом?
Вы обещали не писать,
Вы клялись рифмой на бумаге,
Что с Вами стало, Вы опять,
Как погляжу, с утра, «при шпаге»!
Опять решить хотите спор,
Что был оставлен без ответа …
А надо ли, Наш Сеньор,
А, может быть, не в это лето,
Отложим, может, до поры
Сии надменные скрижали?
И спрячем, спрячем топоры, …
… Пойдём, пока «башка не дали» …
Пускай, другие, но не мы,
Слюною брызжут, скаля зубы …
А мы на волю. где «псалмы»
И «девочек хмельные губы» …
В объятьях запятых
Неведомой страны, в неведомые дали, от белых зимних вьюг,
Уносит мои сны, которых мы не ждали, как журавлей на юг.
Присяду у воды и, камешки бросая, себе ли на беду,
Увижу как Вы ходите босая на том холодном льду.
Вы ходите, а он отчаянно не хочет оттаять ни на чуть.
О, кто, жестокий, Вам сие пророчит и движет в этот путь?
Уже ли Вы, как птиц горячих стая, вся полная огня,
Уже ли сможете, и лед холодный таять начнет, как льдинки в сердце у меня?
Уже ли не сдержать коней нам в эту ночку, ретивых и крутых,
Как вставить не смогли уже и слог, и точку в объятьях запятых.
Волшебница
Сиреней бело-сине-розовый туман,
И лёгкий холодок, припрятавшийся в тени —
Мгновения отчаянный шаман,
Колдующий на запахах сирени.
Чуть чуть замешкались, как Ваш ухвачен взгляд;
Вдохнули – Вы уже самозабвенны —
Сиреневой прохладой впрыснут яд
В неискушённые не колотые вены.
Мои – не раз исколоты судьбой,
И за плечами – прожитые годы,
Труба давно пропела мне «отбой» —
Не вымолить «прощенья» у природы —
Чуть подустал. "Разгадывать загадки" —
Сие и лестно – «хлопоты» трудней;
Посмотришь, "формочки" и хороши и гладки …
И падки юноши – как падки перед ней! —
Увы, не я, … но «доберман иль рыжий сеттер»,
Принюхались и, кажется, вот вот, возьмут мой след!
Уж в голове гуляет лёгкий ветер —
… Волшебница! … Уж думал, что их нет.
Воронка
Всё очень хрупко, неустойчиво и тонко,
К тому же, говорят, предрешено,
На каждого имеется «воронка»,
И мы живём в них, уходя «на дно».
Вопрос мне «в пику», мол, несостыковка,
Мол, если «хрупко» – не «предрешено» —
Разбиться может завсегда, и где «морковка»
В воронке Вашей, и без света там темно,
Мол, для чего такие упрощенья,
В конце концов, не вижу женский пол,
Мол, вы сидите тут и ждёте «угощенья»
«На брудершафт», как в зазеркалье, мол,
Засочитесь, завянете, сгниёте,
И, точно так, пойдёте вы ко дну –
Вы сами выбрали дорогу, так живёте,
А я передохну, и – на войну!
С которой, мол, вернулся; было честно,
Понятно: рядом друг, напротив враг –
И никому, и ничего, не интересно –
Мы ждём своих и вражеских атак!
В который раз, на утро, спозаранку,
Лежим в грязи, не открывая глаз,
Чтобы не видеть, как утюжат роту танки,
Закатывая в землю, всякий раз!
Мол, вот он я, а друг мой в медсанбате –
Лежит без ног, вперёд меня умрёт —
Тогда как жить, чего скажу я бате!
А ты с «воронкой», мол, что нас всех засосёт;
Это у вас, «организованные тонко»
Летают пули, воздух теребя …
Бывает, правда, что в бою воронка,
Как кем-то постлана, побережёт тебя …
Воспоминание о встрече
Легко жонглировать словами,
Дыханьем свечи загасить …
Не разойтись так просто с Вами,
Чтобы слезой не оросить,
Хотя бы раз, свой путь не дальний —
Или недолгий, уж одно —
Отдельно на столе: хрустальный
Бокал и белое вино.
Стоял он пуст. Уйду – нальёте,
О чём-то станете мечтать …
Не знал я что Вы предпочтёте,
Даже не знал того, как звать …
Как знать, зачем случилась встреча,
Да и случилась ли она —
Вы и не зажигали свечи,
Я и не предлагал вина.
В пыли дорог
Мы верим в то, чего не понимаем,
«Коровкою» спасённые «от тли»;
Мы на верёвку с мылом занимаем,
Чтоб оправдаться, стоя «у петли»;
В душе кусочек теплоты найдётся —
Там, где лежал всегда, «на всякий», нож;
И гордо говорим: "Не продаётся!";
И, как заворожённые: "Не трожь!»
Любя всё сущее «на голубой планете",
Идём с опаской чрез соседний двор;
Зачем мы, будто маленькие дети,
Считаем – «на горшочек» – не позор?
А уважая и законы, и понятия,
Зачем нам знать команды:«стой!» и «фас!»?
Мы верим в то, что в Мире демократия. —
Зачем тогда … намордники – на нас? …
Мы молимся, чтоб нас никто не сглазил,
С собой всегда прихватывая нож;
Кольчугу, меч – когда «из грязи в князи»,
Когда на князя не совсем похож;
Мы говорим: «Прости …», – нам не понятно —
Кому, и – босиком на тонкий лёд;
Мы «неохотно» возвращаемся обратно,
«Вонзая нож» в того, кто «вечно ждёт».
Обречены! Мужчин влекут дороги,
Погони и «две пули на версту» —
Азартны, «недоделанные боги» —
Мы жаждем славы, ищем красоту!
В конце пути, в сомнении, … лишь взглядом:
«Оправдан ли мой Рок «итогами игры»?»
В ответ: «Прости. … Я был с тобою рядом,
В пыли дорог и прочей мишуры …"
Посёкся меч, изношена кольчуга —
Довольно с нас – прощаем мы врагу!
Только тогда мы замечаем друга,
Что нас остался ждать на берегу.
Скорей Домой! Где небо голубое!
Домой, где мы «зароем топоры»!
Где друг, который был всегда с тобою
В пыли дорог и прочей мишуры…
В рифму
Мы не боимся приведений —
На то достаточно ума.
