Вот потому Марат большую часть времени проводил дома за чтением книг и мечтами.

Мечты его сводились к тому, что он разбогатеет и покорит мир. Но как ни ломал мальчик голову над тем, как же это сделать, ответы не приходили. Он не мог вспомнить никого из соотечественников, кто смог самостоятельно подняться из низов. Миром правили бандиты и депутаты (в чем разница?), их дети, внуки, правнуки… Выбивались какие-то жалкие единицы – актеры, писатели, сбежавшие в Америку, особо удачливые аферисты.

Марат зачитывался историями о великих изобретателях, таких, например, как Зингер или Жозефина Кокрейн, которая назло всем мужчинам, считающим, что женщина не способна на изобретения, взяла и изобрела посудомоечную машину. Но все эти истории были о далекой и заманчивой Америке, где у людей стремящихся был шанс, где производство работало, где человек с улицы имел возможность стать личностью. Ни одной истории о том, чтобы кто-то из их трущоб смог чего-то достичь, Марату откопать не удавалось. И даже если что-то проскальзывало, то, в конце концов, становилось ясно, что человек этот так или иначе был связан с сильными мира сего, и вся его «удачливость» основывалась на связях.

– Марат, к тебе пришел Артем, – крикнула мама за дверью, и глубоко задумавшийся юноша от неожиданности вздрогнул. Артем был единственным человеком, с которым Марата связывали приятельские отношения. Артем – типичный «ботан», очкастый и сгорбленный, жил в этом же доме и мало чем отличался от Марата. Но Артёму повезло, и посещал он обычную захудалую районную школу, где сливался с общей массой и не чувствовал себя изгоем.

– Привет, – сказал Марат, пропуская Артема.

– Что делаешь? Мечтаешь? – криво ухмыльнулся приятель.

Марат промолчал.

– Я чего пришел, – сказал Артем, – дай мне книгу какую-нибудь почитать. Так что-то скучно стало, погода паршивая…

– Да, погода – дрянь, – угрюмо ответил Марат, вспоминая утреннюю радость, которая канула в небытие. – Бери, что хочешь, – он махнул рукой на книжный стеллаж, занимающий почти всю стену. Эти произведения были им давно прочитаны и перечитаны, и сам Марат не ленился ходить в библиотеку за новыми впечатлениями.

Артем изучал ассортимент, поправляя очки на носу, время от времени доставая ту или иную книгу и изучая аннотацию. Открыв очередной том, воскликнул:

– Ого! Вот это да! – он повернул свое изумленное очкастое лицо на Марата и смотрел теперь так, словно видел впервые в жизни.

Марат в свою очередь отбросил мечты и устремил взгляд на роман, который держал его друг. Осознав, что это за том, Марат покраснел. Теперь уже было поздно метаться и что-то предпринимать, но он все равно ринулся к Артему и вырвал книгу у него из рук. Но то, что хотелось скрыть, как раз осталось в тонких пальцах изумленного Артема, который вовсе не намеренно удержал фото, найденное среди страниц приключенческой книги.

– Ну, друг, ты даешь, – медленно протянул Артем. Он взял фотографию двумя пальцами, словно что-то весьма опасное, и, стараясь не глядеть на нее, протянул поникшему Марату. Тот порывисто схватил карточку и положил на стол изображением вниз, хлопнув по ней ладонью словно ставя печать.

– Поговорим? – спросил Артем, а его друг не знал, что и ответить. С одной стороны тема была под запретом, с другой – поделиться с приятелем было бы здорово. Но мог ли Марат доверять ему? Артем был слабым, его вечно шпыняли все, кому не лень, и даже младшая сестра верховодила этим мальчиком. Самому Артему, по всей видимости, все же было весьма любопытно и, не дожидаясь ответа, он сказал:

– Это та фотка, что пропала со стенда в вашей школе? Говорили, что охрану потом удвоили или даже утроили. Это правда?

Марат кивнул.

– Черт, зачем тебе? Ты рехнулся? Если бы тебя застукали за этим делом, то закопали бы в лесу.

– Это риск, – глаза Марата загорелись. – Ты знаешь, что значит риск? Знаешь, что чувствуешь при этом? Как адреналин зашкаливает, сердце колотится и прошибает пот? И в такие вот моменты думаешь: «Недавно я получил тумаков от трусливых тварей, которые только в толпе сильные и смелые, но никто из них не отважился бы на подобный поступок, а я осмелился. Я переборол свои слабости и сделал это». – Марат оживился, узрев в молчании Артема понимание, и заговорил быстрее. – Возможно, это был самый лихой поступок в моей жизни. Ведь я прекрасно понимаю, чем это грозит. Меня не просто закопали бы, а искали бы скрытый смысл в этом действии, пытались бы уличить в связях с конкурентами и замучили бы до смерти. А ведь я ничего не смог бы им рассказать, потому как рассказывать-то и нечего. Никто не поверил бы мне, что это просто спор с самим собой. Вот так-то.

– Риск? Просто риск? Марат, ты сумасшедший. – Артем представил пытки и решил, что и ему, как единственному другу, могло достаться. В этот миг он думал о том, а не отправиться ли ему прямо сейчас и не доложить ли обо всем? От греха подальше? Но все же решил, что такой поступок не будет разумным и пусть уж лучше все остается так, как есть. – Ты ее уничтожь, сожги. Давай прямо сейчас, а?

– Да-да, обязательно, – как-то неуверенно ответил Марат.

Артем схватил первую попавшуюся книгу с полки и, пробормотав что-то нечленораздельное, покинул комнату друга, оставив того наедине с фотографией.

Спустя несколько дней снег покинул улицы их города, как будто его никогда и не было. Даже грязная слякоть исчезла без следа. Конечно, это еще не говорило о наступлении весны, он мог так же неожиданно выпасть вновь, осчастливив детвору, которая всю зиму не прятала санки и ждала природного чуда, под названием снег. Саночками детям доводилось пользоваться всего несколько дней за всю зиму, но малыши не унывали и не теряли надежды. На то они и дети. Марат тоже помнил это чувство, безвозвратно теперь потерянное. Много вещей так и остаются в детстве, их никак не взять во взрослую жизнь, хотя воспоминания порой лучше всяких фотографий хранят эти счастливые моменты в памяти. Марат после того случая с сугробом навсегда распрощался с детством. Не потому, что его так уж сильно ранило то происшествие, вовсе нет. Просто краски померкли, взгляд словно затуманился и очень захотелось стать взрослым. Стать сильным. Получить власть. Для того чтобы больше никто не посягнул на твою личную неприкосновенность. Ему так надоело ощущать себя слабым, винтиком в машине, подневольным существом. Его возраст противоречил его желаниям: все вокруг говорили, что надо делать – вставать рано, идти в школу, получать хорошие отметки, готовиться к экзаменам. И все это только для того, чтобы вновь попытаться поступить в университет и опять учиться. А ему мечталось делать то, что он сам считал нужным.

У него будет машина, охрана и пусть он не может сам за себя постоять, найдутся люди, которым это по силе. В конце концов, физическая сила давно перестала быть приоритетной. Он же не в первобытном обществе живет, где лучший кусок достается самому сильному. Главное – сила духа, уверенность, мозги. И, черт бы ее побрал, удача! Да без этой госпожи никуда: Марат уважал эту леди, готов был поклоняться ей, тогда как она не обращала на него своего внимания. Ну и что ж, просто не пришел мой час, думал Марат.

Он, по обыкновению своему, шел из школы, глубоко задумавшись, но сегодня услышал крики, остановился и прислушался. Крик Туза узнал, словно свой собственный и, посчитав хорошим знаком то, что заблаговременно услышал его, резко повернул и поспешил прочь от противного голоса.

Это даже хорошо, решил Марат, я давно хотел побывать на телевышке, да все как-то недосуг было. А раз сегодня сама судьба отправила меня в ее направлении, значит, так тому и быть. В Марата словно вселились неведомые силы, и он веселым быстрым шагом направился к телевышке. Ее конструкция виднелась вдали и манила своей неприступной высотой. Через полчаса молодой человек оказался у ее подножия и с благоговением взирал снизу вверх на эту громадину. Какая у нее высота? Он порылся в памяти: что-то около двухсот метров. Марат бросил на землю рюкзак, которому было не привыкать к подобному обращению, и осмотрел бетонный забор, окружающий телевышку. Поглядел по сторонам: вокруг ни души. Кто бы мог подумать: стратегический объект и никто его не охраняет. Нет, наверняка где-то есть пьяный сторож, но Марат его что-то не видел. Район не особо благопристойный, в паре кварталов отсюда вообще трущобы начинались, но это-то ему было и на руку. Никто не начнет кричать и требовать, чтобы он прекратил все это немедленно. Перемахнуть через забор не составило никакого труда, в конце концов, Марат был обычным мальчишкой, который ездил летом в деревню и лазал по деревьям.