Но самое интересное обнаружилось там, где у нормальных людей в экипаже находились сидения. Вместо них я увидел два ящика, исполненных из явно дорогих и редких пород дерева и покрытых лаком. На каждом виднелось некое изображение и надпись. На мужском, что заметно отличался своими размерами, я рассмотрел изображенный мужской силуэт, со скрещенными на груди мечом и той странной стреляющей штукой. Ниже шла надпись: "Кай Голод ФонВильц".

Второй ящик, заметно уступавший первому габаритами, был украшен изображением женского силуэта, сидящего на небольшой ледяной глыбе, протягивая руку, словно бы ловя снежинки, что кружили вокруг фигурки. И так же надпись: "Герда Холод ФонВильц".

Я открыл последний гроб. Как и ожидалось внутри лежало тело креомантки, постепенно обретавшее материальность. Охотник, когда рассказывал о порождениях противоположной силе Вечного Леса, стихии, говорил, что вставшие на путь смерти и достигшие возвышения, способны с легкостью обманывать ее, вновь возвращаясь из-за грани бытия в материальный мир. И именно это сейчас происходило у меня на глазах. Вдоль изголовья гроба, прямо в стенке, было устроено специальное отделение, наполненное склянками с алой жидкостью, видимо кровью. По металлической трубке, красные капли попадали из резервуаров в рот, на моих глазах восстающей из мертвых, волшебнице.

Открыв второй гроб, я увидел ту же картину. Мечник поглощал кровь, с каждым мгновением восстанавливая свое тело. Медлить смысла не было, и скрипнув зубами от очередного приступа боли, я вытянул из-за пояса длинный серебряный кинжал, что достался мне трофеем из вещей одного сектанта еще в дни моего испытания. Я знал, что убить этих порождений ночи можно лишь вот в такой момент, когда они беспомощны, пытаясь восстановить свои тела после очередной смерти. Удар в сердце серебряного клинка — один из самых надежных способов прервать их существование в мире смертных.

Я занес кинжал для последнего в не жизни криомантки удара, когда с улицы послышался шум и до моего сознания донеслись тревожные мысли демона.

— Остановись, Всполох из Вечного Леса. Прошу. Пощады…

Я резко обернулся и увидел в дверном проеме экипажа незнакомого мальчика в очень знакомом образе. Изящный черно белый костюм, кружевные ворот и манжеты, аккуратная прическа…

— Луэлла Великолепная, — прошипел я, замахиваясь для удара.

— Постой, Всполох, не прерывай их бытие, прошу. Пощады для моей кузины и ее мужа. — Я остановил удар, услышав в голосе ребенка, чьими устами говорила колдунья… искренность?

— Я понимаю, что они напали на тебя, и готова выкупить их жизни по справедливой цене… Примешь ли ты мою виру, Всполох из Вечного Леса? — Мальчик стоял спокойно, держа руки на виду, всем своим видом стараясь демонстрировать мирные намерения.

— Вира?

— Да Всполох, вира — выкуп за жизнь. Я готова ответить на все твои вопросы, честно и без уловок. Только оставь им, их бытие. Они наемники, охотники на чудовищ, а твой демон точно подходит под это определение. Если у тебя… есть к ним… материальные претензии, ты сможешь предъявить их лично им, когда они придут в себя.

— Думаешь твои ответы могут быть настолько ценными, Луэлла?

— От них зависит твоя жизнь, жизни детишек, что сейчас прячутся в каменном сарае, что по недосмотру убогих смертных называется трактиром и вообще жизни всех смертных, укрывшихся в обители Прилесья.

Я убрал кинжал от сердца волшебницы, впрочем не спеша прятать его в ножны.

— Говори, колдунья. И если это так… считай, что мы договорились.

Упырь, что оказался кучером и слугой наемников, суетливо бегал по погосту, стараясь собрать все оставшееся имущество своих господ. Изрядно помятый Бубой, что спускал пар, играясь с упырем до появления Луэллы, он все же сумел отыскать и притащить меч и штуцер Кая и обломки посоха Герды. Уложив оружие на столик, слуга принялся хлопотать над раскрытыми гробами, проверяя поступление алых капель в уста своих господ и своевременно заменяя стремительно пустеющие ампулы с кровью смертных.

Мы же, выбравшись на свежий ночной воздух устроились на ступеньках крыльца часовни и приступили к длительной беседе. Луэлла словно бы изменилась… Она перестала обращаться со мной словно с безмозглым юнцом. В ее интонациях появилось искреннее любопытство… и азарт.

— С чего мне начать выплачивать свою виру, о юный Всполох, повелитель пламени хаоса? — За иронией в голосе колдуньи слышались настороженность и желание поскорее отвести угрозу от своей родни.

— С начала. Ты сказала, что жизням детей и жителей общины Прилесья угрожает опасность. Рассказывай, ведьма, я жду.

— Помнишь своего старого друга, Хромца? — я кивнул.

— Он нанял Кая и Герду, чтобы добыть редкие ингредиенты, кровь и шкуру взрослой саламандры. Знаешь, что это за тварь?

— Нет. Первый раз слышу.

— Это огненный ящер, обитающий как правило либо рядом, либо непосредственно в самом жерле вулкана. Воплощенное природой проявление огненной стихии. Огромный, огнедышащий монстр, полностью не восприимчивый к огненной магии. Зная повадки и методы Хромца, думаю он создает очередное чудовище, в этот раз именно для схватки с тобой.

— Он недавно добыл… труп одной очень опасной твари, что мы откопали в недрах рудника. Древнее чудовище было заморожено в глыбе льда и погребено в недрах старой выработки где его сородичи в незапамятные времена добывали золото. Древние, что нынче известны ученым под именем "ушедшие" владели биомантией на недостижимом нам уровне. Они создавали своих… особей, из который и состоял их народ еще до рождения определяя их предназначение и соответствующим образом изменяя тело. Так вот Хромец заполучил тело воина — огромного, прямоходящего ящера, специально созданного для сражений. И думаю, он уже создал на его основе свое очередное творение, покрытое шкурой саламандры, крепкой как обсидиан и полностью иммунной к огню.

— Хромец говорил, что станет способен отыскать тебя в любой момент, как только ты покинешь пределы оберегаемые лесной ведьмой. И вот ты здесь… — Я молчал и слушал, внимательно наблюдая за мальчиком, чьими устами сейчас говорила ведьма. Стараясь не кривиться от боли, я медленно двигал пальцами поврежденной руки. Кровь из раны на боку, давно перестала сочиться, сказывалось действие целебного отвара и дара хранителя.

— Найти меня в любой момент? Но как?

— Думаю при помощи той… части тела твоего отца, что Хромец забрал себе в день гибели твоей семьи… Несложный ритуал поиска по родственной крови… капелька скверны… и вуа-ля! — Мальчик сделал странный жест руками словно бы доставая что-то из невидимого мешка. — И ты как на ладони. Вернее, монстр точно знает, где ты и никогда, до самой твоей смерти или пока не будет уничтожен, не собьется со следа.

— Хорошо, я понял, как это работает. Вернемся к теме гибели моей семьи позже, Луэлла…

— Лу. Для друзей просто Лу. Прошу тебя, Всполох, давай отложим формальности на другой раз. И да… мне просто интересно, у тебя есть имя? Людское имя, а не кличка, что используют порождения лесной ведьмы.

— Друзья? — я хмуро посмотрел на мальчика. Тот как нив чем не бывало, уселся на перила крыльца, беззаботно махая ногами, и достав из-за пазухи медового петушка на палочке, принялся разворачивать бумажную обертку.

— Ну да… мы же теперь не враги. — мальчик искренне улыбнулся. — Мои дела в этих краях подходят к концу. К тому же скоро тут будет слишком жарко и рискованно для беззащитной женщины…

— Ты тянешь время, ведьма! Продолжай свой рассказ… Лу. Если монстр идет за мной, как это угрожает Прилесью?

— А дело не только в монстре. Слышал о переселенцах из-за Багрового перевала, что славят и верят в свое божество — Нечистого? Хромец, один из его жрецов и красные колпаки, что бессчётно лишались жизней от твоей руки — тоже… — сделав драматичную паузу, ведьма в теле мальчика продолжила свой рассказ.