– Товарищи, пришло время того самого сюрприза, о котором я специально предупредил вас в последних бумагах. Прошу всех вас обратить взор в центр ангара. Вы одними из первых людей на планете видите это.

Молодые люди смотрели в пустоту огромного помещения, тень недоумения отразилась на их лицах, а между тем Андропов продолжил.

– Венец социалистического строительства, лучший вертолет в мире, обогнавший западное вертолетостроение на несколько веков. Шедевр, увидевший свет благодаря трудовому союзу советских конструкторских бюро, – «Сокол»!

В этот миг прямо на глазах у изумленной публики в центре ангара начал проявляться в воздухе грандиознейший в своем величии вертолет. Невидимый покров открывал его детали, словно гигантское покрывало, края которого составляла синева ночного неба, преисполненная сиянием звезд. Он был поистине прекрасен, с одним винтом, в высоту «Сокол» достигал около 10 метров, и был примерно в два раза больше обычного, даже очень крупного вертолета. В своей монументальной грациозной красоте он напоминал даже не межзвездный космический корабль, а средневековую каравеллу. Настолько сочетался его блестящий металлический оттенок с непрозрачными огромными окнами ярко синего цвета.

– Вот как раз на нём-то вы и полетите. Представляю вашего пилота – Оливье Шарлегран.

Невидимая сперва маленькая дверца совсем близко у поверхности отворилась, и из нее сами собою, на электричестве, судя по всему, стали образовываться, причудливо и быстро выдвигаясь, ступеньки. По ним из вертолета вышел стройный человек в черной куртке пилота с меховым воротником. Ким сразу отметил в его облике нечто потрясающее – казалось, что этот превосходный воздушный корабль был создан специально для этого уникального необычного человека. На вид нельзя сказать, сколько ему было лет, судя по лицу опытного пилота, уже немало, но фигура выдавала в нем 20-летнего превосходно сложенного стройного атлета. Коротко постриженные волосы лишь усиливали впечатление от живого, доброго выражения лица этого красивого человека.

– Привет, ребята! – весело заговорил Оливье на кристально чистом русском языке. – Времени у нас не очень много, я сейчас открою дверь в каюту и покажу вам багажное отделение – огромный отсек. Туда можно побросать сумки с рюкзаками. Но с этим с легкостью справятся парни, что вас привезли, так что можете сразу располагаться на своих местах. Полет до Чумикана займет у нас с вами 25 минут примерно.

– Итак, не люблю долгих проводов, мы с вами увидимся через несколько месяцев, за нами спасение будущего, товарищи, – сказал на прощание Андропов.

В помещение, словно по сигналу, беззвучно и незаметно, вошли военные. Вход в «Сокол» открывался дистанционно, и даже нельзя было понять, кто им управляет. Вполне возможно, что Оливье делал это усилием мысли. «Технология, наверное, схожа с той, по которой утром сработали будильники в спальнях номеров. И всё-таки… 720 километров за 25 минут, у «Сокола» скорость значительно превышает скорость звука», – подумал Ким.

Военные погрузили всё очень быстро, затем удалившись на улицу, на свои посты, и ученые вслед за Оливье вошли в каюту – достаточно просторное помещение с 12-ю креслами на борту. Кресла эти были из темно-кремовой кожи, сама же внутренняя отделка состояла из мягкого по текстуре и приятного по ощущению и на вид материала бело-бежевого контрастного оттенка, близкого по цвету с цветом наружной обшивки корпуса. Ремней безопасности не было. Но зато были красивые огромные панорамные окна. И если снаружи в эти стекла, словно вылитые из удивительно красивой синевы, ничего не было видно, то изнутри они были абсолютно прозрачны. Оливье прошел дальше, скорее всего, в кабину пилота. Казалось, в эти минуты все мысли исследователей были заняты видом из прекрасных окон.

Вертолет поднялся на несколько сантиметров от поверхности ангара безо всякого звука, плавно, словно гигантский флагманский морской корабль. Большие ворота в ангар перед «Соколом» стали разъезжаться в стороны, с могучей силой прорезая двухметровую толщу снега по бокам от входа. Нельзя было сказать, какие силы управляли этим вертолетом, если наблюдать его взлет, ни будучи внутри него, ни снаружи. Оторвавшись от пола, Оливье сразу включил режим невидимости перед тем, как прямо в ангаре подняться еще повыше. Когда «Сокол» стал лететь вперед, он даже не наклонился, противореча всем законам полета вертолетной техники.

Через секунду от прекрасного незримого воздушного лайнера остался лишь ветер, попавший в ангар. Ворота стали медленно задвигаться назад, и лишь одинокая фигура Андропова, подошедшего вплотную к середине входа, выдавала присутствие человека в ставшем вновь пустым, освещенном ангаре. Ворота двигались навстречу друг другу, а он всё стоял. Его задумчиво-отрешенный взор был обращен в направлении полета «Сокола», в ночную воздушную даль над соснами. Никто не знал, какие мысли будоражили в те минуты его разум, что скрывалось за задумчивыми огромными глазами. Несколько минут спустя, когда полоска света между воротами ангара составляла уже ширину человеческой ладони, поежившись и развернувшись, одинокая фигура человека, носящего самую засекреченную должность в мире, которая навсегда обрекла его на существование инкогнито, исчезла в освещенных далях ставшего уже совсем пустым помещения.

Тем временем исследователи очень скоро прибыли на место. Будущий лагерь должен раскинуться на достаточно большой площади, в полукилометре на юго-запад от села Чумикан. Его местоположение выбиралась с огромной тщательностью – именно здесь исследователи будут полностью защищены от неумолимых капризов водной стихии, соседствующей с учеными, – ветров, обрушивающихся на сушу с ближайших водоемов, залива Охотского моря под названием Удская губа и впадающей в него реки Уды.

«Сокол» мягко и беззвучно приземлился на ночную снежную гладь возле сосен. Стоит отметить, что небесный корабль был оснащен выдвигающимся из днища шасси, как на самолетах. Но шасси представляло из себя отнюдь не привычные вертолетные колеса, а огромные и тонкие металлические планки, чем-то похожие на широченные лыжи загадочных северных языческих божеств.

В каюту из кабины пилота вернулся Оливье со словами:

– Вот мы и на месте, ребята!

«Вот это скорость и какой уют, скорее бы в жизни каждого человека на нашей планете наступила пора, когда все путешествия будут только такими!», – подумал Ким при этих словах.

Пилот продолжил:

– Предлагаю всем выйти и осмотреться, приземлились мы с вами строго на месте стоянки. По эту сторону борта, – Оливье протянул руку налево от кабины, – лесная опушка, а по эту, – и здесь Оливье указал в противоположном направлении, – место, на котором вам следует по инструкции разбить лагерь.

Исследователи вышли из кабины, воздух был, быть может, лишь слегка попрохладнее, чем в Хабаровске. Реку было не видно, несмотря на светлую лунную ночь. Ведь исходя из того, что Уда покрыта зимним льдом и покоится под белоснежным покровом, разглядеть ее будет невозможно еще некоторое время, пока не наступит весна. Вдали виднелась окраина села – редкие одинокие домики, от которых лагерь будет отделять полукилометровый простор заснеженного поля.

– Похоже, нам здесь будет житься вполне спокойно, – сказал Карл Густафссон, его истинно шведская добродушная улыбка слегка развеяла молчаливое напряжение, которое сопровождало ребят в последние дни. – Время будет тянуться без конца и без края, и всё только на то, чтобы поразмыслить над тем, что может нас ожидать, нам с вами очень повезло, товарищи! Ничего серьезного не нужно будет делать в эти месяцы – лишь жить! Всего лишь просто только жить!

Оливье, засмотревшись на зимнее звездное небо, в отрешенной задумчивости произнес:

– Да, ребята, повезло вам! Не каждый раз жизнь преподносит такой шанс, который вам преподнесла.

– Шанс? – переспросил Станислав Глинин.

– Шанс быть нужным этому миру, осуществить свое предназначение – высшее благо, не всегда оно дается.