Нахмурив брови, Марго задумчиво проговорила:

– Поначалу я не обратила особого внимания, но эта история показалась мне невероятно знакомой. Убийство фараона вероломным братом и месть сына за отца. Как будто я уже слышала нечто подобное раньше, но не могу вспомнить, что это было.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Ратцингер. – Я сам долго не понимал, что знал этот сюжет еще до того, как познакомился с Древним Египтом. Эту историю знают все настоящие ценители английской литературы, она стала классикой и до сих пор ей остается.

– Ума не приложу, что это может быть, – призналась девушка после минуты размышления, в её глазах виделось нетерпение.

– Ученые не знают наверняка, но вряд ли это простое совпадение. История Осириса, его убийства братом Сетом и борьбы его сына Гора за трон повторяется в величайшем драматическом произведении Уильяма Шекспира «Трагической истории о Гамлете, принце датском».

– Неужели?

– Посудите сами: справедливый король убит своим братом, желающим заполучить его место. Сет подло убил Осириса почти так же, как это сделал Клавдий со своим братом. Затем Гамлет узнает правду о своем дяде и решает ему отомстить. Это мастерски завуалированная история битвы Гора с дядей Сетом за трон Египта. Шекспир изменил сюжет до неузнаваемости, но если пересказывать сюжет мифа и пьесы в двух словах, то сходство налицо.

– Но откуда Шекспир мог знать о древнеегипетском мифе? – скептически произнес Ковальский. – Он тоже был членом Ордена Сета?

– Вряд ли. В эпоху Возрождения у Англии не было никаких контактов с родиной легенды. Это главный аргумент противников, отрицающих теорию о том, что Шекспир черпал идею «Гамлета» у египтян. Поэтому остается думать, что пьеса создана целиком и полностью благодаря фантазии автора. Но факт сходства все равно остается.

– И впрямь очень странно, – согласилась Марго, удивившаяся, как она сразу не заметила этого обстоятельства, хотя «Гамлета» она читала в последний раз совсем недавно, в университете. – Но лично мне кажется, что эта теория просто абсурдна. Видимо, это очередная попытка опорочить гений Шекспира, не более того.

– Мы на месте! – вернула их к сегодняшней реальности Алиса.

Благодаря маленькой лекции Ратцингера путь до штаб-квартиры ФСБ оказался короче, чем ожидала Маргарита. Она знала от отца, что нынешнее руководство его ведомства сидит в совершенно другом здании, расположенном в дальней части Большой Лубянки. Однако сейчас её привезли именно в старое, известное многим двухцветное строение, перед которым прежде на круглой площади возвышался памятник Феликсу Дзержинскому.

Будучи полноценным преемником скандально известного КГБ СССР, Федеральная служба безопасности Российской Федерации унаследовала не только спектр полномочий, заключавшихся в ведении следственных, разведывательных, сыскных и оперативных мероприятий по обеспечению национальной безопасности страны, но и здание штаб-квартиры. Подчинявшаяся непосредственно президенту спецслужба делилась на несколько подразделений, также называвшихся службами, что немало забавляло Маргариту. Так, например, Первая служба занималась контрразведкой, в рамках которой противодействовала шпионажу и диверсиям иностранных спецслужб. Вторая служба, в которой работал её отец с близким другом, отвечала за защиту конституционного строя и борьбу с терроризмом, имея в своем составе не только оперативные и разыскные управления, но и Центр специального назначения (ЦСН), куда входили подразделения спецназа «Альфа» и «Вымпел». В ведение Третьей службы подпадали научно-технические достижения страны, Четвертая служба курировала экономическую безопасность, отвечая за деятельность страховых компаний и банков, за таможню, а также борьбу с контрабандой, фальшивомонетничеством и наркоторговлей. С иностранными спецслужбами непосредственно работала Пятая служба, обеспечивая взаимодействие с американскими ЦРУ и ФБР, британским МИ-6, немецкой БНД, хотя Марго сильно сомневалась, что в последние годы это сотрудничество имело какой-либо ощутимый вес. Остальные службы носили более внутренний характер и были связаны с самоорганизацией ФСБ: кадровая работа (Шестая служба), хозяйственное обеспечение (Седьмая служба), контрразведывательное сопровождение МЧС, МВД, ФСИН, собственная безопасность самой ФСБ, архивные фонды. Имелось даже собственное Следственное управление.

Каждый раз, когда Марго вспоминала эту структуру, то поражалась и ужасалась, сколько бюрократии наверняка сопровождало работу такой громадной и могущественной спецслужбы. Хотя за двадцать лет своего существования ФСБ не успела обрасти таким ореолом жутких и таинственных историй, как её предшественник, девушка не сомневалась, что многие из сотрудников работали там еще со времен КГБ и действовали по абсолютно тем же методам. А ведь таких сотрудников должно было быть немало, ведь только по официальным данным численность федералов составляла около четырех сотен тысяч человек, из которых пятая часть – это военные. Марго хотелось верить, что к числу таких оперативников «старой школы» не относились Ряховский и Ковальский.

Машина обогнула здание и въехала в арку, миновала шлагбаум и оказалась во дворе штаб-квартиры. Трое федералов, Ратцингер и Марго покинули транспорт. Войдя в здание, сотрудники Второй службы повели своих незваных напарников лабиринтом коридоров.

– Куда именно вы нас ведете? Вы пригласили еще одного эксперта? – решилась спросить Марго.

– Нет, хватит с нас посторонних, – отмахнулся Ряховский. – Мы отправляемся на допрос.

Александр Ковальский в сопровождении Штефана Ратцингера прошел в смотровую комнату за односторонним стеклом. Ему было приятно видеть на лице приглашенного эксперта смесь удивления и восхищения.

– Я думал, подобные комнаты можно увидеть только в американских фильмах, – сказал Ратцингер. – В обычном отделении милиции такого никогда не видел.

– Мы одолжили и адаптировали эту американскую практику, – усмехнулся Ковальский и плюхнулся в офисное кресло за столом у стекла. Он указал Ратцингеру на второе: – Присаживайтесь.

Ратцингер прошел мимо него и уселся, устремив взгляд в комнату за стеклом. В совершенно пустом помещении за армированным прикрученным к полу столом сидел огромных размеров мужчина мускулистого телосложения. Коротко бритая под ежик голова казалась неестественно маленькой на фоне широченных округлых плеч. Исполин скрестил руки на груди, мышцы которой в подобной позе почти упирались ему в подбородок. В его суровом каменном лице не читалось никаких эмоций. Создавалось впечатление, что этот парень просто пришел на прием к врачу в поликлинику и с недовольством ждет своей очереди.

– Это и есть тот ваш свидетель?

– Подозреваемый, – поправил Ковальский. – Его сцапали прямо на Киевском вокзале сразу после того, как прогремел взрыв. Он просто не успел скрыться, так что нам очень повезло. Предыдущие два раза исполнителям от нас удалось ускользнуть.

– Что именно он сделал?

– Пронес взрывное устройство в поезд и оставил лежать там. После взрыва не поддался панике, никуда не побежал. Охрана вокзала сочла это подозрительным, и его повязали. Когда этого выродка доставили к нам на допрос, его держали сразу шестеро человек. Нам удалось взять у него кровь на анализ. Думаю, там будет такой коктейль, что мало не покажется.

– Как вы поняли, что он связан с этим делом?

– Перед взятием образца крови, провели детальный медицинский осмотр. На всякий случай, в целях безопасности нас и его. Вдруг у него там в зубе капсула с цианидом или еще какой дрянью. На левом боку, сразу под грудной мышцей (сейчас плохо видно за его ручищей), обнаружили татуировку…

– С тем же символом, что вы нашли в квартире Романова? – закончил за него Ратцингер.

– Именно, – вздохнул Ковальский.

– Вас что-то смущает?

– Как-то это слишком легко. Необдуманно. Или самонадеянно со стороны этих ваших сеттитов. Столько веков скрываться и конспирироваться и вдруг проколоться на таком элементарном деле? Притом, что у нас есть основания полагать, что это только начало.