Гермиона полистала книгу.

- Он что, понимает тут что-то? – заглянул ей через плечо Рон.

- Наверное, раз Браш ему принёс. Он вчера такую же читал.

- Говорю же, не очень он нормальный. Зачем нормальному волшебнику маггловские книги с какими-то заумными формулами? Ему что, волшебных книг не хватает? Зачем ему вообще сейчас книги?

- Можешь сам у него спросить, заодно скажешь спасибо за зелья.

- Ну, давай, - неожиданно согласился Рон, впечатлённый «Динамической теорией».

- Подожди, возьму его лекарства.

Подойдя к посту, Гермиона показала книгу дежурному аврору.

- Дуглас, я могу передать это Лестрейнджу? Я проверила, с книгой всё в порядке.

Аврор кивнул и, не удержавшись, подмигнул девушке.

- Чего он тебе глазки строит? – тут же набычился Рон.

- Рональд, успокойся.

Гермиона постучала. Рон закатил глаза.

- Доброе утро, мисс Грейнджер. Приветствую, юноша. – Лестрейндж отодвинул стопку исписанных пергаментов.

- Вы что, всю ночь писали?

- Не всю, но довольно долго. Господа авроры были очень недовольны, опасались, что я составляю план побега. Логики в их рассуждениях я не увидел, но, поскольку не особо на неё надеялся, то и не был разочарован. Потом пытались вывести меня из равновесия намёками на мою жену, которой, по их предположениям, я всё это пишу, и, когда я не отреагировал ожидаемым ими образом, их разочарование было вполне очевидным, чем немало меня позабавило.

«Ему явно легче. Значит, Колдман, наконец, нашёл лечение. Но это значит, что скоро его заберут из больницы, - подумала Гермиона.

- Вот, это вам, Браш передал, - Рон протянул Лестрейнджу книгу. – И это… спасибо за зелья.

Родольфус удивлённо взглянул на него.

- Рад был помочь. Приношу извинения за ненадлежащий приём и некоторую несдержанность моей жены. А за книгу спасибо.

- А зачем она вам? – спросил Рон.

Гермиона опасалась, что Лестрейндж снова начнёт язвить, но тот вполне миролюбиво объяснил.

- Видите ли, юноша, когда-то я обнаружил, что магглы весьма любопытно описывают физические явления и процессы, в частности, всё, что связано со звуком. У них вообще очень интересное видение окружающего мира, в корне отличающееся от нашего.В остальное не вникал, а вот их трактовки природы звука попытался совместить с нашими представлениями и на их основе создавать свои заклинания в области звуковой магии. Пример такого заклинания вы могли наблюдать, когда ваши друзья явились за вами в мой подвал. Помните, когда вы и оборотни слышали разные слова, а кое-что не слышали вовсе. Обычно я могу поддерживать подобные чары довольно долго, но вас и их было слишком много, решил не рисковать. Однако представление, думаю, вы получили.

- Было круто! – восхитился Рон.

- Я чуть от ужаса не умерла, когда вы сказали Фенриру «предупредите ваших друзей, пусть будут готовы», - засмеялась Гермиона.

- Я тоже пережил неприятные минуты, когда мистер Уизли своей непосредственной реакцией привлёк внимание оборотней, - улыбнулся Лестрейндж.

- А зачем вам это сейчас? – спросил Рон.

Родольфус посерьёзнел.

- Это отвлекает меня от бесплодных размышлений о будущем, - пояснил он.

- А как вам пришло в голову совмещать маггловские и магические теории? - поинтересовалась Гермиона.

- Началось с маггловской музыки, у них есть просто волшебная, извините за каламбур, - усмехнулся Лестрейндж. – Потом стал сравнивать вопросы музыкальной теории. Ну а когда заинтересовался разработкой заклятий магии звука, занялся маггловской акустикой в целом и в какой-то момент захотелось проверить теорию на практике.

- А ваши друзья как на это реагировали? Вы постоянно с маггловскими книгами.

- Моих друзей полностью устраивал результат, так что на некоторые детали процесса они закрывали глаза.

- Прикольно. Ладно, я пошёл, мы с Гарри отбываем.

Рон обнял Гермиону.

- Удачи, юноша. И вот ещё, - Родольфус немного замялся. – Коль скоро вы мне благодарны за зелья, то у меня к вам просьба. Если вдруг сведёт вас судьба с моим братом, оставьте его в живых. Сопротивляться он вам вряд ли станет, и, поверьте, никаких страшных преступлений за ним нет. В деле Лонгботтомов его роль невелика. Даю слово, - серьёзно добавил он.

- Ладно, - кивнул Рон. – Я понимаю, у самого пять братьев и сестра.

- Спасибо, - всё так же серьёзно поблагодарил Лестрейндж. Рон неопределённо махнул рукой и вышел.

- Не думаю, что Волдеморт сейчас бросит Рабастана в бой, - задумчиво заговорил Родольфус. – Когда Браш отнёс Аберфорту деньги, на обратном пути он завернул в Гринготтс и передал кое-какие мои распоряжения. Теперь доступ к основной части денег имеют только носители крови Лестрейнджей, то есть я и брат. Других не осталось. Так что, если хочет платить своим наёмникам, Рабастана ему придётся беречь. Но подстраховаться не мешает.

- И Волдеморт не сможет это обойти? - удивилась Гермиона.

- Нет. Это древняя магия крови, не он её создавал, не ему её менять.

- А заставить Рабастана отдать все деньги разом?

- Мисс Грейнджер, в моей семье практически не было дураков. Были люди вспыльчивые, эмоциональные, порывистые, но дураков не было. Однако на случай их появления либо каких-то других непредвиденных обстоятельств тоже кое-что предусмотрено. Мой род позаботился о том, чтобы не оставить следующие поколения без гроша.

- А откуда у вашей семьи такие деньги?

Лестрейндж засмеялся.

- Мадмуазель, вы же знаете, как создавались состояния в Тёмные века. Кто сильнее, злее, безжалостнее и бесстрашней, тот и разбогател.

- А вы не очень-то почтительны к своим предкам.

- Я всего лишь называю вещи своими именами, не давая им оценок.

«Разумный подход», -подумала Гермиона.

- Мистер Лестрейндж, а «Магия музыки» вам сейчас нужна?

- Нет, мне вполне хватит той, что любезно передал мистер Уизли. Она займёт меня на достаточно продолжительное время. Можете взять, только постарайтесь, чтобы ваш вспыльчивый друг её не увидел. Объяснить вы ему всё объяснили, однако, как вы правильно заметили, провоцировать не стоит.

Гермиона недоумевающе взглянула на книгу.

- Это его дед по материнской линии, отец Алисы. В самой книге ничего крамольного, но вот дарственная надпись может его расстроить. Профессор Пурсоул был моим учителем музыки, я много времени проводил в его доме, - пояснил Лестрейндж.

«Теперь понятно, откуда фотография. Но как он мог потом…»

Родольфус пристально взглянул на неё, очевидно, догадавшись, о чём она думает.

- Невилл больше не приходил к вам? - спросила Гермиона.

- Заглянул вчера. Не волнуйтесь, всё было вполне прилично, обошёлся сывороткой правды.

«Всё-таки не может успокоиться».

- Вы ему рассказали то, что он хотел?

-Да, разумеется. Противостоять столь мощному средству практически невозможно, а моём состоянии просто нереально.

В голосе Лестрейнджа явственно скользили насмешливые нотки, а в глазах плясали весёлые огоньки.

- И всё же, мне кажется, вы нашли способ.

- О, да. – Родольфус не выдержал и засмеялся. – Я ему рассказал, но по-норвежски. Сыворотка правды не позволит вам солгать, но повлиять на выбор языка, на котором вы будете говорить правду, она бессильна. Французский и итальянский я счёл недостаточно надёжными, а норвежский изучал по самоучителю, вживую его никогда не слышал и имею все основания полагать, что даже коренные норвежцы вряд ли что-то поняли бы в моём рассказе.

- Невилл не пытался прибегнуть к… более сильным средствам?

- Нет. В какой-то момент мне показалось, что все ваши душеспасительные беседы пойдут прахом, но мистер Лонгботтом сумел совладать с собой и даже оставил навязчивую идею вынудить меня о чём-то его умолять.

Гермиона облегчённо вздохнула.

- А зачем вы изучали норвежский?

- Надо было чем-то занять голову. В Азкабане, - пояснил Лестрейндж. – Мать всегда говорила нам с братом «если на душе тяжело, займите чем-то руки, ноги и голову». Там очень тяжело, поэтому её совет пришёлся как нельзя кстати. С утра прогулки по камере – 10 000 шагов по периметру. Если слишком тяжело – 15 000. Потом руки. Расчертил выступ на стене рисунком клавиш и делал упражнения для гибкости пальцев. Знал, что они мне уже не понадобятся, но гнал эти мысли подальше. Просто делал, механически, ни о чём не задумываясь, следя за техникой, до тех пор, пока руки не начинали неметь. После этого книги. Что-то передавала мать, что-то приносил Браш. Магические книги охрана часто отбирала, а вот на маггловские смотрела сквозь пальцы. Очевидно, видели в этом ещё одно унижение для заключённого – чистокровный волшебник, один из наиболее приближённых к Тёмному Лорду вынужден читать маггловские книги. Мне было плевать, а голову они занимали здорово, на страдания и бесплодные сожаления сил не оставалось. Мне иногда казалось, что мозг вскипит и голова взорвётся, как перегретый котёл. Но выбирать не приходилось – что попадало в руки, то и читал. Сейчас не жалею. Помимо заклятий, которые обычно весьма неприятно удивляют противников, в результате такого чтения я стал по-другому видеть мир, более объёмно, что ли, в его огромном, невероятном разнообразии. Заодно избавился от многих предрассудков.