— Конечно, — ведь так было не раз.
†††
Семнадцатое июня тысяча четыреста шестьдесят второго года. Ночь.
Лале проснулась в объятиях Мехмеда. Она всегда засыпала первой, так что даже не гадала, специально он или во сне. Словно прячет ото всех. Но убирать его руки получалось легко, даже сейчас его сон не потревожен — привык. Лале как приехала, так и уснула, устав с долгой дороги. Мужская одежда оказалась удобной. Но выйти сейчас и прогуляться она не решилась. И тревога на сердце, прогнавшая сон, только усилилась. С каждой секундой сильней в десятки раз!
Она обернулась: вой волков? Послышался звон мечей, крики людей. Подойдя к сетке, заменявшее в шатре окно, она увидела, как вдалеке всколыхнули костры. Подожгли те шатры, что вначале. А к волкам присоединились во́роны и летучие мыши. Крики становились всё сильнее и яростнее. Среди османов теперь заметны и валашцы.
— Лале? — подскочил Мехмед и, схватив ятаган, подошёл к ней. — Чтобы ни случилось, — развернулся и схватил за плечи, смотря прямо в глаза, — оставайся здесь! — но не успел дойти до выхода, как крики раздались поблизости. Лале подбежала к другой сетке: вокруг шатра пашей сгустилась тьма. Нечто непонятное словно снова сжало её сердце.
— Мехмед! — свой голос не узнать, но мужчина обернулся. И Лале побежала к нему, боясь неуклюже споткнуться. Что вело её? Сердце или предназначение? Своё или навязанное? И откуда такие силы? Последние? Схватив за предплечья, она отвела мужчину за себя и повернулась лицом к опасности.
Тьма приблизилась, будто молния. Только никуда не исчезла. Боль стала реальной. Опустив голову, Лале увидела, что чуть ниже рёбер её пронзили настоящим мечом.
— Кем бы ты ни был, — тьма растворилась, но оторвать взгляд от меча, который всё больше пропитывался её кровью, — никогда больше, — слова сами рвались из души, — ты не тронешь потомка Османа Гази. Прикоснёшься, тебя будет жжечь огонь Преисподней. Задумаешь зло, оно обернётся против тебя! — кровь изо рта! Жуткий металлический привкус усиливал испуг. Значит, не так уж и хотела она умирать?.. — А сотворишь его… — то что? Она не хотела, но слова проклятья и пожеланий уничтожения самого важного — души — рвались из груди, мучая её. Только вот Лале снова стала немой. Снова?
— Лале? — подняла голову: испуганное лицо Влада. Она здесь?! Лале улыбнулась, а он не знал, что делать. Достанет меч — только хуже. Какой лекарь сейчас окажется поблизости.
Мехмед замер: если бы не Лале, он бы уже атаковал этого монстра! Кем ещё мог быть Дракула сейчас? Лале, забыв о своих словах, не имея возможности произнести не желаемое, потянулась ладонью к его лицу. И это прикосновение было хуже, чем боль от ранений, чем страх потери близких людей и пережитое горе.
«С ваших уст сорвётся проклятье для одного, защита — для другого…»
— Влад, — по щекам покатились слёзы, — прости, — медленно, наклоняя меч, она упала наземь. Рана открылась, и кровь окрасила собой ковёр.
— Лале! — Мехмед оттолкнул Влада, опустившись на колени. — Лале! Султанша моя, смотри на меня, — он подложил руку ей под голову и приподнял. — Давай же! Ты меня спасала, и себя спасёшь… хатун! — Лале выплюнула сгусток крови и чуть приоткрыла глаза. Только посмотрела не на Мехмеда, а на Влада, опустившегося на колени и протянувшего к ней руку. Лале попыталась поднять свою, но ладонь тут же упала.
Мехмед, сжав губы, поднял ту руку: пальцы любящих переплелись. И Влад, смотревший в глаза, подобные ночи, терпел адский огонь. А Лале смотрела в чистые и ясные глаза, подобные солнцу. Страшно и больно, и горечь сожалений.
Но боль прошла, глаза его госпожи остались полуоткрыты.
Мехмед прижал Лале к груди и закричал. Их детство, их юность, их брак — у них столько воспоминаний, чувств, недосказанности. Он с самого начала знал, как мало у них времени. Хотел быть готовым, хотел, но не смог. Сбежались чауши и янычары, с ними прибежал и Аслан.
Мехмед и Влад на коленях, а Лале… её пальцы соскользнули. Люди окружили их — но Дракула, закричав, встал на ноги. На глазах он обратился в непонятное чудовище, чей рык всколыхнул землю. Все те твари, что атаковали с врагами, разъярились вместе с ним.
Он был так близок к своей цели! Всего лишь жизнь одного султана! Ради его народа… не ради счастья с любимой. Влад знал, Лале такого не одобрит, да и не думал, что любимая окажется здесь, так далеко от дома, ради защиты того, от кого когда-то стремилась уберечь. Взмахнув раз крыльями, он поднялся высоко над землёй, сливаясь с темнотой ночи и исчезая в ней.
— Лале?.. — Аслан подошёл, заглядывая в мёртвое лицо. Полуоткрытые глаза и рот, как будто хотела сказать что-то. — Для этого?! — по пальцам пробежался холодок, будто кто-то потянул его за собой. Не сразу, но Аслан оторвался от Лале и обернулся: там, среди сотни османов и горящих шатров, отступающих врагов и лесных тварей, бежала девочка, которая хотела показать ему озеро…
…в той стороне… Эдирне…
========== …колесо времени… ==========
Тысяча четыреста сорок восьмой год, декабрь.
Влад не запомнил тот день, когда его в первый раз назвали господарём Валахии. Но день его побега из собственного замка запомнился на всю жизнь. Не успело пройти и два месяца, как бояре, сговорившиеся против отца и брата, предали и его. Принесший ему спасительную весть человек рисковал жизнью, и не зря. Только вот погода стояла ясная и снег не таял. Лошади оставляли следы. Поэтому он со своими товарищами из казарм мчался без устали от посланных убийц. Отправиться напрямую в Молдавию нельзя, так их легко поймают. Решили сделать крюк: их не узнают, ибо мало кому известно, как выглядит молодой господарь. Бывший молодой господарь.
Меняли лошадей на постоялых дворах, ели и спали мало. Всегда кто-то один оставался на стороже, а после ехал с кем-то из товарищей, отсыпаясь. Усталость доводила и до такого. Дни и ночи тянулись подобно песку в только что перевёрнутых часах. И никто из них не мог бы сказать, как так вышло, что они заехали в самый ужасный из лесов Трансильвании. Холодный… много легенд и страшных сказок для детей, но взрослые всё списывали на волков и медведей.
Возможно, если бы они знали, что у них на пути, ни за что не остановились бы на ночь.
Удалось разжечь небольшой костёр и подстрелить несколько зайцев. Влад прекрасно расправился с тушей, а затем передал тому товарищу, который в Эдирне часто сбегал на кухню, чтобы лишний раз не драться. Мясо зайца само по себе вкусное, хоть что-то их порадует сегодня. Морозно, но шубы тёплые: Влад не пожалел взять для всех. Раз знать обворовала его отца, так почему бы ему не поступить также? С другой стороны, это только малая часть его мести. В один день они ответят за содеянное.
— Сегодня я подежурю, — Влад поднял голову: полнолуние.
— И мы, в такой холод много не поспишь, а искать что-то похожее на пещеру времени нет, — лучше разделиться на группы, чтобы одна подремала и поднабрались сил, а другая следила, чтобы первые не замёрзли насмерть.
Верные ему юноши не тратили время зря. Некоторые, беспокоясь о себе и об остальных, не побоялись спросить у своего господаря: примет ли их король Молдавии, двоюродный брат самого Влада, или сдаст Хуньяди? Юный Дракула и сам не мог дать ответа.
— Я вас всё равно не брошу! — вода кончалась, решили растопить и нагреть снег. А тем временем на небе появлялись звёзды. Некоторые падали… куда? Сюда, в Валахию, или же на родину Аслана? А может, прямо к Лале? Влад улыбнулся, кругом такая красота. В Эдирне такого не увидишь, показать бы Лале.
Дежурившие начали пританцовывать: снег местами глубок, но крепок. Да и место у костра заняли отсыпающиеся. Лошади стояли мирно, иногда фыркая и махая хвостами, вскидывая головы. Волки выли где-то вдали, пролетали вороны. Чёрный буйный конь, которого Влад взял с прошлой остановки, сегодня вёл себя даже слишком хорошо. Казалось, прислушивается к чему-то вдали.
— Держите мечи наготове, — товарищи переглянулись, не понимая его волнения. Да, этот лес почему-то отличался от остальных. Но мирно, тихо, никаких признаков смерти. На первый взгляд. Вокруг стали собираться во́роны, но более странным казалось их молчаливое присутствие. Никаких криков или попыток что-либо стащить.
