†††

Тамара шла впереди госпожи, кидалась от дерева к дереву, от кустика к кустику. Проверяла Лале на знания и сама что-то рассказывала. Птиц здесь было мало, многие улетели во время захвата города. Но стали постепенно возвращаться. А потом снова оказывалась рядом.

— А вот какая у вас самая любимая птица, Лале-султан? — они зашли довольно далеко, но ещё было светло, поэтому Лале согласилась пройтись дальше. Так и до моря выйти можно, окажутся совсем рядом с местом, где будет построен новый дворец султана. А тот, в котором они сейчас, пока расположится гарем, после построят другой.

— Ласточка, — Лале даже не задумывалась над ответом.

— А почему? — Тамара подняла голову. — Госпожа, ласточки! — их было немного, но они летали достаточно низко, чтобы рассмотреть их белые животики. Лале улыбнулась:

— Они напоминают мне об одном человеке, — девочка побежала вперёд. — Тамара, не убегай далеко! — но девочка её словно не услышала. Лале застыла: бежать ли за ней? Ей всего ничего, двадцать три, но размышляет как бабушка. Точнее, как госпожа, которой не пристало вести себя по-детски. Но девочка была всё дальше и дальше, а потому Лале подобрала юбки платья и побежала за ней. Но Тамара всё равно пропала из виду. Солнце близилось к закату. И Лале поняла, что потерялась. Она вышла к морю, и берег здесь был узкий и крутой. И всё возвышалось над ней, что никаких зданий не видно.

Только щебет и трель ласточек, которые пролетали мимо. Если бы она потерялась в Эдирне, то не испугалась бы. Но это место ей совершенно незнакомо. К тому же они с Тамарой так петляли, что сложно определить направление ко дворцу, а не от него. Лале напрягла голову: верной подсказки нет. Интуиция молчала. Присмотрелась к противоположной стороне, но дома отсюда не видны. Значит, всё ещё на территории будущего Топкапы.

Однако стоило обернуться, как снова замерла. Чуть дальше под деревьями стоял человек в плаще. Лицо и одежда были скрыты, а по сапогам ничего не определить. Сейчас много кто носит сворованную обувь знати, или же люди побогаче вынуждены носить что-то простое.

— Кто вы такой? — она старалась, чтобы голос не дрожал. Но руки предательски тряслись. Сжала кулаки — не помогло. Незнакомец и шага не окончил, потянулся к капюшону. Снял не торопясь, и Лале охнула: — Влад? — сложно поверить тому, что видишь. Перед ней стоял мужчина, волосы отросли, есть бородка. Но по сравнению с твёрдым и непоколебимым взглядом внешние изменения незначительны.

— Лале, — он улыбнулся, а взгляд смягчился. Шаг, ещё один. Расстояние… только руку протяни. Лале опустила голову. Став женой Мехмеда, она утратила надежду и перестала мечтать. Ей не хотелось встречаться с этим человеком, поскольку даже посмотреть в его глаза не имеет права. Глубокий вдох.

— Влад, ты… — он протянул ей руку внутренней стороной, приглашая, ни в коем разе не заставляя.

— Я не думаю, что кто-то нас может здесь увидеть, — голос такой же глубокий, но спокойный и твёрдый, тёплый. Но для неё одной. Он заговорил на валашском, она тоже, потому что Раду помог выучить.

— Моя служанка, Тамара, она может… — Лале резко стала всматриваться в темноту деревьев. Влад проследил за её взглядом:

— Не волнуйся, она уже вернулась во дворец, — не стоило ему смотреть на неё. Госпожа свела брови, хмурое лицо совсем не излучало светлых чувств. Хотелось тут же ответить: «Значит, меня будут искать».

— Откуда тебе знать? — если Тамара с ним не знакома, то откуда ему знать? Или он что-то сделал? Это было странное чувство. Даже если перед ней Влад, тот самый Влад, с которым прошли самые счастливые годы жизни в Эдирне, он не мог так просто попасть сюда.

— Она направлялась к нему. И будет лучше, если я тебя проведу, — он выглядел расслабленным, как будто так и должно быть. — Я вижу, тебе неуютно из-за моего появления, — Лале встрепенулась, желая опровергнуть, но тут же отступила на шаг, ибо правда. — Но остаться здесь не самое мудрое решение, а то заболеешь и умрёшь, — рука всё ещё протянута. И он всё ещё улыбается.

— Дурацкие шутки, — не стоит его брать за руку, но раз он так спокоен, можно довериться. Вложив свою ладонь в его, Лале посмотрела в сторону деревьев.

— Обстоятельства так сложились, что я разучился шутить, — Влад старался идти шаг в шаг. Он не мог понять, то ли Лале старалась быстро идти, то ли так было всегда. Его руку она даже не сжимала, но и не одёрнула его, когда их пальцы переплелись.

— Разве ты не должен быть в Молдавии? — почему-то показалось, что всё кругом стихло. Хотя почему показалось, так оно и было. Только пару воронов мимо пролетело.

— Да, я скоро туда вернусь, — над ними пролетела летучая мышь, и Лале прижалась к плечу Влада. — Но хотел увидеть тебя напоследок и спросить… — он остановился, а Лале чуть прошла вперёд и повернула к нему голову. — Хочешь, уйдём вместе? — чистые и ясные глаза, подобные солнцу. Разве можно солгать, смотря в них. Лале прислушалась к своему сердцу. И слышала только его, кругом было тихо-тихо. И это странно.

— Даже если я хочу, не могу согласиться, — её руку отпустили легко, словно нельзя была ухватиться крепче. — Не сейчас, когда нужна здесь. Появись ты до того, как я стала… — почему-то голос пропал. Стало не по себе. Она переступила с ноги на ногу и посмотрела на Влада в недоумении.

— А ты его жена? — улыбка Влада не перестала быть тёплой, но чувствовалось в ней что-то злое. Он знает. Не сомневается, знает. Никах заключается свидетелями со стороны жениха и невесты, для мусульман это закон. Но Влад ещё в Эдирне ставил подобный обычай под сомнение, говоря, что даже по их обычаю не все перед Богом остаются чисты. То была долгая, интересная и жутко смущающая дискуссия. Однако сейчас он появился, и женой Мехмеда в глазах Аллаха Лале не была.

— Я… — ответить она не успела.

— Ла-а-ле! — раздался крик.

— Госпожа-а-а! — звала… Зара? Подобный крик повторился, но голос уже принадлежал Тамаре.

— Ла-а-а-ле! — другой крик.

Она обернулась на Влада — исчез. Кругом стало темно-темно. Подняв голову, Лале увидела сотни звёзд. Неужели прошло так много времени? Она снова обернулась на крики: огни факелов. И побежала к ним, зовя в ответ.

— Лале! — Аслан увидел её и побежал навстречу, а оказавшись рядом, обнял крепко-крепко. Ни до каких традиций ему дела не было. — Ты как? — он отпрянул, осторожно взяв за плечи, и заглянул в лицо.

— В порядке. Сколько времени прошло? — но Аслан не ответил, снова обнял, как будто боялся, что она может исчезнуть на его глазах. Приближались и другие. За плечо Аслана оттолкнул Мехмед, он тоже взволнован. Осмотрев её с ног до головы, падишах спросил:

— Где ты была? Скоро рассвет, — сзади него показался Раду, скромно замечая, что грубоватый тон сейчас неуместен. Получил затрещину.

— Рассвет? — Лале посмотрела на каждого по очереди и вдруг почувствовала себя уставшей. Ноги подкосились, и стоящий рядом Мехмед взял её на руки. Госпожа потеряла сознание. А Аслан не знал, что делать. Он старался сохранять спокойствие по прибытию во дворец. Попросил о встрече с госпожой, и тут-то её спохватились. Тамара, вернувшаяся во дворец и понявшая, что потерялась не она, а госпожа, испугалась и заплакала.

К этому времени прибыла и Зара с Шахи-хатун. Дайе пожелала остаться в Эдирне и присмотреть за гаремом. К тому же девушек, взятых в гарем здесь надо было обучить до приезда других девушек, чтобы проблем не возникало. И решили, что этим займётся Шахи.

Вместе с Тамарой прибывшие женщины не отходили от кровати госпожи. В тот же день султан пришёл к ней вечером, вовремя. Лекарша осматривала её. Сказали, что Лале ничего не помнит о случившемся и не понимает, как могла пропадать столько времени. И это могло быть правдой: тело госпожи очень ослабло, а разум вместе с ним. Возможно, переживания снова станут изводить её, и придётся посетить Бурсу в надежде на скорое выздоровление. Мехмед отпустил лекаршу и присел на край кровати Лале.

Дыхание было спокойным, слабым, и это не могло не настораживать. Он неуверенно взял её за руку: холодная. Тут же повелел принести больше одеял. Тамара, стоящая в стороне вместе с Шахи-хатун и Зарой-калфой, осторожно подсматривала. Не думала она, что султан может так переживать. Однако женщины рядом с ней дивились ещё больше. Видимо, недолгие годы брака всё же сблизили их.